— Воины поверили ее лжи и погнались за ветром.
— Она приняла нас с радушием, а провожая, посоветовала переждать в холмах в течение трех дней. И только потом идти назад с докладом. Эта женщина сказала, что Господь отдал нам эту землю. Она сказала: «Господь, Бог ваш, — единственный Бог на небе вверху и на земле внизу». И она попросила нас дать клятву перед Господом, что мы спасем ее и ее семью.
Глаза Иисуса немного сузились.
— И вы поклялись?
Салмон почувствовал, что у него вспотел затылок. Может быть, он проявил непослушание и этим нарушил волю Божью?
— Да, господин, мы дали клятву, — он проглотил комок в горле. — Если мы поступили неправильно, я молю, чтобы Господь за все спросил с меня и не наказывал эту женщину. Мы поклялись перед Господом, Богом нашим, что всякого, кто будет в ее доме, пощадят.
— Да будет так, — сказал Иисус.
Салмон вздохнул с облегчением.
— Как мы узнаем ее дом среди других? — спросил Халев.
Салмон с готовностью ответил ему:
— Мы договорились с ней о знаке, который покажет нам ее жилище. Помогая нам бежать, она спустила нас на землю по красной веревке. Я сказал Раав, чтобы она оставила эту веревку привязанной к окну. Ее будет легко увидеть.
Иисус встал.
— Господь хранит тех, кто принадлежит Ему.
— Благословенно имя Господне, — ответил Салмон с облегчением.
Халев подбросил ветку в огонь, и сотни искр взлетели вверх.
Сложив ладони, он пристально вглядывался в огонь. Иисус взглянул на старого соплеменника, обошел костер, подошел к Салмону и положил руку на его плечо.
— Ты вместе с Ефремом должен будешь позаботиться об этой женщине и об ее семье. Господь говорил со мной утром, и я передал Его повеления начальникам колен. Вы услышите их сейчас. Мы перейдем Иордан через три дня. Приготовьтесь.
Ефрем смотрел вслед удалявшемуся Иисусу.
— В нашей миссии не было никакой необходимости. Он уже решил, что надо делать, даже не выслушав нашего доклада.
Халев переломил ветку.
— Никогда не ставь под сомнение пути Господни или действия слуг, которых Он поставил над Своим народом! — он взглянул на Ефрема, а затем на Салмона. — Иисус лишь орудие в руках Божьих.
Салмон не разделял разочарования Ефрема. Ему не было жаль, что задание, порученное им, не принесло им славы. Довольно было и сознания того, что Иисус был уверен в них настолько, что отправил их в Иерихон. И не имело никакого значения то, что Господь обратился к Иисусу до того, как они пришли с донесением. Нуждался ли Бог в их докладе? Похоже, что они были посланы в Иерихон с какой-то иной целью, с целью, которой не знал никто, кроме Господа: возможно, Бог послал их, чтобы они нашли Раав и открыли ей путь к спасению.
Халев посмотрел на них обоих.
— Кто возьмет на себя ответственность за женщину?
— Я, — ответил Салмон.
Глаза Халева потемнели.
— Да будешь ты вовек благословен, брат мой, — сказал Ефрем. — Мне пришлось бы туго, если бы надо было объяснять Халеву, как я оказался в компании блудницы! — смеясь, он хлопнул Салмона по спине.
— Ефрем, я уверен, что твои братья и сестры ждут не дождутся тебя, — сурово сказал Халев.
Веселье юноши испарилось.
— Да, господин.
Он сочувственно взглянул на Салмона и помчался к родственникам.
Салмон ждал, когда Халев выскажет свое мнение. После смерти Моисея не было человека, кроме Иисуса, кого Салмон так же глубоко уважал, как этого патриарха их колена — колена Иудина. Халев был одним из двоих, признанных верными Господу среди всех рабов, вышедших из Египта.
Старец поднял голову и испытующе посмотрел на него.
— Она из другого народа. Ты знаешь предостережения относительно женщин из других народов.
— Она хочет стать одной из нас, — Салмон нуждался в одобрении Халева. Он много думал и решил, что лучше всего будет рассказать правду о своих чувствах к Раав и спросить у Халева совета. — Я хочу ввести эту женщину в свой шатер.
