— Хорошо, папочка. — Я трусь грудью о его грудь и напрягаю внутренние стенки, заставляя его рычать. — Я чувствую себя твоей. Вот что я чувствую.
— Они хотели, чтобы ты забеременела, малышка, — стонет он мне на ухо, проклиная меня за то, что я была слишком тугой, двигая бедрами чувственно разрушительным образом, вызывая дрожь в моих ногах. — Мы же не хотим разочаровывать, не так ли? Поработай этой спелой, молодой киской вверх и вниз. Дай им то, что они хотят.
Держась за его плечи, я откидываюсь назад и нетерпеливо качаю бедрами, прерывисто всхлипывая, когда его обильная толщина проникает в глубокую, запретную часть меня, и возбуждение разливается по моему телу с головы до ног, мой клитор набухает и покалывает от восторга. Звук шагов по половицам позади меня — просто фоновый шум. Есть только он. Линкольн.
— Я вкладываю в нее свое семя. Все ваши претензии к ней давно ушли в прошлое. — Его большая рука сильно хлопает меня по правой ягодице, сжимает и трясет ее. — Теперь все это мое. Каждый дюйм.
Его шлепок пробуждает во мне более темные, более отчаянные потребности, и я скачу на нем изо всех сил, бедра двигаются, инстинкт удовлетворить нас обоих движет мной.
— Я собираюсь к-к-кончить.
— Черт возьми, Нова. Я тоже. — Он сжимает мои ягодицы собственническими руками и раскачивает меня вверх-вниз, как в тумане, толкая мою грудь под платьем, вырывая причину из моей головы. Эта твердая, горячая часть его тела погружается так глубоко, снова и снова, клянусь, моя женственность меняется, так что я создана специально для одного мужчины.
— Вместо того, чтобы положить ребенка в этот живот и уйти, как они надеялись, — он стискивает зубы у моего виска, — я собираюсь потратить свою жизнь на то, чтобы испортить тебя насквозь. Осыпать свою прекрасную жену бриллиантами. Не так ли, малышка?
— Да, — выдавливаю я сквозь стучащие зубы, моя кульминация выбрасывает меня за борт.
— Возьми мое семя, — говорит он сквозь стиснутые зубы, его член дергается внутри меня, наполняя меня невероятным жаром. И все же он толкается в меня, вонзая свою эрекцию вверх в мою содрогающуюся плоть, снова и снова, звук шлепающей плоти наполняет ресторан. — Становись моей и беременной. Это было моим планом с самого начала.
Несколько мгновений спустя, после того как Линкольн застегнул молнию обратно, он выносит меня из ресторана обратно к дому на горе — и мы никогда не оглядываемся назад.
Эпилог
Линкольн
5 лет спустя
Я стою на берегу горы, смотрю вниз на свою прекрасную семью, когда они плавают, едва в состоянии выдержать давление в моей груди.
Как всегда, мой взгляд прикован к моей невероятной жене.
Ее рот расплывается в яркой улыбке, когда она подбрасывает нашего младшего сына в воздух, подхватывая его на руки прямо перед тем, как он упадет в воду. Наша дочь хихикает и плещется рядом, ее светлые волосы в беспорядке. В душе она девушка с дикого острова, как и ее мать.
Мне страстно хочется нырнуть с обрыва и подойти к жене сзади, заключить ее в объятия — когда-то я никогда не думал, что это возможно, — но я наслаждаюсь этими моментами, наблюдая за ними в неведении. Позволяя моей любви к ним проникать в мои кости и удерживать меня на месте.
Нова была моей жизнью с той ночи, когда мы встретились.
Она превратилась в мою навязчивую идею. Каждая моя бодрствующая мысль. Мое начало и конец.
Мы начали делить время между островом и Нью-Йорком, но я не мог вынести мысли, что она уедет из этого места. Ее место на солнце, пальцы на песке, бикини, стринги, зажатые между ее восхитительной попкой.
Рычание поднимается к моему горлу.
Я собираюсь съесть эту сладкую попку при первой же возможности.
