– Но откуда они у него?! И ещё и в Горьком…
– Как откуда? Очевидно: из Госдепа. Где печеньки выдаются, там и джинсы.
– В смысле? – Ирина нахмурилась. – Что-то не понимаю.
– Ну в смысле, в смысле… Ведь защитники свободы и демократии получают подарочки из-за железного занавеса, не так ли? Мы же все это знаем, ведь верно?
– Все знаем? Подарочки? Нет, я об этом не слышала… Откуда у вас эта информация?
Ирина напряглась. Кажется, я сказал что-то, не соответствующее её представлениям о прекрасном. Ладно, разворачиваем курс!
– Впрочем, может, и не из Госдепа! Я не помню. Давно это было, вы знаете… Кажется, эти джинсы подарил Сахарову какой-то его ученик в знак признания и уважения… Да-да, точно, так он и сказал! Ученик подарил, аспирант. Но размер оказался не тот. А вот мне подошли.
– Удивительная история, – проговорила Ирина.
Я не очень понял, что звучало в её голосе: недоверие или восторг. Впрочем, ничто не мешало им быть там и вместе…
– Не верите?
– Да уж странная история, если честно.
– Вот почти никто в это не верит. Потому я и предпочитаю не распространяться о своих заслугах и этой встрече. Всё равно решат, что вру, так больно надо! Для вас вот решил исключение сделать. А вы…
– Нет-нет, я верю! – новая знакомая, похоже, не хотела меня обидеть прямым обвинением во вранье.
– Но не до конца, да? – улыбнулся я, придав себе вид как можно более снисходительный. – В общем, вы как хотите, а джинсы-то есть. Я их редко ношу, чтоб внимание не привлекать. Но могу показать. Они дома лежат у меня. А ещё есть футболка от Солженицына и кроссовки, которыми за меня за выдающуюся деятельность премировал Московский Хельсинский Комитет…
Последняя моя фраза потонула среди голосов возвратившихся Лёни, Евгения и Михаила. Ирина переключила внимание на беседу с ними. Я ещё немного посидел, поделал вид, что одобряю весь их трёп. Постарался запомнить особые приметы каждого, чтобы потом лучше описать их, если всё-таки решу изничтожать это изменническое логово. Но главное – сформировал в голове пару планов дальнейшего соблазнения Ирины.
Наконец, Михаил и Евгений ушли домой. Лёня с Константином ещё немного побеседовали, договорились до того, что России нужна новая социалистическая революция, чтобы вернуться на путь настоящего ленинизма. А потом всем стало ясно, что пора уж расходиться.
Когда мы все трое обувались, я заметил, что час, в общем, уже поздний, и неплохо бы Ирину проводить кому-нибудь. Например, я могу это сделать. Она согласилась.
***
Выйдя из подъезда, мы с моей новой знакомой двинулись к троллейбусной остановке.
– Признайтесь, вы мне всё же не поверили, Ирина, – сказал я.
Та произнесла что-то уклончивое, мило рассмеявшись.
– А ведь джинсы действительно есть. И другая импортная одежда. Вам как моднице, наверно, было бы интересно и полезно взглянуть на то, как шьют нынче на Западе.
– Ну не возвращаться же обратно только ради того, чтобы посмотреть на эти вещи… – сказала дама.
Я подумал, что она хочет услышать ответ вроде: «Не только для этого, дорогуша! Ещё для того, чтобы я тебе вставил, конечно же». Может, так и надо было ей сказать… Но не решился. Сказал вот как:
– Возьмём да вернёмся, подумаешь! Мы ж совсем недалеко ещё ушли. А кроме того, я могу угостить вас сайрой…
– Ах, ну если сайрой! – Ирина опять рассмеялась. – Честно говоря, мне было бы действительно очень интересно увидеть настоящие американские джинсы.
– Ну тогда пошли! – ответил я.
Готов поспорить, что она уже решила мне отдаться!
* * *
Идя обратно, мы решили перейти на ты. Думаю, что если тёлка уже потекла с меня, то выкать ей как-то глупо…
Дома я усадил Ирину на кухне и велел подождать, а сам удалился в комнату и быстренько натянул свои шмотки из XXI века.
Вышел в них весь такой западный, передовой! Одно слово – демократище!
Гостья с восхищением оглядела мой прикид.
А потом без лишних предисловий приказала мне снимать штаны.
