— Ну, не скажи, не скажи! Все довольно солидно и перспектива есть! А что за проблемы, ты по телефону намекал?
— Да, обычные проблемы производственников — задержка отгрузки сырья. А у нас на складе на два дня работы всего запасов-то, — сокрушенно ответил Велесов. — Если останавливать производство — влечу в хорошие убытки. Что делать, ума не приложу.
— Кто задержал загрузку?
— Концерн Интерсол. Слышал?
— Слышал. Детище Земова?
— Да. Ты с ним знаком?
— Еще как — мой потенциальный тесть.
— О! Влад, а ты ему не можешь позвонить и как-то попросить поторопить отгрузку? Я понимаю, конечно, что эти дела его не волнуют да и лезть на такую высоту с такими просьбами неудобно, но вдруг, а?
— Что, сильно приперло?
— Сильно, Влад. Реально сильно.
— Хорошо. Но могу я попросить тебя о встречной услуге?
— Конечно! Все, что хочешь, только выручи!
— Уволь Ряднову.
— ?? Почему? Слушай, давай что-нибудь другое попроси, не обижай ее. Ей и так не сладко в жизни пришлось.
— Ты сказал — «проси, что хочешь». Я хочу, чтобы она больше у тебя не работала и ни у кого из твоих друзей и знакомых тоже.
— Влад… как-то не по-человечески это. У нее же ребенок! Как ты можешь так с ней… Нет, тогда не надо никому звонить, я как-нибудь сам разберусь со своими делами.
— Погоди, в бутылку-то не лезь. Я ее забрать хочу, помогать с дочерью и вообще. А она уперлась, все еще обижена за то. Ну, ты помнишь.
— Все равно, так нельзя. Поговори с ней, повинись. Надо добром все решать!
— Слушай, ты, правильный, да? Слышал поговорку «добро должно быть с кулаками»? Вот и Аська сейчас ничего, кроме кулаков не проймет, зато потом благодарна будет. В общем, смотри сам, что тебе важнее — производство твое или чужая баба. В первую очередь о своей семье думай. Мой телефон у тебя есть, звони, что решишь. Уволишь — сегодня же твое сырье отгрузят и отправят. Усек?
— Ну и сволочь же ты, Морозов, — Эдуард с ненавистью и презрением посмотрел на бывшего друга. — Твоя взяла, уволю. Но ты знай, что все рано или поздно возвращается и тебе когда-то прилетит, не отмашешься.
— Ну, вот и ладушки. Позвонишь, как подпишешь приказ. И да, постарайся, чтобы она нигде здесь больше работы не нашла, а то огорчусь. Пока и до связи!
С обеда Ася вернулась с хорошем настроении, села на свое место. Включила компьютер.
— Анастасия Дмитриевна, зайдите ко мне, — раздался голос босса.
— Да, Эдуард Николаевич?
— Присядь, Ася, — устало проговорил Велесов. — Мне очень неприятно, что так получилось… Я вынужден отказать тебе от места.
— Почему? Я не справляюсь со своими обязанностями?
— Со всем ты справляешься. Но твой бывший взял меня за яй… горло, и у меня нет выбора. Или я тебя увольняю, или он меня разоряет. Прости.
— Понимаю, — поникла девушка. — Мне… когда ухрдить?
— Можешь прямо сейчас. Зайди в расчетный отдел, я распорядился, тебе выдадут деньги. Извини, что так вышло.
— Ничего, я понимаю. До свидания!
— Ася! — окликнул ее Велесов. — Он не даст тебе нигде здесь работать. Я к зарплате распорядился тебе выходное пособие выдать, бери деньги и уезжай подальше, где до вас его руки не дотянутся.
Ася кивнула головой и молча, покинула кабинет.
Что ж, Влад только ускорил им переезд, сдаваться она не собиралась.
Глава 9
— Настя? — удивилась мама, когда девушка вернулась с работы раньше обычного. — Что-то случилось?
— Да. Меня уволили.
— Ох…
— Не переживай, пробьемся. Мне Велесов зарплату за три месяца дал, кроме расчетных, кое-что у нас есть из накопленного, проживем. Только вот что еще — Влад, он не отступится. Работу я потеряла из-за него и на другую здесь устроиться не выйдет. Надо уезжать.