Мой член увеличивается в шортах. Она мне понадобится скорее раньше, чем позже, как это всегда бывает. Вот почему я никогда не могу сосредоточиться на работе. Я ненасытен, когда дело касается моей жены. И не только ее тела. Но ее любви, ее смеха, ее прикосновений, ее действий, то, как она может успокоить меня, как ничто другое. Ее сердце — самое чистое на этой земле, и она доказала это пять лет назад. Когда я нес ее домой по пляжу из ресторана, где лишил ее девственности — по общему признанию, нетрадиционным способом, — она попросила меня держать двери ресторана ее родителей открытыми, чтобы сохранить их наследие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После всего, что сделали ее сестры, невероятное сердце моей жены простило их.
Я пристроил к ресторану второй этаж с креслами на крыше, модернизировал кухонное оборудование и нанял шеф-повара мирового класса. Все, о чем она меня попросит, я положу к ее ногам — с улучшениями. И я чертовски хочу, чтобы она почаще просила меня о чем-нибудь. Но нет, мой ангел доволен, пока у нее есть солнце и кокосы.
И мой член.
Да, ей определенно нужно, чтобы это исполнилось.
Только сегодня утром я проснулся оттого, что она давилась моим утренним стояком, ее пальцы гладили клитор через мокрые трусики, ее упругая попка приподнялась в воздухе. Черт, этот тихий скулящий звук, который она издает, с тех пор звенит у меня в голове. Я создал дьявола пять лет назад, и на этой планете нет более счастливого человека, чем я. Это факт.
Имея это в виду, я выбираю безопасное расстояние в воде внизу и прыгаю, радостный смех моей жены приветствует меня, когда я падаю в воду. Она бросается в мои объятия, как только я выныриваю, ее ноги обхватывают мои бедра. Как всегда сейчас, я прижался к ней жадным поцелуем, наверстывая упущенное за те двадцать четыре часа, которые я провел, не целуя ее, когда мы встретились. Мой язык проникает в ее рот, и она открывается для этого, ее влажные, податливые губы прижимаются к моим.
— Привет, — шепчет она, когда я тянусь к ее шее, кусая ее с рычанием.
Мои дети визжат, брызгая на нас, веселясь, но не удивленные физическим проявлением.
Нет, они хорошо знают о моей потребности прикоснуться к мамочке. Постоянно. Они также знают, что иногда мне нужно улететь с ней в Нью-Йорк на неделю. Возможно, они не понимают, что папе нужно семь дней непрерывного траха, но именно поэтому у нас три няни, не так ли?
— Я чувствовала, что ты наблюдаешь, — шепчет она мне в губы.
— Да? — Под водой мои ладони скользят вверх по ее бедрам и сжимают ее бедра. — Могла бы ты почувствовать, что я не мог сосредоточиться на работе, потому что я никогда не перестаю думать о том, чтобы быть по уши в своей жене?
Ее губы кокетливо изгибаются.
— Я это почувствовала. — Она проводит пальцем по моей обнаженной груди. — Я так сильно тебе нужна, не так ли, папочка?
— Всегда, — хриплю я, мой член поднимается навстречу ее тугой маленькой киске. — Сделай это.
Нове даже не нужно спрашивать, что я имею в виду, она просто засовывает два пальца между губ и свистит, привлекая внимание двух нянь. Они подхватывают наших детей и увозят их с обещаниями мороженого на пляже — и я едва могу дождаться, пока они скроются из виду, прежде чем перекинуть жену через плечо и пробраться по воде к берегу.
Как только мы оказываемся на суше, я ставлю ее на четвереньки, широко расставив ноги. Она дуется на меня, как непослушная девчонка, через плечо, наклоняя свою красивую попку навстречу солнечному свету и не оставляя мне выбора, кроме как сорвать стринги с ее ног, оставив их на коленях. Мой член уже бьется в моих шортах, и я едва успеваю его вытащить, чтобы вонзиться в ее слишком тугую киску, падая на нее, как зверь, и накачиваясь изо всех сил.
— Ты правишь моим миром, Нова, — рычу я ей в шею. — И я управляю твоим. Скажи это.
— Ты правишь моим миром, папочка, — хнычет она, ее киска изгибается, подталкивая меня к краю. — Мой муж, мой герой, мой Линкольн. Я люблю тебя.
Я вижу ее такой, какой она была в ту первую ночь, репетирующей то, что она скажет мне, ее тело, обернутое бантом, и туго натянутые струны моего сердца.
— Я тоже люблю тебя, Нова. Без остатка.
