— Я не собираюсь убегать. Я обещаю. Я просто хочу завтракать и ужинать, не сидя на полу.
Он протянул руку, и она взяла ее, не колеблясь ни секунды. Когда они вышли из ее комнаты и направились к завтраку, она старалась не думать о своем доверии к этому человеку. Должна ли она действительно доверять человеку, который сломал ноги ее отцу?
Он должен был выплатить долг.
Он твой отец.
И ему не следовало просить у Джино денег.
Никогда в жизни она ни о чем так не разрывалась. Отбросив все эти сомнения в сторону, она сосредоточилась на своем животе.
Джино открыл дверь в столовую, и они подошли к дальнему концу комнаты, где стояли два сервировочных столика.
Он отпустил ее руку и протянул стул.
Она медленно опустилась на сиденье, а он подтолкнул ее под себя. Она вздохнула с облегчением. Наконец она села за стол и позавтракает.
Там была огромная куча блинов, бекона, яиц и кленового сиропа. Так много еды, что у нее заурчало в желудке.
Джино подал ей еду, и она счастливо улыбнулась.
Когда он закончил, она подождала, пока он закончит обслуживать себя, и взяла нож и вилку. Вспомнив, как он закрылся накануне вечером, она не говорила ни о своих родителях, ни о завтраке.
Никто из них не разговаривал во время еды. Время от времени она поглядывала на него и обнаруживала, что он наблюдает за ней.
Ее щеки покраснели, но она не переставала есть.
— Тебе это нравится?
— Это действительно вкусно.
— Я рад.
— Тебе нравятся блины с беконом и яйцами?
— Мне все это нравится.
— Хорошо.
Однако она не ела бекон.
— Ты не любишь бекон? — спросил он.
— Нет, я не знаю.
— Я это запомню.
Она открыла рот и закрыла его. Она сжала губы, а затем решила отбросить осторожность.
— А ты?
— А что я?
— Что тебе нравится?
— Ты хочешь познакомиться со мной?
— Почему нет? Мы оба здесь, и мне нравится мысль о том, чтобы познакомиться с тобой. Я имею в виду, если бы ты мне позволил.
Он взял в рот кусок бекона, и она стала ждать.
— Что ты любишь делать для развлечения? — спросил он.
— Ты хочешь, чтобы я ответила?
— Ты действительно думаешь, что я буду отвечать на твои вопросы, не имея при этом собственных?
Она усмехнулась.
— Я не знаю. Честно говоря, я не знаю, чего ожидать.
— Я жду.
— Конечно. Я люблю читать, смотреть фильмы. Я смотрю много романтических вещей. Никакого порно. Это был мой первый взгляд на порно.
— Тебе понравилось?
— Что?
— Порно.
— О, это было прекрасно. В этом не было ничего плохого.
— Но?
— Все было то же самое. Ты не думал? Появляется парень или девушка, они обмениваются банальными взглядами, раздеваются и занимаются сексом в максимально разных позах. Кроме того, они должны сказать как можно больше грязных вещей, а если этого недостаточно, чего никогда не бывает, это должно стать грубым.
Он усмехнулся.
— Ты много об этом думала.
— Не совсем. Просто мои ограниченные наблюдения.
— Учитывая, насколько влажной была твоя киска прошлой ночью, я бы сказал, что это были неплохие наблюдения.
Она подумала о прошлой ночи и о том, как он оседлал ее грудь, пока она отсасывала ему.
— Ты думаешь об этом прямо сейчас, не так ли?
Она кивнула.
— Тебе понравилось? — спросил он.
— Ты знаешь, что это так, — она уставилась на свой завтрак. — Я хочу кое-что у тебя спросить.
— Спроси.
— Просто так?
— Со мной легко иметь дело, Эйвери. Попроси и ты получишь.
Это вызвало улыбку на ее губах.
— Речь идет о моем отце.
Она наблюдала за ним в напряжении, что пошло ей не на пользу.
— Что насчет него?
— Мне было интересно, смогу ли я вообще с ним поговорить.
— Нет.
— Почему нет?
— У нас есть сделка, Эйвери. Ты принадлежишь мне. Я не позволю тебе общаться с твоим отцом. Ему придется разобраться со своим собственным делом. Завтрак окончен. Мы идем гулять.