— Всему свое время, сын мой, не стоит спешить с подобными решениями.
Салмон встретился с его взглядом.
— Я думаю, лучше обсудить это сейчас.
— Должно быть, она очень красива, — сказал Халев уклончиво.
Салмон почувствовал, как краска заливает его лицо. Старец иронично улыбнулся.
— Ты покраснел, как мальчишка.
Гнев заставил Салмона заговорить смелее.
— Мне двадцать шесть лет, и я еще не встречал женщины, которую хотел бы взять в жены.
Халев покачал головой. В его словах слышались гнев и обида.
— Так всегда и происходит, Салмон. Всегда языческие женщины уводят наших мужчин от Бога.
— Раав не язычница!
— Она хананеянка.
— У этой женщины больше веры, чем у моего отца или матери. Но давай сразу рассмотрим все возражения. Она старше меня, и она зарабатывала на жизнь блудом!
Глаза Халева вспыхнули.
— И такую женщину ты решил избрать себе в жены?
— Раав — редкая женщина.
— Редкая?
— Она доказала свою веру поступками.
Халев поворошил костер палкой.
— Возможно, она просто искусная обманщица, которая предала свой народ, чтобы спасти свою шкуру.
— Кто ее народ?
Халев поднял руку, словно желая отмахнуться от слов Салмона, но Салмон решительно встал на защиту Раав.
— Мы должны исполнять волю Божью. Вы с Иисусом когда-то научили меня этому. Именно этого я хочу: понять волю Божью. Помоги мне понять, что Бог предназначил этой женщине!
Халев медленно выдохнул и протер лицо.
— Иисус уже дал указания. Ты позаботишься о безопасности этой женщины и тех, кто будет с ней. И если ты захочешь, она будет принадлежать тебе по праву завоевателя.
Сердце Салмона часто билось. Несмотря на холодность слов Халева он чувствовал себя так, как будто бы ему достался бесценный дар.
Халев опустил руки и серьезно посмотрел на него.
— Ты оставишь эту женщину и ее родственников вне стана. Возможно, она захочет пойти своим путем и забрать с собой семью.
— Она захочет стать одной из нас.
— Почему ты так уверен?
Салмон опустил голову и произнес задумчиво.
— Я видел ее глаза. Я слышал ее голос, — он хотел, чтобы Халев поверил в Раав, как он сам. — Разве мы не были рабами, когда Бог освободил нас? Я верю, что Бог послал меня и Ефрема в Иерихон найти эту женщину. Это единственное объяснение, которое, на мой взгляд, имеет смысл, если принять во внимание то, что Бог говорил с Иисусом до того, как мы вернулись с докладом. Господь хочет избавить эту женщину от зла хананеев так же, как он избавил нас от власти египтян.
— Будь осторожен, дабы не добавлять от себя к словам Господа, Салмон. Ты должен исполнять волю Божью, а не желания своего сердца. Люди моего поколения решили, что они могут идти своим собственным путем, и все они умерли в пустыне.
— Я всегда помню о воле Божьей. С самого детства ты учил меня истине и своими поступками всегда подтверждал свои уроки. Одно мне всегда было ясно: Господь даровал нам свободу не потому, что мы заслужили ее или были ее достойны. Господь спас нас по Своей великой милости, — Салмон протянул руки. — Разве Господь не простирает свое милосердие на всякого, кто жаждет принадлежать Ему? Я видел эту жажду в Раав. Я слышал это в ее голосе. Она верит, что Господь наш есть истинный Бог, и она доказала свою преданность Ему, спасая нас — Его слуг.
Салмон замолчал, тщательно взвешивая слова. Наконец, он задал вопрос, который жег его сердце последние три дня.
— Разве не может быть так, что Господь соединил желание моего сердца со Своими благими намерениями в отношении этой женщины?
Халев задумался над его словами.
— Ты можешь только догадываться о желаниях сердца этой женщины, Салмон.
— Благоговение перед Господом — признак мудрости. Разве смогла бы Раав действительно провозгласить, что Господь — единственный Бог на небе вверху и на земле внизу, если бы Сам Бог не запечатлел Свое имя в ее сердце?
— Если ты ждешь от меня простого решения, то знай — у меня его нет. Мы оба должны молиться и пытаться понять волю Божью.