Ну наконец-то! Вот что значит жить в СССР!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я начал расстёгивать молнию, предвкушая коммунизм, мир во всём мире и полёт на Марс в одном флаконе…
13.
Девушка попросила меня полностью вылезти из американских штанов и взяла их в руки, словно древнюю реликвию. Покрутила, потёрла, пощупала… Швы рассмотрела. Нашивку, конечно же, тоже.
– Врангель… – прошептала потрясённая Ирина. – Неужели настоящие?..
– Настоящей не бывает! – сказал я, хотя и был уверен, что мои штаны – китайские. – А знаешь, что у меня ещё настоящее?..
– Потёртые… Изношены порядочно… Но в этом есть свой шик…
– В них выросла вся Америка, – выдал я невесть откуда взявшийся в голове рекламный слоган. – А, кстати, под шикарными штанами знаешь, что ещё шикарное?..
– За сколько брал? Вот если только честно, – спросила Ирина, проигнорировав мои изысканные намёки.
– Говорю же, подарили!
– Ну ладно, допустим. Выходит, бесплатно достались… А продать ты их не хочешь, если что?
– Продать?
– Да. Думаю, что я смогу толкнуть их рублей за сто двадцать. Двадцать – мои, остальные – тебе. Интересно?
– Большая комиссия…
– Потому что найти покупателя надо уметь, – отвечала Ирина по-деловому. – И менты, если заловят, по головке не погладят, очевидно.
Вообще-то я не планировал заниматься продажей личных вещей. Деньги на жизнь из дедушкиных запасов у меня были. Сложней было найти, что купить, а не на что. И всё-таки запас моих наличных был довольно ограниченным, а насколько я здесь задержусь и обзаведусь ли работой, оставалось ещё под вопросом. Логика подсказывала, что джинсы действительно лучше продать, пока есть возможность.
Кроссовки и футболка Иру тоже заинтересовали. Обувь была стоптанной, но всё равно абсолютно другой, чем в советских универмагах, так что тоже кое-чего стоила. Что касается футболки, то на ней имелась надпись «Пивозавр» и рисунок ящера, держащего в маленьких лапках две кружки пива. Эта вещь Ирину удивила:
– Необычная футболка, никогда таких не видела! Да яркая какая… Странно: надпись по-русски… Но у нас таких не делают уж точно! И откуда же такая?
– На заказ изготовили, – выдумал я.
– На заказ? Что, у частника? Это где же ты нашёл такого?
– Где нашёл, там уж нету, – сказал я уклончиво.
Привыкшая к конспирации Ирина не стала допытываться. Футболку с кроссовками она тоже взяла на реализацию.
А потом, наконец, уставилась на то, чем должна была заинтересоваться с самого начала! Я поймал её взгляд у себя между ног и спросил:
– Может, хочешь потрогать его, дорогая?
– Нет, спасибо, – сказала Ирина. – А трусы-то тоже импортные, да? Я смотрю, они так классно по фигуре. Видно, чистая синтетика!
– Она.
– И цвета американские… Так здорово…
– Американские?!
– Ну да: белый, синий, красный – это же цвета США. Любишь всё американское?
– Обожаю, – сказал я сквозь зубы.
– Ты давно их стирал?
Я сконфузился. Кто ж его знает! Всю свою жизнь в 1983 году я проходил в этих трусах, а сколько носил их в 2022-м – поди вспомни!
– Давненько.
– Я смогу их продать за пятёрку. Когда постираешь – звони.
Ирина написала телефон. Пока она выводила на бумажке цифры, я сделал последнюю попытку:
– Готов снять для тебя их сейчас же!
– Нет, сейчас не надо. Постирай сперва. И, кстати, если что-нибудь ещё из модных шмоток у тебя вдруг заведётся, звони тоже.
Я сомневался в том, что откуда-нибудь вдруг сумею заполучить и другие предметы антисоветского гардероба. Но деваться было некуда – кивнул.
Ирина собрала мои манатки и сказала:
– До свидания!
Когда дверь за ней закрылась, я сказал себе, что всё не так уж плохо. Сексом в день знакомства только шлюхи занимаются. И педики. И муклы надувные. А у нас в СССР мораль высокая, мы этого не делаем. Нам узнать друг друга надо, всё такое… Вот у меня Иркин телефон есть – разве плохо? Приглашу её завтра в кино… На последний ряд…