— Дочь, но как? Квартиру за день не продашь или совсем за копейки или ждать. И куда мы поедем, без жилья, без работы? Кате в школу, кто ее без прописки возьмет? И работа — там тоже прописка нужна, — мама расстроено вздохнула. — Может быть, не противится Владу твоему? Все-таки, он отец, пусть приходит, пусть покупает игрушки и балует ребенка. За шесть лет задолжал ей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мама, ну что ты говоришь? Он поиграет в папу и свалит и что тогда с Катей будет? Она привяжется, будет ждать, а он опять исчезнет. И потом, его не только Катя интересует. Он и на меня хочет лапу наложить.
— А, может, и ничего? Распишетесь, все, как у людей будет.
— Замуж он меня не звал и никогда не позовет. Не женятся такие, как он на таких, как я. Такие, как я у таких, как он годятся только на роль игрушки или в содержанки. Разве ты хочешь такой судьбы своей дочери? — горько спросила Ася.
— Да, бог с тобой, Настя! Он же хороший был, ты вспомни — как нам помогал, всегда вежливый, и ты же рядом с ним аж светилась вся. Что между вами тогда произошло-то? Ты ведь так мне ничего толком не рассказала. А потом отец его пришел, он-то понятно, недоволен был, ему невестка нужна из их круга. Может, оно и правильно. Вот раньше купец женился на купчихе, благородный брал благородную, крестьянин — в дом крестьянку приводил, и семьи крепкие были. А если бы крестьянин женился на благородной или наоборот — разве ужились бы?
— Не знаю я уже ничего, мама. Понимаешь, обидел он меня тогда. Крепко обидел. Практически гулящей назвал, предложил обслужить его друзей и еще сказал, что он со мной потому, что за меня ему никто шею не намылит. Отца нет — заступиться некому. Я тогда думала, что умру на месте, когда это услышала.
— Ох, дочка… Что же он, с ума сошел, что ли, говорить такое? Понятно теперь, почему ты как не в себе те дни была. Жалела я, что разладилось у вас тогда все, очень вы хорошо вместе смотрелись. Он на тебя такими глазами смотрел, видно было, что нравишься ты ему очень. Я и подумать не могла, что так все закончится у вас.
— Не с ума сошел, а пьяный был. Я, дурочка, раньше времени приехала к нему на дачу, думала обрадовать и сюрприз сделать. Ну и сделала, до сих пор как вспомню — вздрагиваю. Одни парни там были, все наши и напились. А тут я явилась, и Сорокин давай Влада подзуживать, мол, подкаблучник и еще что-то такое же. В общем, Влад и наговорил всего. Я ж так надеялась, что он одумается и придет или позвонит, так ждала! А теперь все, мама, перегорело.
— Ладно, не расстраивайся, Настюш. Проживем, не пропадем! Только тебе все равно лучше поговорить с ним. Попробуй по-хорошему, может быть, договоритесь нормально.
— Конечно, не пропадем, главное, работу найти. Уедем в Москву, он нас там не найдет. Хотя я думаю, что и искать не станет, вычеркнул же он меня на семь лет? Если бы не встретились случайно и не вспомнил бы.
— Не знаю, Настя. Если мужику вожжа под хвост попала, то он не скоро остынет. Пойдет на принцип и такого наворотит — не разгребешь. Я знаешь чего опасаюсь, что он Катю отберет.
— Это как? У родной матери? Мама, это невозможно, тем более что он ей официально не отец.
— Настя, он богатый человек со связями, он, если всерьез пожелает, сможет.
— Мама, хватит панику наводить! Завтра же подавай объявление о продаже квартиры, а я плотно займусь поиском работы.
— Дочка, все-таки, послушай меня, съезди к нему и попробуй по-хорошему договориться!
— Хорошо. Только потому, что ты просишь, съезжу. Знать бы еще — куда.
Разговор с матерью дался непросто. Внешне Ася старалась показать, что отлично держится и все у них отлично, но в глубине души поселился страх — а что, если мама права и Влад пойдет на все?
Но почему, зачем ему это? У него никогда не было недостатка в женском внимании, что же ему от нее надо? На самом деле хочет общаться с дочерью? Они не виделись с того самого вечера, когда она в слезах, уничтоженная морально, убитая и униженная, сбежала и до первой электрички бродила возле платформы. Отчаянно боялась, что Влад бросится ее искать, и не менее отчаянно мечтла, чтобы он ее нашел. Чтобы сгреб в охапку, как мог только он, прижался подбородком к макушке, поцеловал и сказал, что любит, что наговорил гадостей из-за выпендрежа и глупости, что опьянел и ничего не соображал. Что ужасно раскаивается и просит его простить, и заглянет ей в глаза своими невозможно красивыми и спросит: «Мир»?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