— Ты даже не собираешься об этом думать?
— Я немного подумал об этом, и ответ все тот же. Все еще нет.
— Почему?
— Ты обещала мне кое-что. Думаешь, это пойдет на пользу моей репутации, когда они узнают, что я оставил дочь в живых? Я должен показать тебе пример, и, удерживая тебя подальше от твоего отца, я именно это и делаю.
— Однако ты не причиняешь мне вреда и не наказываешь меня.
— Ты так не думаешь? Я бы сказал, что, не позволяя тебе разговаривать с отцом, я именно это и делаю.
Он встал и протянул руку.
У нее было искушение отказать ему, просто вернуться в свою комнату, но она не была такой глупой или такой упрямой. Меньше всего ей хотелось идти в свою комнату. Вместо этого она взяла его за руку и последовала за ним из дома в сад.
Не было возможности вести светскую беседу. Джино шел с такой решимостью, что она могла только поспевать за ним, и при этом у нее перехватывало дыхание.
— Не мог бы ты притормозить? — спросила она.
— У меня есть дела, которые мне нужно сделать, и они не требуют от меня присмотра за детьми.
Они обошли весь сад, прежде чем он отвел ее обратно в комнату. Она увидела ожидающего охранника. У нее не было возможности сказать что-нибудь еще, поскольку Джино оставил ее в комнате.
Звук вставшего на место замка наполнил воздух.
Она подошла к окну и посмотрела на сад. Почему ей было так плохо разговаривать с отцом? Что бы ни случилось, она ни на секунду не могла позволить себе думать, что Джино заботится о ней. Он был бизнесменом и брал с нее плату. Интерес.
* * *
Работа приносила удовлетворение и славу. Целую неделю Джино с головой погрузился в свою работу, заключая сделки, контракты, счета и все, что ему нужно было делать, чтобы оставаться на вершине в качестве капо. Произошло некоторое кровопролитие, против которого он не возражал, поскольку оно помогло ему избавить свое тело от внутреннего разочарования, которое Эйвери посеяла в нем.
Поскольку она была его личной игрушкой, он мог использовать ее так, как считал нужным. До сих пор она была в его компании на завтраке и ужине, но он не позволял ей говорить о личном. Он не хотел и не должен был знать ни о ее родителях, ни о ее отце.
Она не имела права просить его поговорить с ее отцом.
Это он был тем, кем пренебрегали, а не этим засранцем. Его раздражало то, что она вообще думала о своем отце.
К концу недели ему надоело игнорировать ее.
Он не пригласил ее на ужин, а пошел в ее комнату.
Она лежала на полу и смотрела в потолок. К его большому удивлению, она была обнажена.
— Что ты делаешь?
— Интересно, может ли скука убить, — запрокинула она голову. — Что я сделала, чтобы меня не пустили вниз?
— Ничего.
Он закрыл дверь, но она не встала и не попыталась скрыть свою наготу. Возможно, скука действительно была плохой вещью.
— Знаешь, до того, как ты появился, я много времени проводила на работе. Я заботилась о детях каждый божий день. Затем я пыталась собрать средства для погашения долга моего отца. Я готовила. Я убирала. Я все время ходила в библиотеку. Я делала вещи. Ты хоть понимаешь, как длинны двадцать четыре часа?
— Я знаю.
Она рассмеялась.
— Видишь ли, я знаю, как долго это длится. Целый чертов день, но большую часть своей жизни я провела, мечтая о большем количестве часов. Больше времени, потому что, когда у тебя есть дела, а твоя жизнь — это всего лишь одна встреча за другой, времени никогда не остается. Нет времени. Конец.
— Какова твоя точка зрения?
— Прямо сейчас я бы отдала все, чтобы иметь занятую жизнь.
— Ты несчастлива.
— Я заперта в комнате. Завтрак, если бы ты поговорил со мной, был бы терпим. Даже наша прогулка — пытка. Я не могу ни на что смотреть. Ты маршируешь повсюду, как будто твоя личная миссия — просто бежать и ничего не делать. Я больше не знаю, что делать.
Она вздохнула.
— Я снова стону.
