– Ты мне предлагаешь пойти в полицию?
– Ты слишком далеко живешь, – с сожалением сказала она. – Позавчера вечером ты никак не могла в одиночку гулять в нашем парке. А жаль.
– Да, жаль, что меня не изнасиловали.
– Может быть, Леша что-нибудь придумает?
– Он в другом ведомстве работает, они к уголовному розыску никакого отношения не имеют.
– Да, задачка.
– И зачем тебя в парк понесло?
– А если бы не понесло, у нас не было бы сейчас важного свидетеля.
– Ты разве видела его лицо? Ты его вообще разглядела, этого маньяка?
– Иногда бывает достаточно даже мелочи. Мы сколько с тобой преступлений раскрыли? Деталька какая-нибудь иной раз помогает. Я видела, что он не старый, высокого роста, черты лица у него… Нормальные, в общем.
– А сам он ненормальный?
– Люба, я деталей, конечно, не помню. Но если мне покажут фото подозреваемых, я уверена, что узнаю его.
– Ты права: ты хоть что-то видела. И слышала. Он говорил что-нибудь, когда тебя… Напал, в общем.
– Н-нет… Не помню. Но я вспомню обязательно!
– И кого бы нам заслать в полицию? – задумчиво спросила Люба.
– Поговори с Лешей. Он там? И вообще: поставьте вы уже мобильник на громкую связь. Что мы, как дети, в испорченный телефон играем?
– Ребенок у нас ты, Иванова, – раздался в кухне сердитый голос Алексея Градова. Люба все-таки включила громкую связь.
– И тебе здрасьте.
– Кончай свои шуточки. Не смешно уже. Маньяк, говоришь?
– Лешка, натуральный маньяк! Маньячище! Маньячила! Глаза как у смерти! Я прямо в них заглянула. По ту сторону тоннеля оказалась…
– Кончай трепаться, – оборвал ее муж. – Про тоннель в блоге своем пиши, а Леше говори дело.
– Да, полиции тяжело придется, – вздохнул на том конце эфира Градов. – В парке, говоришь, никого не было?
– Пусто, как в театре во время локдауна. И в партере, и на галерке – никого.
– И только ты партизанишь. Аппетит нагуливаешь.
– Я за водой ходила!
– На родник, что ли?
Алексей Градов бывал у них в гостях и пару раз прогулялся по парку к знаменитому роднику и даже испил из него воды. Сказал, что вкусная.
– Леша, я раскаиваюсь. Клянусь!
– Разве блогерам можно верить, Иванова? Вы как флюгеры, смотрите в сторону хайпа и лайков. Только напиши мне про маньяка, поняла?
– Да что ж я, не понимаю? Мой блог, конечно, не такой уж и популярный, всего пять тысяч подписчиков, но кто его знает… Вдруг он про себя прочитает, маньяк этот? Что я его могу опознать… А потом можно написать? Когда его задержат?
– Неисправима, – хмыкнул Градов. – Серега, как ты с ней только живешь?
– Сам не знаю. Не был бы сейчас на самоизоляции, сбежал бы. Перебор.
– Крепись… Значит, они по ближайшим домам пошли. Разумно. Потому что тебя-то они нашли, звезда ты наша. План оперативно-разыскных мероприятий составлен правильно. А вот дальше неувязочка. Сколько таких, как ты, Иванова? Одни на мониторинге сидят, другие не хотят иметь дело с полицией. Значит, свидетелей у них нет. Только ты. Маньяка очень трудно вычислить. Ибо логика его непонятна. Он точно хотел тебя изнасиловать?
– Ну а что еще? Он же меня в снег повалил, шубу рванул, так что я без пуговиц осталась и без пояса.
– Может, просто хотел нанести удар ножом и понимал, что шуба – это препятствие… Как ее убили? Ту женщину?
– Леша, я не в курсе подробностей. Ну, под каким соусом я бы стала их выведывать? Эта Сергеева на меня и так уже уставилась, как на врага народа.
– Кто? Сергеева?
– Ты ее знаешь?
– Убийственная логика обывателя: если человек работает в полиции, то он непременно знает всех остальных сотрудников полиции. Во всем огромном городе. Да просто забавно: моя супруга по первому мужу Петрова. Ты Иванова. По нынешнему своему мужу. А теперь еще и Сергеева к вам добавилась.
– Распространенные фамилии, и что?
– Но ситуация, согласись, далеко не банальная. Ладно, я буду думать. Исходники есть. Ты будь на связи.
