- Заскучали, Батько! Уже бока болят лежать. От безделья уже и спать не хочется,- выкрикнул кто-то из толпы.
- Да, много славных Запорожских лыцарей заснуло в Перекопской степи. Они уже не заскучают и не обрадуются никогда. Вечная им память,- сказал кошевой атаман и снял шапку.
Стоявшие вокруг казаки тоже обнажили головы и опустили взгляд в землю. Шульга надел шапку и произнес:
- У каждого своя доля. Погибшим нашим братам лежать и не вставать, а нам, живым - Украину защищать!
Кошевой слез с камня и двинулся вместе с Кулишом и Незайманьковским куренем в крепость. В воротах их встречали: войсковой казначей Андрей Копейка, войсковой писарь Анатолий Хитрун и сотник Черняк. Шульга, обращаясь к ним, сказал:
- Пошли все со мной в головную хату. Совет держать будем.
В курени все расселись вокруг стола. Кошевой заговорил первый:
- Ну, что сотник Черняк, как обстоит дело с формированием полка? Рассказывай.
- А что рассказывать? Людей приходило много, только их всех нужно вооружить и накормить. Казначей денег дал всего на треть от тех, что хотели вступить в войско.
- А остальные?
- Остальные возвернулись домой. А, что им тут делать? Только и остается, что рыбу ловить,- ответил сотник.
- Андрей, в чем дело? Почему не выдал денег сполна?- поинтересовался кошевой.
- Выдал все, что мог. Я же не могу казну без запаса оставить? Ты же знаешь, Иван, сколько средств ушло на подготовку к походу.
- Ладно, об этом потом поговорим. А что еще было на Сичи, пока мы воевали?
- Поймали одного лазутчика. Похоже, лях был. Точно сказать не могу,- доложил сотник Черняк.
- Ты, что не мог у него узнать?- удивился Шульга.
- Не успел,- ответил сотник,- его Хитрун застрелил. Сказал, что тот на него набросился, когда он хотел его допросить.
Кошевой с атаманом Кулишом переглянулись. Шульга, зевая, сказал:
- Если больше новостей нет, все могут идти. А мне отдохнуть надо. Устал я.
Казаки покинули комнату. Остался только атаман Незайманьковского куреня и кошевой.
- Сам видишь, что делается,- возмутился Шульга, обращаясь к Кулишу.- Как только прибудут полковники Череда и Головань, сразу же переправляйте их людей сюда на остров, и в этот же день собирайте Раду.
- Все сделаем, Батьку. Не беспокойся. Я сам позабочусь. А ты, и в правду, отдохнул бы. А то лица на тебе нет.
Кошевой лег на лежак и закрыл глаза. Кулиш, выйдя из хаты, подозвал казака из своего куреня:
- Найди Степана Колоду, пусть срочно идет ко мне. Возьми двадцать человек, и охраняйте головной дом и кошевого. Без его разрешения, никого к нему не пускать.
К вечеру суета на Запорожской Сичи стала утихать. Те, кто успел переправиться на правый берег, установили там шатры и уже готовили ужин на кострах. А часть казаков пошли ловить рыбу. Пойманных карасей и щук, тут же жарили на шампурах, сделанных из лозы. Из окуней и судаков варили казацкую уху.
- А что, хлопцы, добрая каша получилась?- спросил старый казак, рассчитывавший, что после такого вопроса, его точно пригласят на ужин.
- Та садитесь уже, дядьку Панас, и пробуйте, тогда и узнаете, какая она получилась,- ответил молодой парень, зачерпывая уху из посудины.
Старик с наслаждением, растягивая слова, сказал:
- Да.... Добрая юшка. Тройная. Помню, такую же хорошую юшку умел варить покойный Сидор Голопупенко. Вот добрый был казак!
Примерно такие же разговоры велись и у других костров. Люди отдыхали. Они были счастливы от того, что можно вот так, просто, посидеть с друзьями у костра, поговорить за жизнь, дышать вольным степным воздухом, смешанным с речным ветром; смотреть на бездонно-синее Украинское небо и самое главное, не надо было умирать и убивать других людей.
