слышала ненавистные слова, которые Эш кричал мне, и была потрясена тем, что Джуд не верил в меня. Все кончено! Все кончено!
Она обнимает меня за плечи и сжимает.
— Ладно, детка, тогда давай поднимем тебя с этого дивана и составим план твоего будущего.
Сдерживаю слезы и вздыхаю.
— Боже, Стелла, я в таком беспорядке.
Она убирает волосы с моего лица и кивает.
— Да, это так. Но гусеницы должны раствориться в отвратительной куче слизи, прежде чем станут бабочками. — Она проводит пальцем вверх и вниз по мне. — Так что, знаешь, просто продолжай идти, и в конце концов мы найдем твои крылья.
Я фыркаю от смеха и позволяю ей стянуть меня с дивана.
И у нас получилось. Это заняло некоторое время, но с ее помощью я обрела свои крылья. Я знала, что мне нужны перемены. Я не могла снова стать тем слабым книжным червем, как называл меня Эш. Я не собиралась возвращаться в университет, чтобы посещать занятия. Я собиралась закончить обучение дистанционно и начать работать тенью у Марка в офисе, чтобы узнать все, что смогу, о массивной корпорации «Sevan», которую я унаследовала. Это означало, что я буду на виду у всех, поэтому Стелла помогла мне впервые в жизни собрать гардероб из дизайнерских марок. Почти все, на что я согласилась, в итоге оказалось черным. Она возражала против этого, но цвет соответствовал моему душевному состоянию, поэтому она превратила его в фирменный стиль, который я ношу до сих пор. Пучок, который я всегда носила, превратился в гладкий конский хвост, и я согласилась на лазерную операцию для глаз, когда она настаивала, что мне придется носить линзы каждый день, чтобы соответствовать стилю.
Никогда не улыбаться не было в планах. Просто в первый год после окончания университета я была в мрачном состоянии, и пресса подхватила и понесла, так что я добавила это к публичной маске, которую ношу, и приберегла все свои улыбки для Мо и Стеллы наедине. Весь этот образ работает на меня, так как держит почти всех на расстоянии. Стелла говорит мне, что большинство людей и парней пугаются этого, что я считаю уморительным. Я никого никогда не пугала… никогда. Я всегда боялась других, но, опять же, это работает, чтобы держать большинство людей на расстоянии. После того, что случилось с парнями, я не хочу иметь ничего общего с мужчинами, и точка. Я опустила свои стены и начала открывать им свое сердце, и они сломали меня. Никому и никогда больше не представится шанс сделать это со мной снова.
Устав от своих депрессивных мыслей, я выключаю телевизор и отбрасываю пульт в сторону, откидываю одеяло и встаю с кровати. Натягиваю выцветшую оранжевую толстовку на молнии, чтобы надеть ее поверх одежды для сна, и беру телефон. Мои пальцы ненадолго сжимаются вокруг него, когда я хмуро смотрю на него, прикусив губу. Я качаю головой, выводя эту глупую штуку из спящего режима и вздыхаю от… разочарования… облегчения? От Джуда нет никакого сообщения. Я потираю больное место между глазами. Неужели он наконец-то послушал? Сдался ли он? Это сделает меня… счастливой?
Издаю небольшой стон разочарования от своей нелепости, засовываю телефон в карман и следую за Мо вниз по лестнице к задней двери. Я выключаю сигнализацию и открываю дверь, чтобы он выбежал с рычащим лаем, гоняясь за птицами, а затем иду к входной двери, чтобы забрать утренние газеты. Я ставлю кофе и, пока он варится, пролистываю первую газету и выкрикиваю проклятие, когда вижу фотографию с прошлой ночи.
Кто-то, должно быть, сделал снимок, когда Джуд стоял на коленях у моих ног, чтобы поправить ремешок на шпильке. Выражение на его лице почти такое же ужасное, как на моем собственном, и пресса в полной мере использовала это с подписью: «Футбольный феномен, Джуд Диксон взломал ворота миллиардерши-красавицы, Саванны Севан, с помощью…»
Я не утруждаю себя чтением остального, но я потратила еще минуту на изучение наших выражений. Джуд смотрит на меня с тем, что можно описать только как обожающий взгляд, а я смотрю на него сверху вниз с открытым от удивления ртом, но именно выражение чистой тоски на лице заставляет выбросить листок бумаги в мусор. Будь он проклят за то, что появился и заставил меня почувствовать это! Будь они все прокляты за то, что сорвали с меня маску на людях.
Хватаю кружку из шкафчика и с грохотом ставлю ее на стойку, прежде чем выплеснуть горячий кофе себе на руку, наливая его из кофейника и шиплю очередное проклятие. Заставляю себя сделать несколько глубоких вдохов, откидываю волосы с лица и несу чашку к задней двери, чтобы попытаться насладиться одним из немногих дней утренней свободы. На заднем дворе у меня есть оазис с удобными креслами, окруженный горшками с цветами. Воскресенье единственный день, когда я заставляю себя не работать. Я сижу на улице, играю с Мо и иногда позволяю себе почитать книгу. Мой выбор книг то, что тоже сильно изменилось за последние четыре года. Я придерживаюсь классики или нехудожественной литературы. За четыре года я не прочла ни одного романа. Я больше в это не верю, поэтому отказываюсь читать о любви. В моей библиотеке лежит целая стопка непрочитанных книг такого рода, которые Джуд присылал мне на протяжении многих лет. Возможно, он все еще верит в романтику, но я точно не верю, поэтому они так и останутся непрочитанными.
Толкаю заднюю дверь бедром, выходя боком, кофе в одной руке, остаток газеты в другой.
— Мо! Ты готов…
Моя чашка падает на каменные плиты, выплескивая весь кофе, но, к счастью, не разбивается вдребезги и скользит к столу, за которым с ухмылкой сидит неожиданный посетитель.
— Доброе утро, куколка.
Я произношу какую-то бессмыслицу, пока мои блестящие глаза следят за большой головой, лежащей на его коленях. Глаза Мо закатились назад, а его язык высунулся в экстазе, пока татуированные пальцы Джуда копаются в шерсти между его ушами и теребят.
— Ты предатель! — хриплю я, заставляя Мо глянуть одним глазом в мою сторону со стоном, но он не делает никаких движений, чтобы освободиться из-под ласк Джуда. И это мой пушистый малыш, который ненавидит всех мужчин.
— Извини за кофе, куколка, но я принес тебе один, так что, справедливый обмен?
Смотрю на него, огибая беспорядок вокруг кофе и делая шаг к нему.
— Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал? — Практически рычу на него.
Он только пожимает мускулистым плечом и подталкивает
