Она сняла очки и вязаную шапку, а затем повернула лицо к свету и выдохнула. В этот момент от нее исходила такая безмятежная радость, эта женщина была так прекрасна и так естественна, что у Мэтью перехватило дыхание.
Затем к ней снова вернулись ее обычные сдержанность и стеснительность.
– Извините, – произнесла Уитни и поправила волосы, – здесь немного холоднее, чем в Калифорнии. Я соскучилась по солнцу. – Ее щеки покраснели под взглядом Боуманта.
– Давайте сделаем заказ, – сказал Мэтью. – А потом вы расскажете мне о Калифорнии. Я имею в виду не общие сведения из путеводителя. Я хочу больше узнать о вас.
Она кивнула, улыбнувшись краешками губ, и тут подошла официантка. Уитни заказала суп и салат. Мэтью выбрал бутерброд со стейком. Пока все шло нормально.
Но тут Мэтью заметил, как расширились глаза официантки – она узнала его спутницу. Оставалось надеяться, что проблем с этим не возникнет. Ресторан забит под завязку, и обслуживающему персоналу есть чем заняться вместо того, чтобы гадать, почему к ним заявилась Уитни Уайлдз.
Мэтью повернулся к ней и попросил:
– Расскажите мне о себе.
Она пожала плечами.
Снова подошла официантка – принесла минеральную воду и кофе и спросила с широкой улыбкой:
– Желаете что-нибудь еще?
– Нет, – с нажимом произнес Мэтью, – спасибо.
Женщина снова стрельнула глазами в сторону бывшей звезды и ушла, недоверчиво улыбаясь.
Но Уитни, казалось, ничего не заметила. Она вынула пластиковую соломинку из упаковки и теперь вертела бумажную обертку в длинных пальцах. Мэтью зачарованно наблюдал за этим.
– Вы меня озадачиваете, – сказала Уитни, не поднимая глаз от клочка бумаги в своих руках. – Снова.
– Почему? – удивился Мэтью. Она кинула на него взгляд искоса. – Нет, серьезно, объясните мне. Я вовсе не собирался вас озадачивать.
– Вы так на меня смотрите…
– Как? – спросил Мэтью, уставившись на соломинку в своем стакане, чтобы не смущать Уитни взглядом.
Между ними воцарилась напряженная тишина, напоминающая струну, вот-вот готовую лопнуть. Мэтью испугался, что у него не выдержат нервы, хотя он всегда прекрасно владел собой.
А затем в памяти вспыхнуло воспоминание об обнаженной спине Уитни и о том, что в расстегнутую молнию ее шелкового платья были видны кружевные трусики. Этот образ упорно не шел из головы.
– Не могу определить: то ли вы считаете меня своей самой большой проблемой, то ли вы… то ли… – Следующие слова она выпалила скороговоркой: – То ли я вам нравлюсь. И когда вы так на меня смотрите, становится только хуже.
– Ничего не могу с собой поделать, – признался Мэтью, не поднимая глаз.
Ее руки замерли.
– Почему? – В ее голосе прозвучало что-то, напомнившее о взгляде, взывавшем вчера к нему, молящем об одобрении.
Но как можно было ответить на вопрос Уитни, не рассказав ей, что в душе по-прежнему жива юношеская влюбленность в нее, что именно поэтому он жадно читает все новости о ней и что сегодня она кажется самой прекрасной женщиной на свете?
– Расскажите мне о себе, – попросил Мэтью, молясь про себя о том, чтобы Уитни согласилась сменить тему. – О своей жизни.
Он почувствовал, что Уитни подняла на него глаза. Теперь была его очередь покраснеть.
– Если я исполню вашу просьбу, вы расскажете мне о себе?
Мэтью кивнул.
– Хорошо, – согласилась она, достала свой сотовый и показала фотографию лошади, рядом с которой стоял всадник с золотой медалью в руках. – Это Джой.
Фото было заставкой на ее телефоне – было ясно, что она гордится своим конем.
– Это он на Всемирных конных играх, верно?
– Верно. – Судя по ее голосу, Уитни было приятно, что Мэтью запомнил название соревнований. – Я была неплохим коннозаводчиком, но мне хотелось, чтобы мой конь победил, вырастить лошадь, которая выиграет такой важный приз, понимаете? Это помогло бы мне почувствовать, что я больше не какая-то сумасшедшая актриса, а настоящий заводчик лошадей.
Уитни говорила спокойно, без истерики или бравады – как человек, решивший доказать, чего он стоит. Мэтью было знакомо это чувство. Больше, чем хотелось бы.
– В этом мире есть люди, которые не слышали о сериале, в котором я снималась, – продолжила она, не понимая глаз. – Эти люди знают меня лишь как Уитни Мэддокс, вырастившую Джоя. Вы даже не представляете, как это для меня важно.
– Кажется, начинаю представлять. – Мэтью взял телефон из ее руки и посмотрел на снимок. Он видел похожий в Интернете.
Уитни провела пальцем по экрану, и на нем появилась фотография другой лошади – гораздо моложе, еще долговязой и неуклюжей.
– Это Ода, дочь Джоя. Ее мать, Красотка, тоже принадлежит мне. Она была чемпионкой мира по выездке, но ее бывший владелец попал под суд, и Красотку выставили на аукцион. Я смогла купить ее довольно недорого. Впоследствии она принесла прекрасных жеребят. – В голосе Уитни слышалась неподдельная любовь. Приобретение Красотки, без сомнения, удачное коммерческое решение, но было ясно, что для новой хозяйки она значит куда больше, чем просто собственность. – Оду уже купили. Я могла бы до конца дней сводить Джоя и Оду и продавать их жеребят.
– Похоже, работу вам искать не придется, – пошутил Мэтью.
– В следующем году я отдам Оду. Пока ей только годик, – продолжила рассказ Уитни и снова провела пальцем по экрану. – А это – Фифи. Она – борзая.
На фотографии холеная собака лежала, развалившись, на мягкой подстилке и недовольно смотрела в камеру.
– Борзая?
– Она была у меня на передержке, и я решила оставить ее себе. Когда Фифи была молодой, она много бегала, а потом судьба внезапно лишила ее этой возможности. Знаю, это прозвучит глупо, ведь Фифи всего лишь собака, но я считаю, она понимает меня так, как никто другой.
– А! – произнес Мэтью, не зная, что еще сказать. Он никогда не чувствовал духовное родство с животными, в отличие от Филиппа, возившегося со своими лошадьми. Отец же никогда не любил коней, которых покупал. Для него они были лишь средством выгодного вложения денег или символами престижа. – Так вы держите у себя бездомных собак?
Уитни кивнула:
– В приюте для бездомных животных Бэйкерсфилда вечно не хватает мест. – Ее лицо на мгновение помрачнело. – Сперва они не позволяли мне брать у них животных на передержку, но… – Лицо ее просветлело вновь. – Всегда есть животные, которым необходимо где-то дождаться нового хозяина.
Мэтью внимательно посмотрел на нее. Может, она ломает комедию? Изображает бедненькую знаменитость, слишком печально известную, чтобы ей доверили даже бездомную собаку? Но казалось, Уитни говорит искренне.
– И скольких животных вы у себя передержали?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