Кошевой атаман крепко спал. Ему ничего не снилось. Как только он закрыл глаза, сразу погрузился в вязкую темноту отдыха, как будто шагнул в пропасть небытия, где есть только покой и блаженство. За последние дни Иван Шульга так устал, что даже душе его осталась в спящем теле, чтобы набраться сил вместе с ним. Атаман почувствовал, что его кто-то зовет и трогает за плечо. Он открыл глаза. Перед ним стоял казак и повторял:
- Батько кошевой. Батько кошевой, к Вам просится хорунжий из полка Голованя Степан Колода.
Шульга поднялся, потянулся всем телом и сказал:
- Зови и принеси воды умыться.
Вошел Степан и доложил:
- Ваш наказ, Батько кошевой, выполнен. Полк Голованя переправился на остров и расположился перед крепостью.
- Добре, хорунжий. А полковник Головань прибыл?
- Еще нет, Батьку кошевой.
- Ладно, иди, и вели позвать атамана Кулиша.
"Ну, вот,- думал Шульга,- теперь можно и по-другому поговорить с этими умниками: писарем и казначеем. Вытряхнем их душу наружу и посмотрим, какому Богу они молятся.
12. Охота на ведьму началась
.
Инга вернулась домой под утро. Разделась, легла в постель. Все тело приятно расслабилось, погрузившись в пуховую перину, и укуталось теплом. Жаль только, что вот так нельзя было согреть и душу в одиноком супружеском ложе. Панна лежала с открытыми глазами. Сон не шел. В последние дни, она все чаще думала об Игнате:
"Интересно, вернется он ко мне, или нет? Не надо было мне так сурово себя вести при расставании с ним. Нужно было его приманить надеждой на будущее, на всякий случай. А то морочила ему голову всякой философией, как дура. А теперь сиди и гадай, приедет, не приедет. Приедет, не приедет? Так и умом тронуться можно. А хорошо было тогда, в бане! Вон, девки молодые в лесу, что вытворяют! А я веду себя, как старуха".
Вдруг её, как громом ударило: "Какие девки в лесу? Это же ведьма была. Что же я лежу здесь. Она еще одного парня убьет. Нужно что-то делать"!
Панна вскочила и начала одеваться, на ходу размышляя:
"Сейчас беру с собой церковного старосту с дьяком и бегом к дому сотника Яворного. Там мы её схватим. Нет, священника не возьмем. От него, как от поросенка, визгу много, толку мало". Одевшись, она пулей выбежала на улицу и, стараясь не привлекать внимание, быстро пошла к церкви. В селе было безлюдно. Ночь еще полностью управляла миром.
"Если меня сейчас кто-то увидит и спросит: Куда это Вы, панна, по ночам бегаете? Что отвечать?- Размышляла Инга.- А так и отвечу: Ведьму иду ловить. В конце концов, это из их села ведьмы. Поразводили здесь всякую нечисть. Жить спокойно нельзя".
Староста Федор Прищепа жил с семьей в хате, стоявшей возле церковного двора. Хозяйством в Божьем доме он занимался уже пять лет. После тяжелого ранения Федор осел в Вишневом. Хозяин он был справный. Все у него в доме находилось на своем месте. Купив старую хату, Прищепа привел её в порядок, отремонтировал крышу, поправил двери и окна, установил новый забор. Работящего казака заприметил полковник Кульбас и попросил его заниматься хозяйственными делами в церкви. Вот так Федор и стал старостой. Но не только полковник обратил внимание на Прищепу. Вдова, живущая по соседству, сразу положила глаз на ничейного казака. Мужа её убило в первом сражении, на которое он поехал, сразу через месяц после их свадьбы. Так, что и выпало на её долю супружеской жизни - только медовый месяц. Была она в таком возрасте, когда с девками к парням на гулянку не пойдешь. Зато красота женская полностью набрала свою силу. Федор тоже был уже не парубок, а жены так и не завёл. Все как-то не складывалось. Так, как Оксана, так звали вдову, пригорнула к себе Федора, тот через два дня на ней и женился.
