Нацепив штаны, я направился к двери. Лишь с одним желанием – высказать все, что думаю о ломившемся в дверь. Рывком распахнул ее и буквально ошалел от увиденного. Передо мной стоял блондин. Тот самый хмырь, что был с Деевой и ее дочерью. Ее муж! И сейчас он стоял на пороге моей квартиры, довольно ухмыляясь.
– Какого ... цензура?
– У меня есть очень интересная информация, – помахал у моего носа бумагами. – Но за нее придется заплатить…
8
София
На работе я взяла больничный. На меня такая хандра напала, что я с трудом заставляла встать себя с кровати. Если бы не Машка, я бы так и лежала тюленем. Дочка, видимо, чувствовала мое состояние и всячески пыталась меня рассмешить. Чудо, а не ребенок.
Каждый раз, как провожала ее в сад, возвращалась в пустую квартиру, садилась в кресло на балконе и бездумно смотрела в окно. Неужели у меня та самая депрессия, о которой все говорят? Как назло, Ванька с Мишей куда-то пропали. Я их вообще дома практически не видела. Пару раз на кухне с утра заставала, они о чем-то шушукались, а как видели меня, сразу замолкали. Меня насторожило такое их поведение. Я пыталась выяснить, в чем дело, но от ответа они уклонялись.
Как раз заварила себе чай, когда на кухню вошел брат.
– Привет, – поздоровалась я.
– Привет, я переодеться и ухожу.
– Куда?
– По делам, Соня. Сделай мне бутерброд, кушать охота.
– Я тебе тут что, нанималась в личные кухарки? – проворчала я, но пошла делать бутер.
Я люблю своего брата, хоть он и идиот.
Кстати, на счет идиотов.
– А Миша где?
– Он на работе, – ответил брат и сел за стол.
– Какие вы работнички оба, – поставила перед Ваней нарезку сыра и колбасы.
И это было очень подозрительно. Эти два акробата нигде не задерживались подолгу. А тут с таким рвением каждый день бегают на работу. Очень интересно.
– Ты ему передай, что нам в четверг надо в ЗАГС заявление о разводе принести, нам назначили.
Иван поднял на меня глаза и с полным ртом сказал.
– Соня, ну чего ты начинаешь? Миша – хороший мужик, тебя любит, Машку любит, что тебе еще надо, а? Сжалься над ним, он знаешь, как страдает?
– Ваня, не начинай, – устало сказала я.
Изначально я сделала ошибку, когда согласилась на наш брак! Но Миша каким-то образом смог меня убедить, что это хорошая идея… Да какие мы муж и жена? Я его практически не подпускала к себе… А в последний год, даже больше, мы и вовсе живем, как просто соседи. Я, конечно, люблю Мишу. Он очень хороший, и я знаю, что он любит меня… Но я не воспринимаю его, как мужчину. При виде него внутри ничего не горит – максимум изжогу вызывает.
– Это все из-за него, да? – вырвал меня брат из воспоминаний.
– Что? Из-за кого?
– Из-за Марка! Из-за этого козла!
– Глупости не говори, – повысила голос на брата, но он предательски дрогнул.
Ванька с грохотом поставил на стол чашку и впился в меня злым взглядом.
– Не могу поверить, Соня! Тебе напомнить, что он сделал?
– Не нужно мне ничего напоминать, – огрызнулась я.
Брат единственный, кто знал обо всем, что произошло между мной и Шаховским… Абсолютно все знал. В тот период только Иван меня и поддерживал.
– Соня! Он опять к тебе приставал? Лез к тебе?
– Никто ко мне не лез. У нас исключительно деловые отношения – босс и подчиненная. И ты знаешь, ко мне очередь из работодателей не выстраивается! Мне ребенка нужно кормить и за квартиру платить.
– И этот ... #цензура#, живет себе припеваючи, а ты тут загибаешься с его ребенком! Он должен за все ответить, за все! За пять лет Морковка ничего от него не видела…
– Она мой ребенок! Он вообще никакого отношения не имеет к ней. И никогда не узнает о том, что Маша его дочь! Он сам от нее отказался, и ты об этом знаешь! Я в больнице была, а он… Дал деньги решить проблему! Проблему, Ваня, – на глаза выступили злые слезы. – Подыхать буду, но помощи от него не приму! Я уже ищу новую работу, но пока ничего не могу найти.
