class="p">- Извините. Можете ехать дальше.
Водитель не успокаивается и выходит на улицу. Начинает активно жестикулировать руками, зазывая меня в салон пропахшей бензином иномарки.
- Эй, да не трону я тебя! Пока сама не попросишь, - нагло ухмыляется он и хватает меня за запястье.
Пытаюсь высвободиться, но у меня не получается. Страх сковывает крепкими цепями, рубашка прилипает к телу.
- Мужик, тебе вроде ясно сказали: девушка никуда не поедет, - слышу за спиной знакомый голос с хрипоцой.
Хватка на моем запястье слабеет, водитель такси пятится назад.
Я облегченно выдыхаю.
Глава 16
Андрей Дымов несокрушимой скалой возвышается позади. Облегчение с головы до пят омывает. В первое мгновение я ни о чем другом не думаю, лишь благодарность испытываю. Чистую и безграничную.
В мире много плохих людей, способных причинить вред беззащитным. Мне ли не знать? После покушения на мою жизнь я до сих пор избегаю возвращаться домой потемну. А если такое случается, то держу руку на пульсе.
- Спасибо, - говорю Андрею быстро, когда машина с наглым водителем отъезжает.
Сердце колотится. Я запястье потираю. Кажется, синяки останутся у меня кожа тонкая, а таксис схватил сильно. Андрей сотни раз касался меня, и ни разу не оставил после себя болючего следа. Всегда был достаточно нежен и осторожен.
Мне хочется прижаться к нему и расслабиться.
Быстро гашу в себе неуместный порыв. Воспоминания из прошлого нахлынули. Я почти задавила их, но Москва содрала пластыри с не затянувшихся ран.
- Не за что. Ты, как обычно, не в состоянии о себе позаботиться сама, - выдает Андрей беззлобно, чуть насмешливо, но ранит меня до глубины души.
Все эти годы я заботилась не только о себе, но и нашей дочке! И заботилась хорошо! Танечка растет здоровым счастливым ребенком.
Дымов снова ко мне не справедлив.
- Ошибаетесь, - произношу чуть хрипло. - Достаю из сумки перцовый баллончик, демонстрирую Дымову.
Тот одобрительно присвистывает.
- Распылить его в закрытой железной коробке — прекрасная идея, Юля, - говорит спокойно.
Я выпрямляю спину и пожимаю плечами.
- Выкрутилась бы.
К нам вновь подъезжает машина. На этот раз это черный «Майбах». Останавливается аккурат напротив Дымова. Я слега прищуриваюсь. Андрей не за рулем? Да и выглядит немного не так, как обычно. Галстук чуть расслаблен. Губы сложены с легкой улыбке.
Неужели...?
- Сегодня какой-то праздник? - произношу я.
- Да. У меня день рождения, - отвечает Андрей.
- Быть не может! Почему же никто в фирме не знает?! Или, может, меня в известность не поставили? Погодите, у вас же летом?
- Это другой день рождения. Когда мне было девять, я утонул в море. Меня спасли и откачали. Тот день сильно изменил меня.
- Почему?
- Поехали, расскажу, - кивает он, открывая дверь заднего сиденья «Майбаха».
Понятия не имею, что на меня находит. Наверное, в мой чай тоже что-то подмешали. Иначе объяснить не могу, зачем я соглашаюсь. В себя прихожу уже внутри идеально чистого салона. Рядом с боссом.
Боже...
Головой качаю, ругая себя. Колени сжимаю и спину выпрямила так, словно вместо позвоночника у меня спица вставлена.
- Так и почему же этот день изменил вас, Андрей Вадимович? - спрашиваю я робко. Больше, чтобы разрядить обстановку, которая кожу мне покалывать начала отчего-то.
В тишине салона раздается его неспешный голос:
- Это был мой первый секрет от отца. Мама попросила не говорить ничего, боялась, что он будет ее ругать. Она... оставила меня в отеле и уехала на тайное свидание с инструктором по йоге. Я весь день купался, перегрелся на солнце и чуть не утонул. Она боялась, что отец узнает.
Я молчу. Мурашки бегут по коже.
- И вы не рассказали?
- Нет, никому да этого дня. Но мне хотелось, - он пожимает плечами. - Мне было... страшно, Юля. В детстве, когда мне было страшно, я всегда шел к отцу, и он меня успокаивал. Впервые мне пришлось справляться самому. Ровно через год, в этот же день мои родители трагически погибли, и этот секрет остался навсегда со мной.
Я понимаю, что Андрей пьян. Не в стельку, разумеется. Он прекрасно собой владеет. Но при этом... говорит явно больше, чем собирался.
- Мой отец едва не потерял единственного сына и даже не узнал об этом.
- Слава богу, что вас спасли, - шепчу я. - Уверена, для него это было самое главное.
В ответ Андрей хмыкает.
- А у тебя есть секрет от кого-нибудь? Настолько важный, что, если, вдруг этого человека не станет, ты потом всю жизнь жалеть будешь, что не рассказала?
Пульс начинает частить. Я поднимаю голову, и наши с Андреем глаза встречаются. Он смотрит так... пристально, по-особенному. Пронзает мысль: может, он узнал про Таню? Узнал и провоцирует меня.
Издевается?
Проверяет?
Может, эта история про маленького мальчика — выдумка?
Андрей усмехается и головой качает.
- Извини. Я несу лишнее. В этот день мне всегда херово.
- Мне знакомо одиночество, - говорю я осторожно. - Очень важно, чтобы в такие дни кто-то был рядом. Кто-то важный. Где же ваша жена?
Андрей смотрит в окно. Произносит как-то тихо, обрывая тему:
- Она звонила утром.
Я молчу. Время растягивается и становится бесконечным. Мы едем и едем... Меня вновь затапливают воспоминания. Запах кожаного салона, навсегда ассоциирующийся с Дымовым, его туалетная вода, дорогой алкоголь...
Губы гореть начинают, внутри живота всё трепещет. Андрей поворачивается. Его рука тянется к моей. В следующую секунду Андрей сжимает мою ладонь и тянется.
Глава 17
В воздухе искрит напряжением, на моем теле выступают мурашки от прикосновения Андрея. Кажется, что в это мгновение между нами стерлись все временные рамки и даже взаимные обиды остались позади, но ключевое - кажется, потому что Дымов вдруг отворачивается от меня, находясь в миллиметре от моих губ. Резко выдыхает и жмурит глаза, трет пальцами переносицу.
- Я пьян, Юля. Не воспринимай на свой счет, - режет этими словами, как лезвием.
Он любил и любит жену, а я… как была её копией, так ей и останусь.
Сжимаюсь в клубок, придвигаясь к дверце. Физически больно находиться рядом с этим человеком. Какая же я наивная глупышка! Была и есть. Нужно держаться от Дымова подальше, не позволять себе вновь очаровываться его голосом и глазами. Неужели я забыла о боли, которую пережила из-за него? У меня есть Танечка, а больше нам никто не нужен.
Поток мыслей прерывается,
