— Итан, не надо!
Наклонившись, он поцеловал ее в губы, и она ответила ему. Возбужденная, разгоряченная и одновременно пристыженная, Дорис целовала его и прижимала к себе, позволяя делать с собой все, что ему захочется. Он действовал руками, губами, языком, чтобы еще сильнее распалить ее. И когда она уже всхлипывала от неутоленного желания, Итан по-своему наказал ее за самонадеянность. Лежа на ней, опираясь на локти, он пригладил ее темные, вьющиеся волосы, веером разметавшиеся по каменным плитам пола, и, глядя ей в раскрасневшееся лицо, спросил ровным голосом:
— Хочешь, чтобы я извинился?
Дорис слабо качнула головой.
— Нет. Так я и думал, — подтвердил он, — потому что мы оба этого хотели. Я возбуждаю тебя, а ты — меня. Именно это и бросается в глаза на твоих фотографиях, Дорис, — твоя чувственность, твоя сексуальность. Твое тайное «я», которое ты не выпускаешь на свободу, потому что оно пугает тебя. Ты боишься не меня, Дорис. Тебе страшно дать волю своим чувствам, потому что они могут поглотить тебя целиком.
Она протестующе замахала рукой.
— У тебя ложное впечатление обо мне!
Но Итан пропустил ее замечание мимо ушей и продолжал менторским тоном:
— Ты, словно в темнице, держишь и зорко охраняешь внутри себя восхитительное, свободное естество, но оно рвется наружу. Ты ведь не можешь безоглядно наслаждаться любовью, правда? Потому что какая-то часть тебя ощущает вину, стыд, вот почему ты говоришь, что «этого мало». Расслабься, Дорис. Позволь себе безрассудно отдаться наслаждению. Мало кому дано испытывать такие ощущения. Не бойся их. Расскажи о них всему миру.
— Но ведь ты этого не делаешь.
— Но я и не подавляю своих желаний. И не стараюсь их оправдать.
— Потому что ты — мужчина. Мужчине простительно так себя вести, а женщина должна заботиться о своей репутации.
— Ерунда. Я же не призываю тебя спать с каждым встречным. Я лишь хочу, чтобы ты наслаждалась тем, что имеешь. И перестала чувствовать себя виноватой и стыдиться того, что испытываешь желание и получаешь удовольствие, старое, как мир.
— С тобой.
— Да. Со мной.
До поры до времени, усмехнулась про себя Дорис.
— Ты такой бесчувственный! — воскликнула она. — Неужели ты совсем ничего не испытываешь ко мне?!
— Испытываю — желание.
И тут, совершенно неожиданно, Итан расслабился. Весь его гнев прошел. Он улыбнулся — весело, дружелюбно. Дорис еще никогда не видела его таким.
Я могла бы полюбить его, подумала она. Могла бы. Если бы он разделил с ней свои чувства и мысли. Но Итану этого не нужно. А она… Она ведь боится полюбить его, не так ли? Потому что этому мужчине не дано ответить на ее любовь. Сильный, сложный, утонченный, с изысканным вкусом. Холодный. Такой человек никогда не сможет принадлежать ей.
— Твои родители умерли, когда ты была совсем маленькой?
Не понимая, к чему он клонит, Дорис кивнула.
— Так же, как и родители Моники. И тебя вырастила тетя?
— Да.
— Она была религиозной?
— Религиозной? Нет, не особенно.
— Старая дева?
— Какое это имеет значение?
— Тетя воспитывала тебя в строгих правилах? Ответь, Дорис.
Отвернувшись от него, она уставилась в стену.
— Да.
— Тогда понятно, почему ты испытываешь чувство вины, — ведь все эти удовольствия не освящены браком. Скажи, а отношения с первым любовником тоже казались тебе греховными?
— Нет, — сквозь зубы ответила она.
— Потому, что ты была влюблена в него? — поинтересовался Итан, на этот раз более мягко.
Повернув к нему лицо, Дорис неохотно кивнула.
— Но ты не влюблена в меня, поэтому все проблемы послушной и воспитанной девушки вылезли наружу.
— У послушной маленькой девушки нет никаких проблем! У нее есть только…
А что у нее есть?
— Получать удовольствие от секса — не стыдно. Это не делает тебя распутной. А подавлять эмоции…
— Ничего я не подавляю! — резко оборвала она наставления Итана.
— Подавляешь. Отбрось свои тревоги, Дорис. Наслаждайся.
— Так, как это делаешь ты? Безо всяких чувств? Без симпатии?
— Не будь дурой.
Дурой? Не хочет же он сказать, что испытывает какие-то чувства к ней? Что она нравится ему? Вопросительно уставившись на Итана, она спросила с надеждой:
— Это правда? У тебя действительно есть ко мне какие-то чувства?
— Конечно. Не понимаю, почему мне ни разу не пришло в голову, что ты можешь быть ранимой, неуверенной в себе. На самом деле ты ведь такая?
— Только с тобой.
— На фотографиях и на экране ты выглядишь такой раскованной, манящей. В твоих глазах столько обещания. Да и в жизни ты кажешься земной, искушенной, словно тебе все известно про эти игры.
— Так вот что это для тебя? Игры? — спросила она печально.
Он снова улыбнулся и покачал головой.
— Восхитительное, чудесное желание. Здесь, со мной, ты стала похожа на мальчишку, веселого товарища по играм.
Дорис вздохнула.
— Я и была веселой. И всем нравилось мое общество. Но эти последние месяцы…
— Понятно — напряжение, страх. Но ты молода, Дорис, а все это — всего только слова и дурацкие поступки и не более того. Физически на тебя никто не нападал, только пугали, так что перестань делать из этого трагедию. Негодяй может причинить тебе боль, только если ты сама позволишь ему это.
Так же как Итан причинит ей боль, если она ему позволит?
— А что касается наших отношений, радуйся тому, что у нас есть. «Опыт обогащает душу», — процитировал он с усмешкой. — Когда-нибудь у тебя будет муж, дети, и ты сможешь вспомнить об этом и улыбнуться.
Значит, вот что он делает, когда все кончается, — вспоминает и улыбается? Итан ждал, внимательно наблюдая за ее реакцией. Дорис вздохнула, протянула руку и провела пальцами по его лицу.
— А у тебя никогда не будет жены и детей?
Улыбаясь одними глазами, он покачал головой.
— Конечно, — подтвердила она, — тебя трудно представить в роли мужа. Хотя, с другой стороны, ты не похож и на человека, который станет заниматься любовью прямо на полу.
— Не похож? А как, по-твоему, должен выглядеть человек, который может делать это на полу? Кстати, знаешь, а ты впервые приласкала меня сама, без моей просьбы.
— Правда? — переспросила она рассеянно и запустила пальцы в его шелковистые волосы, наслаждаясь тем, как они скользят по ее ладони. — Итан, признайся, тебе ведь это тоже не нравится?
— Что?
— Чувствовать, что ты утратил контроль над собой. Тебя наверняка это тяготит. Я не нравлюсь тебе, и ты не хочешь, чтобы это с тобой происходило, однако… — Она вздохнула и замолчала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