– А я считаю, что его нужно наказать! И отобрать то, что принадлежит Маше. Она не должна терять то, что принадлежит ей по праву, – не успокаивался брат.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Это он все потерял, Ваня. Он не видел, как росла Морковка… Эта маленькая, замечательная, задорная девчонка. Он не знает, что значит любить ее. Он лишил себя целого мира… Пусть живет в своей семье и в нашу не лезет.
– Соня…
– Все, Ваня, я не хочу больше обсуждать это все, понятно? – я встала из-за стола, с намерением уйти из кухни, но остановилась на пороге. – И другу своему напомни о разводе.
Я решила, что хватит хандрить. Не хочу больше думать о Шаховском. Не хочу вспоминать о том, что было на балконе. Хватит. Марк не приносит в мою жизнь ничего, кроме боли. И я не хочу больше ни секунды тратить на него.
Вот разведусь и пойду на нормальное свидание…
Вечером мы с дочкой заказали пиццу и слопали всю перед телевизором. Машка рассказывала мне про нового мальчика из группы. Понравился ей. Я с улыбкой слушала своего беззубика. А после пиццы мне захотелось сладенького, поэтому я повалила Машку на диван и начала ее целовать, щекотать, обнимать. Обожаю такие вечера, когда мы вдвоем.
Мы с Машкой уже спали, когда я услышала, как в дверь колотят. Я думала, пришел брат, выбежала из спальни, чтобы не разбудить дочку. Подошла к входной двери и резко распахнула ее. На пороге стоял Шаховский. Сказать, что я удивилась – ничего не сказать. Но стоило взглянуть в его лицо, я отшатнулась от него. Сделала несколько шагов назад, а он на меня. По телу прошла дрожь. Мне казалось, что воздух между нами начал искриться.
– Что… Что ты здесь делаешь? – спросила, попыталась взять себя в руки.
– Это правда? – хрипло произносит Шаховский. – Маша моя дочь?
Как только этот вопрос слетел с его губ, я вздрогнула. Такое чувство, что он меня ударил… Марк напирает на меня, а я от него. Пульс грохочет в ушах. Как он узнал? Почувствовала, что упираюсь спиной в стену. Бежать некуда. Внутри все переворачивается. Мой самый худший кошмар превратился в явь.
– Нет, – отвечаю пересохшими губами. – Она моя!
– Не ври мне, София, – Марк рычит и от этого звука у меня мурашки начинают бежать по коже.
– Я не…
– Замолчи! Пять лет… Пять долбаных лет ты скрывала от меня ребенка! Черт!
Он хватается рукой за волосы и морщится, словно от боли. А потом улыбается улыбкой, от которой кровь стынет в жилах.
– Знаешь, что будет справедливо? Если следующие пять лет ТЫ проведешь без нее. Я ее заберу.
– Нет, – кричу, хватаясь за лацканы его пиджака.
Меня накрывает паникой. Он может забрать ее, я даже не сомневаюсь. Только не это…
– Мамочка? – доносится голос из коридора и через секунду на пороге появляется наша дочь.
***
Марк
– Бери деньги и проваливай из моего дома, – буквально рычу блондину в лицо.
Сейчас мне нужно, чтобы он исчез. Я практически на грани. Сердце прорезает острое, как бритва, осознание от его слов. И в то же время где-то в подкорке мозга появляется отвращение к этому идиоту и полное непонимание того, как Деева могла выбрать его в мужья.
Но стоит лишь подумать о ней, как перед глазами встаёт красная пелена. Я ни черта не понимал. Лишь одна мысль была четкой и приводящей в ярость. Если этот урод прав, то София скрыла от меня моего ребенка. Мою дочь.
Дочь... Одно дело догадываться и предполагать, что та забавная малышка может быть моей. Но стоило услышать это из уст блондинистого, как меня накрыло настоящей лавиной эмоций. Неверие. Злость. Боль. Все смешалось в один бешеный коктейль.
– Ну вот и отличненько, – лебезит Михаил, пряча деньги в карман.
А меня разрывает от желания расквасить его ухмыляющуюся физиономию. Но, стиснув зубы, держу себя в руках. Идиот ещё пригодится.
Когда он уходит, я направляюсь к бару. Наливаю себе виски и выпиваю одним глотком. Горло дерет от терпкого алкоголя, но вкуса вообще не чувствую. Одно лишь желание свербит в мозгу. Найти Дееву и узнать правду. Взглянуть в ее лживые глаза, от которых фанател. Узнать, какого черта она так поступила!
