нет: в хорале – одноголосная мелодия, не предполагающая гармонического сопровождения. И ритмика в хоралах тоже необычная. В григорианском хорале в центре внимания – Священные тексты, а пение – это просто озвучивание этих текстов.
Но можно сказать, что григорианский хорал – это музыка в самом своем первоначальном виде, в самом высоком своем значении.
* * *
Средневековая церковная музыка не имеет национальности – потому что она о небесном, а на небесах все равны и национальность не имеет значения. Исполняется григорианский хорал на латинском языке, и если бы вы жили в Средние века и приехали из Франции в Италию, то в итальянском храме вы бы услышали точно такую же музыку, как дома во Франции. Согласитесь, в этом что-то есть – придя в церковь, чувствуешь себя везде как дома.
Тут ведь все связано: церковь – в каком-то смысле посольство Царства Божия на земле. И в архитектуре средневековой это всячески подчеркивается. Посмотрите на романскую архитектуру: церковь – как крепость. Только там человек может укрыться от опасностей – в прямом смысле укрыться, от земных врагов, например. Кроме этого болезни, голод, войны – ведь жизнь человеческая в средние века была очень короткая, поэтому серьезно готовились к жизни вечной.
Вы себе представляете Вечность? Я – с трудом. Я понимаю, что у вечности нет начала и конца. Так же нет четкого начала и конца у музыкальной фразы в средневековом хорале – послушайте! Хорал звучит без четкого регулярного ритма, ведь ритм сразу «заземляет» музыку. У нас, в земной жизни, все ритмично, начиная с биения сердца и заканчивая временами года. Этой ритмичности в ранних средневековых хоралах нет.
Еще в земной жизни много эмоций. Как в небесной жизни с эмоциями, я не знаю. Но если считать, что там все иначе, то там нет и эмоций. Поэтому григорианский хорал тоже не передает эмоции. А мы к этому не привыкли! Очень интересные ощущения вызывает музыка, начисто лишенная эмоций – она как вода, как воздух. Слушая такую музыку, обретаешь покой и приходишь хоть ненадолго к душевному равновесию – все эмоции «смывает» эта музыка. В современной жизни, согласитесь, это необходимо.
Попробуйте современными музыкальными средствами написать музыку, лишенную эмоций, – у вас ничего не получится. Просто потому, что сейчас мы используем два основных европейских лада: мажор и минор. Как объясняют детям в музыкальной школе: мажор – краска радости, минор – краска печали.
Почему на нас так действуют эти два лада, еще никто не сумел внятно объяснить. Почему, когда мы в гамме До мажор понижаем несколько звуков – заменяем некоторые белые клавиши на черные, – меняется настроение? Это удивительно, но ведь это медицинский факт, от мажорной музыки хочется улыбаться. Но самое удивительное, что, используя эти два лада, мажора и минора, как две краски, классическая музыка способна передать всю полноту человеческих эмоций даже лучше слов.
Так вот, в Средние века еще не было мажора и минора. Вернее, они были, но не одни. Тогда использовали аж семь ладов – их так и называли: семь церковных ладов. Казалось бы, тогда и красок должно было быть больше? Так и есть, но это не яркие краски, какие дает мажор с минором, а скорее полутона красок. Так что, слушая григорианский хорал, невозможно сказать, радостный он или печальный.
Справка
Я не буду сейчас вам давать научные определения лада. Хотя нет, дам одно, на пробу: «Лад – это системность высотных связей, объединенных центральным звуком или созвучием, а также воплощающая эту системность конкретная звуковая система»[5].
Проще говоря, представьте клавиатуру фортепиано – у нас есть семь белых нот, и еще есть дополнительные черные. Так что «набрать» гамму из 7 звуков можно разными способами. Разные варианты, устоявшиеся веками последовательности звуков, и будут ладами.
Семь церковных ладов имели красивые названия:
Локрийский – соответствует натуральному минору с низкой II и низкой V
Фригийский – соответствует натуральному минору с низкой II
Эолийский – соответствует натуральному минору
Дорийский – соответствует натуральному минору с высокой VI
Миксолидийский – соответствует натуральному мажору с низкой VII
Ионийский – соответствует натуральному мажору
Лидийский – соответствует натуральному мажору с высокой IV
Первая революция в музыке произошла, когда один итальянский монах – Гвидо д’Ареццо, или Гвидо Аретинский (итал. Guido d’Arezzo, ок. 990 – ок. 1050), придумал нотную запись. Она, конечно, отличалась от современной, но это неважно. Главное, появился принцип записи звуков. Вначале это нововведение встретили в штыки, как часто бывает с нововведениями, но уже через какую-то сотню лет вся Европа пользовалась нотной записью, придуманной д’Ареццо.
Каждой из семи нот октавы Гвидо дал название: ut, re, mi, fa, sol, la, si – по первым слогам гимна Святому Иоанну, чтобы певчим было проще запомнить последовательность нот. Названия нот заканчивались на гласный звук, поэтому их было удобно петь. Но вот первый слог – ut – закрытый, поэтому название первой ноты октавы в XVI веке заменили на do (скорее всего, от латинского слова Dominus – Господь). Последнюю ноту октавы – si – назвали по первым буквам двух слов последней строки гимна – Sancte Ioannes (Святой Иоанн). Вот откуда взялись ноты октавы: do (до), re (ре), mi (ми), fa (фа), sol (соль), la (ля), si (си).
Также Гвидо д’Ареццо приписывается изобретение буквенной нотации, т. е. звуки гаммы соотнесены с латинским алфавитом: ноты – ля, си, до, ре, ми, фа, соль – названы соответственно буквами A, B, C, D, E, F, G – что очень удобно.
Теперь обратите внимание, Средние века в музыке – это период с VII по XV век. Почти тысячелетие! Развитие происходило очень и очень неспешно. Время шло, мир менялся, люди менялись – и стала меняться музыка.
Строгое одноголосие григорианского хорала перестает быть таким уж строгим – в один прекрасный день к первому голосу присоединяется второй. Хоралы на все случаи жизни и на каждый день церковного календаря утверждались Церковью. Но прошло уже столько веков, хотелось какого-то разнообразия – и, не нарушая предписаний, просто к основному голосу присоединяют второй, гениальное решение. Поначалу второй голос ведет себя смирно и возникает только в окончаниях фразы, находясь на почтительном расстоянии от первого: как правило, поначалу на расстоянии октавы, позднее – квинты и кварты. Именно эти интервалы выбирались не просто так – у них по максимуму совпадают обертоны, они почти сливаются с основным голосом.
Такое раннее многоголосие называется «органум», и оно появляется уже в Х веке. Потом второй голос осмелеет, у него появится своя мелодическая линия, а там подключится и третий – и пошло-поехало. Такое развитие приведет нас к расцвету полифонической (многоголосной) музыки эпохи Возрождения.
Появление многоголосия было одобрено церковью, потому что несло еще и тайный смысл. Вообще, если вы любите разгадывать символы и тайные знаки, то в Средневековой музыке их предостаточно. Появление многоголосия тоже символично: ведь церковь – это место, где мы общаемся не только с земным миром, это место встречи мира людей с божественным миром.
Поэтому, когда звучит не просто один голос,
