словно ушёл в себя. И нет, это не испуг. Он чем-то там был занят. Не суть. Потом. Всё потом.
Окинув взглядом поле боя и сходу оценив обстановку, она метнула в фашины «Огненный шар» несущий мощный заряд высокорангового одарённого. Рвануло на славу. В воздух взметнулись жирные клубы огня, чёрный дым, комья земли, фашины. А ещё, сами штурмующие, кто целиком, а кто по частям, раскидывая не только конечности но и внутренности.
Её офицеры так же не остались в стороне, и в скопление пехоты, ударили такие же «Шары», разве только послабее. Один из них оказался ледяным, тут же проморозив разорванных в клочья бедолаг. Если атака полковника разметала фашины, и на их место устремилась вода, то после работы её офицеров остались внушительные воронки.
Затем настал черёд «Стрел» выкашивавших ливонцев десятками. Другие плетения хороши только против одарённых или в непосредственной близости, а потому пришлось немного обождать, пока не пройдёт откат. Впрочем, длилось это недолго, и вновь четыре «Шара» устремились в противника, уже бросившегося бежать. А следом за разрывами, опять стремительные и смертоносные росчерки «Стрел».
Вот только что, положение обороняющихся казалось безнадёжным, и штурмующие едва не ворвались на вал. Но не прошло и четверти минуты, как они уже бежали во все лопатки, теряя оружие, и оставляя раненых.
Голицына посмотрела на Ярцева, который поднялся с уже заряженным ружьём и уложил его на сгиб руки. Тот глянул в поле, потом перевёл взгляд на неё, и слегка развёл руками, словно высказывая своё восхищение и вопрошая, откуда собственно говоря. В ответ она улыбнулась, испытывая гордость за своего избранника, с честью прошедшего испытание серьёзным боем. Потом едва заметно пожала плечами, мол так уж вышло, и обернулась к подошедшему коменданту редута.
— Командир гвардии его императорского величества Измайловского полка одарённых княжна Голицына.
— Командир третьей роты Себежского полка, капитан Яковлев. Позвольте выразить мою признательность, ваша светлость. Если бы не ваше вмешательство, то боюсь мы не выстояли бы.
— Но до конца исполнили бы свой долг. Позвольте мне выразить моё восхищение самоотверженностью ваших людей, и вашей лично. Но, к делу, господин капитан. Мне стало известно о нахождении здесь великой княжны Долгоруковой, и я со своими офицерами прибыла, чтобы сопроводить Марию Ивановну в Москву, — озвучила она наспех свёрстанную легенду.
— Её высочество действительно находилась здесь, но ещё до начала штурма мы с экспедитором тайной канцелярии отправили её в Москву, посредством портала. Позвольте представить, Ярцев Пётр Анисимович.
— Благодарю… Эм-м.
— Кирилл Романович, — подсказал капитан.
— Благодарю, Кирилл Романович, но мы уже знакомы с Петром Анисимовичем, и признаться, меньше всего я ожидала увидеть его здесь.
— Так уж вышло, ваша светлость, — скромно ответил молодой человек.
— Хорошо, об этом мы поговорим в следующий раз. Сейчас же, Кирилл Романович, нужно ковать железо пока оно горячо. Прикажите оседлать трёх лошадей, для меня, вас и прапорщика с белым флагом. Я не могу задерживаться здесь слишком долго, но и уйти просто так не желаю.
Ворота ничуть не пострадали, а потому вскоре они опустились поперёк рва, и три всадника покинули редут, направившись прямиком в сторону противника, спешно приводящего свои расстроенные порядки в надлежащий вид.
Примерно в полуверсте от расположения полка, к ним навстречу выехало трое, во главе с кронпринцем, как видно он сделал правильные выводы, рассмотрев её благодаря «Дальнозоркости» во всех подробностях. А ещё, он прекрасно понял намёк, и подобно Елене Митрофановне, оставил своих людей позади, в одиночку выдвинувшись к ней, для приватной беседы.
— Позвольте отрекомендоваться, командир гвардии его императорского величества Измайловского полка одарённых княжна Голицына, — начала она первой, так как уже знала, что её собеседник выше неё по положению.
— Командир Мариенбургского полка, кронпринц Рудольф, — довольно скромно представился тот.
— Ваше высочество, для меня большая честь говорить с вами, и я прошу не счесть мои слова дерзостью. Я просто служу российскому императору и выполняю свой долг согласно присяги.
— Вы можете говорить совершенно свободно, княжна, — с лёгким кивком, произнёс кронпринц.
— Я со своими людьми прибыла чтобы эвакуировать наследницу российского престола, великую княжну Долгорукову, волей случая оказавшуюся тут.
— Её высочество…
— Уже находится в Москве, ваше высочество. Что же до меня и моих людей, мы не можем оставить наших боевых товарищей на произвол судьбы.
— Желаете драться? Это ваше решение, — пожал плечами Рудольф, словно хотел сказать, что каждый сам выбирает место гибели.
— Если мы останемся, ваше высочество, то вы вынуждены будете запросить подкрепление, в том числе и артиллерию. Это не бравада, а всего лишь констатация факта. Вы могли заметить, что в настоящий момент редут обороняют как минимум четверо сильных одарённых. Полагаю, что подобное развитие событий не лучшим образом скажется на вашем авторитете, и раскладах сил при дворе, как вызовет и неудовольствие самого короля. Но если вы позволите гарнизону редута уйти с оружием и с развёрнутым знаменем, тогда расклад получится уже в вашу пользу. С одной стороны, вы выполните приказ его величества, деблокировав тракт ещё до полудня. С другой, выкажите уважение и проявите великодушие по отношении храбро сражавшихся защитников Заситино. Что такое неполная рота, при одном единороге, в сравнении с возможными репутационными выгодами или потерями?
— Ваши слова звучат убедительно, княжна. Хорошо. Быть по сему. У коменданта есть ровно час, чтобы оставить редут, и выдвинуться по направлении Себежа. Вскоре мой офицер прибудет к нему, для сопровождения за линию позиций ливонской армии.
Удивило ли Голицину та лёгкость с которой ей удалось добиться своего? Вовсе нет. Ведь уже говорилось, что она держала руку на пульсе дворцовых интриг. Просто при этом не забывала уделять внимание и королевским дворам Европы. А потому прекрасно отдавала себе отчёт по раскладам в отношении кронпринца Рудольфа.
— Всё что могла, я сделала, Кирилл Романович. Увы, но я не могу себе позволить задержаться здесь дольше положенного. Единственно, перед уходом мы ещё окажем помощь вашим раненым, но тут исходя из личных запасов вместилища.
— Я безмерно благодарен вам, ваша светлость, от лица моих людей, и от себя лично.
— Не стоит благодарностей, Кирилл Романович. Сожалею о том, что не могу сделать большего. Увы.
Буквально за каких-то полчаса, офицеры оказали помощь раненым. Участвовал в этом и Ярцев, в смысле слил излишки Силы в накопители гвардейцев, плетения которых, при равных вложениях, куда эффективней выходящих из под его руки. Ну, по меньшей мере