– Только ты, Лешечка, быстрее, пожалуйста, думай. Пока мы с Любкой на карантине сидим. А то она на английский ходить собирается. Через парк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я скоро позвоню, – и Градовы дали отбой.
– Уф! – Людмила положила на столик смартфон и перевела дух. – Сразу легче стало. Выговорилась.
– Хорошо, когда есть друзья, правда?
– Вместе мы его быстро поймаем, – самоуверенно сказала она.
– Особенно ты, находясь на карантине, – усмехнулся муж.
– А что? Сейчас вся информация есть в Инете. Вы мне только исходники дайте, – повторила она слова Градова.
И опять супруг посмотрел на нее с печалью. Словно чувствовал, что ближайшие две недели будут жарким даже после того, как у него самого жар спадет.
* * *
На этот раз пес меня прекрасно понял. После того, как я поговорил с его хозяином. Вышло это спонтанно. Мы вместе зашли в лифт. Я спускался в магазин, который находится в нашем же доме, а сосед вернулся с работы пораньше. И мы оказались в одном лифте.
Я увидел в мутном зеркале его отражение. Выглядел он неважно: щеки ввалились и вместе с острым, как орлиный клюв, подбородком заросли щетиной, глаза какие-то ненормально блестящие, взгляд бегает. Он был похож на огромную больную птицу, некогда хищника, а теперь добычу для своих же сородичей. Мне его даже жалко стало. Что-то не то с человеком творится. Он буркнул:
– Здрасьте.
А я промолчал. Лифт тронулся, мы были вдвоем. И тут я не удержался:
– А собачка ваша без вас воет.
– Войдите в мое положение: я весь день работаю.
– Но я-то тоже работаю! Только дома. И мне она мешает.
– Но что я могу сделать?
– Избавиться от пса.
– Каким образом? Усыпить его? – В его голосе была издевка. – Я к нему очень привязан. Это единственная живая душа, которая радуется, когда я возвращаюсь домой.
– А ваша девушка?
– Какая девушка? – удивился он.
– Женщина, с которой вы живете. Она ведь ваша жена?
– Ах, жена… Само собой, она тоже радуется.
– А мне вот так не показалось.
– Вы ее с кем-то видели? – враз насторожился он. – Вы ведь тоже гуляете в парке. Она там с кем-то встречается?
– Делать мне нечего, как следить за чужими женами, – проворчал я. – Просто бабы все, как одна, – стервы. И ваша жена вас тоже обманет. Собачку свою вы ей зря доверяете.
– Войдите в мое положение, – повторил он.
И я вошел. То есть вышел, потому что лифт приехал на нужный этаж. Но поскольку мы были соседями, то он тоже вышел. Теперь мы стояли у лифта. Вдвоем.
– Слышите? – насторожился я. – Она воет!
– Я ничего не слышу, – насмешливо сказал сосед. – У вас, похоже, слуховые галлюцинации.
– Хорошо, я вам ее запишу на диктофон. Как она воет в ваше отсутствие.
– У вас какие-то проблемы? – Он бросил на меня внимательный взгляд.
– Да: ваша собака.
– Ну, это не проблема.
– По сравнению с вашей женой – да.
– Мне не нравятся ваши намеки. – Он нахмурился. Я отметил, что у него необычайно живая мимика. А раньше мне мой сосед казался каким-то заторможенным. С ним явно что-то происходило.
Я почувствовал, как у меня заныла голова. Мне не нужны чужие проблемы.
– Это не намеки, – сказал я через силу, потому что головная боль усиливалась: собака выла. А ее хозяин упрямился. И не хотел войти в моё положение. – Жена вам изменяет и скоро бросит. У нее вид, как у женщины, созревшей для измены. Она вас еле терпит. Когда вы вместе, она смотрит не на вас, а в свой гаджет. Причем неотрывно.
– Сейчас все смотрят в гаджеты, а не друг на друга.
– Не все, – возразил я. – Бывает, что люди женятся по любви. Но это не ваш случай.
– Я вижу, вы большой знаток женщин. Что ж… Это не ваше дело, понятно? – сказал он грубо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Да, но что касается собаки…
– Да пошел ты…
Он оттолкнул меня и достал из кармана потрепанной зимней куртки ключи от своей квартиры. Я покачнулся, но на ногах устоял. Меня охватило отчаяние. Он высокий и далеко не хлюпик. Это лишь видимость, что мой сосед ботаник, неспособный дать отпор обидчику.
