сильнее, чем прежде. Катя с виноватым видом подняла глаза на шефа и попыталась объяснить, как проболталась о повышении подругам из «Женсовета», как попросила сохранить все в секрете. И они ей обещали…И сохранили бы тайну, если бы…
– Что вы мямлите? Рассказывайте! – нетерпеливо потребовал Жданов.
– Вы только поймите правильно, – твердо сказала Екатерина. – Я не хочу жаловаться, но это не в первый раз…
– Что не в первый раз?
– Мои стычки с Викой…
– Я понимаю. Но это не повод грозить ей увольнением. Смею вам напомнить, что у вас пока нет на это полномочий!
– Андрей Павлович! – впервые выкрикнула Катя. – Я не грозила ей увольнением. И я вижу, у меня нет другого выхода, кроме как рассказать вам все правду.
– Только поскорее, – Жданов, наконец, сел за стол. – Я не большой любитель разбирать склоки секретарш!
– Дело в том, что Вика подошла ко мне, когда мы все были вместе… Вика была очень зла, набросилась на меня, стала говорить гадости…
– И вы, чтобы побольнее ужалить ее, сказали ей о своем повышении? – продолжил Андрей.
– Нет, не я… Девочки просто хотели меня защитить, и вот…
– Проболтались.
– Да. Одна из них, чтобы разозлить ее, сказала, что теперь у меня достаточно власти, чтобы при случае от нее избавиться.
– Кто? Кто?! – снова вышел из себя Жданов, видя, что Катя не собирается называть имя.
– Андрей Павлович, – она посмотрела ему прямо в глаза. – Это не имеет никакого значения. У Вики зуб на меня, а не на моих подруг. Так что если увольнять, то меня. Они тут ни при чем.
Ей с трудом удавалось говорить спокойно. Она скорее бы умерла, чем показала свой испуг.
Андрей задумчиво посмотрел на нее и собрался что-то сказать, но в это время в каморке зазвонил телефон. Несколько секунд они смотрели друг на друга, наконец, Жданов приказал:
– Послушайте, Катя, вы не могли бы ответить?
Катя послушно кивнула и побежала к телефону. Несколько секунд она слушала голос в трубке, молча, кивнула и вышла из комнаты.
– Георгий Юрьевич… – сообщила она шефу. – Вызывает меня и остальных в конференц-зал.
– Зачем?
Катя пожала плечами, она не знала наверняка, но, конечно, догадывалась, что ее ждет. Она опустила плечи и тихо вышла из кабинета.
Глава 7
В конференц-зале уже собрались Георгий, Кира, Вика и члены «Женсовета». Похоже, ждали только ее. И действительно, стоило Кате сесть, Кира потребовала тишины. Она сообщила, что собрала всех на совещание, чтобы положить конец тому «противоестественному положению вещей, которое сложилось в компании». Никто из руководства компании больше не намерен терпеть эту группу обиженных…
Ольга Вячеславовна попробовала было возразить, но Воропаева не дала ей вставить и слова. Обвинительная речь Киры сводилась к тому, что «Женсовет» пытается влиять на события, которые находятся вне его компетенции. И потому она сочла необходимым обратить на это внимание господина Урядова, чтобы тот напомнил присутствующим, что входит в обязанности младшего персонала фирмы, а что не входит.
Георгий приосанился и не в первый раз принялся рассуждать о бесконечных опозданиях с обеденного перерыва. И теперь он вынужден применить административные и экономические меры. А именно: из зарплаты приглашенных дам, кроме Виктории, разумеется, будет вычтен один рабочий день, а в их личное дело будет занесен выговор. Это, впрочем, не касается Катерины Валерьевны, ведь она в это время находилась в обществе президента, и это известно руководству. Но это не значит, что Пушкаревой не за что объявить выговор, заметила Кира.
– Георгий Юрьевич, – обратилась она к Урядову, – правление проинформировало вас о повышении Пушкаревой до помощника президента?
– Нет… – Он с удивлением посмотрел на Катю.
– Итак, – удовлетворенно кивнула Воропаева, повернувшись к Пушкаревой, – я бы очень попросила вас воздерживаться от комментариев по поводу несуществующих повышений. А также от прямых угроз в адрес кого бы то ни было из сотрудников!
– Кира Юрьевна, – твердо сказала Катерина, указывая на Вику, – вы же не слышали, как она…
– Молчать! – неожиданно рявкнула Кира и продолжила в обычном тоне: – Что касается инцидента в курилке, Георгию Юрьевичу есть что добавить.
– Да, – согласно кивнул Урядов. – Во внутреннем уставе компании строго определенно, что агрессивные выпады, которым подверглась госпожа Клочкова, влекут за собой выговор с занесением в личное дело. Итак, Катерина Валерьевна, один выговор у вас уже есть, и я напомню вам, что три выговора автоматически влекут за собой расторжение трудового контракта.
В конференц-зале воцарилось молчание. Но после небольшого шока дамы пришли в себя и подняли крик. Ведь Катя там была не одна! И Вике она ничего не говорила! Если ее кто-то и оскорбил, то все. И пусть уж и выговор будет у всех! Впрочем, понятно, что кое-кто только этого и добивается…
– Вы позволите присоединиться? – раздался зычный голос Андрея.
– Мы работаем с персоналом, ты не должен заниматься подобными вещами. У тебя и так полно работы, – заметила Кира.
– А я не могу выполнять никакую работу, когда здесь обе мои секретарши, менеджер по работе с персоналом и еще куча сотрудников! – рявкнул в ответ Жданов. – Я сам хочу поставить точку в этой истории. Я, к сожалению, не знаю, какие именно агрессивные выпады позволили себе по отношению к Вике. Но я точно знаю, что совершенны они были в ответ на агрессивные выпады с ее стороны. Не думаю, что кое-кому было бы приятно услышать их вновь. Так что вы на это скажите, Георгий Юрьевич?
– Госпоже Клочковой также будет объявлен выговор с занесением… – тут же отозвался Урядов.
– Добавлю, что мне надоело приходить на работу раньше собственной секретарши…
– У нее будет вычтено… – кивнул Георгий.
Такая услужливость кадровика еще больше разозлила Жданова. Хватит выговоров и вычетов! Но если Вика еще, хоть раз опоздает, она должна докладывать об этом Урядову. Правила для всех одинаковы. Компания должна нормально работать, а для этого нужно, чтобы нормально и спокойно работали все.
И, отвернувшись от Киры, он приказал Георгию сегодня же подготовить приказ о назначении Екатерины Пушкаревой на должность помощника президента.
С этими словами, не дожидаясь ответа, он вышел из конференц-зала. Дамы «Женсовета» с радостными возгласами окружили счастливую Катю. Георгий только руками развел
