Девочки смеются очень задорно. С коллективом мне повезло. Всегда везло, не попадала в гадюшники.
- Если бы ты нас пореже бартовала, тоже бы попробовала разные. Все! Малышка, нельзя жить только работой, дорогая моя. Жизнь знаешь какая разнообразная? А какая скоротечная?! С ума сойти можно! – Тома недавно с мужем развелась, теперь у неё времени свободного много. Организует досуг и себе и коллегам. Она всех нас старше, меня всего лишь на несколько лет, а девочек побольше. Ведёт себя словно мамочка – наседка. – Мне скоро тридцать пять. Туда – сюда и бабушкой Аня меня сделать может. А я ещё и не пожила, - эмоционально руками всплескивает.
В заведении оказывается слишком шумно. Слишком многолюдно. Лицо у меня слишком хмурое для подобного рода мест. Жизнь болючая. Стараюсь расслабиться и не выходит. Какого-то черта, проходящие мимо столика люди, пола мужского, задевают меня, преднамеренно трутся. Бесят.
- Юля, если бы он знал, что ты скальпелем пользуешься превосходно, отошел бы подальше, - комментирует действия остановившегося рядом с моим плечом парня Инна, коллега. – Одним взглядом выпотрошила бедолагу, - она специально музыку гремящую перекрикивает, чтобы «пациент» услышал посыл.
Действенно. Пару шагов в сторону он всё таки делает.
В консерватории я сплю, а в клубе чесаться начала, от нервоза. Где моя золотая середина? На вечерах посвящённых творчеству Маяковского?! Предел мечтаний.
К моменту когда девочки заказ по второму кругу делают, я ещё и половины коктейля выпить не успеваю. С алкоголем у меня не лады. Всё, что может вызвать зависимость – меня пугает. Какой-то период своей жизни я на транках сидела, повторять не хочу. От этого и сюда приперлась, чтобы не улететь в бездну. Лететь не больно. Больно ударяться после падения.
Девчонки взглядами лихо стреляют, кокетничают. Понятным образом притягивают к себе внимание. Как итог – за наш не слишком большой стол пересаживается несколько парней. Парней трое. Нас четверо. Казалось бы – идеально. Меня трогать не надо, общайтесь себе в удовольствие. Но один из них, имя неважно, назову его Навязчивый, то и дело ко мне обращается, более того, наклоняется к моему лицу и что-то громко орёт, думая, что я из-за музыки не расслышала. Куда там. Ты просто мне не интересен.
Я бы и раньше предпочла не знакомиться. Но после общения с Димой так и вовсе от других воротит. Хочу снова наблюдать за его уверенностью расслабленной. Спирину что банку консервов открыть, что труп закопать в лесу так, чтобы никто не нашел. А сразу после он спокойно, и глазом не моргнув, в суд на заседание поедет. А всё почему? Для него нет безвыходных ситуаций. Оправданная самонадеянность. Ох, а как он трубы чистит… Я промолчу. Будем считать, что его острый ум и твердый характер первостепенны.
- Юля, а чего ты такая стеснительная? – Навязчивый, заметив, что я отвлеклась впритык ко мне усаживается, закидывает руку мне на плечо. Ой, как зря. Внутри передергивает. – Понравился тебе, поэтому засмущалась в моем присутствии, - утверждает.
- Руку убери, - прошу максимально спокойно. Судя по его округляющимся глазам, только в моей голове это как просьба звучит. – На край отсела не от стеснения. Боюсь, что слюна, которая из твоего рта вылетает, когда ты его открываешь, на моё лицо попадет. Я брезгливая. Если бы ты мне понравился – я хотя бы раз тебе улыбнулась.
Мда, от его наглости меня понесло и всё бы ничего, но именно в этот момент музыка в клубе перестала быть такой громкой. Даже оглядываться по сторонам не надо, чтобы понять – меня услышал не только Навязчивый. Он замер на месте, только глаза из стороны в сторону бегают, в попытке сориентироваться. Придушить меня или в шутку перевести? Так опешил, что его дезориентация читается безошибочно.
- Юля, ёперный театр, ты не меняешься! – слышу голос знакомый, затем смешок слышится.
Не узнать голос невозможно, слишком часто я его слышала. Искривленную ухмылку затылком ощущаю.
Вечер томным перестает быть. Вот уж кого я не ожидала увидеть в столь злачном месте. Никита, Паша, Валера. Парни с которыми мне частенько приходилось пересекаться работая по контракту. Реакция у них потрясающая, сходу уразумили что происходит, не присоединись они к нашей компании, добром бы дело не кончилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Представляю парням девочек, девочкам парней, намеренно Навязчивого и его компашку игнорирую. Может они и не плохие, но маятник внутри меня раскачался. Ник с укоризненной усмешкой на меня смотрит, затем сам представляется, поочередно здоровается с неприятной для меня компанией.
Последние, чувствуя, что чаша весов не в их пользу склоняется предбрачные бабуиноподобные танцы с бубнами начинают. Ярмарка тщеславия, честное слово. Бабло. Бабы. Бухло. Если мишуру всю отбросить, примерно так выглядит пьедестал их приоритетов. Любая должна быть счастлива, если альфачи (сраные) на неё внимание обратили.
- Мужественность не количеством перетраханных баб измеряется, - терпение не моя благодетель. Бесят. Удержаться не вышло.
- А так? – один из друзей Навязчивого руки поднимает повыше, двуглавые мышцы плеча напрягая. Большой, но не сильный, как и большинство из таких.
Пожимаю плечами, гримасу на лице строю, мол, ума нет считай калека.
- Идеальный рост для бойца спецназа: сто семьдесят – сто семьдесят пять сантиметров. Вес: семьдесят - семьдесят пять килограмм. Естественно, есть и больше, но самыми выносливыми и эффективными именно такие считаются. Это вот, - взглядом обвожу красоту протеиновую. – Для девочек, которые книжек перечитали и фильмов пересмотрели. Выше – больше – сильнее. В жизни так не работает. Когда предстоит пересекать местность, эдак… километров так пятьдесят за сутки, с рюкзаком за плечами, который весит в половину тебя самого, знаете кто первым приходит и задачи поставленные лучше других выполняет? – не такие как ты здоровяки. – Без обид. Это только о твоих словах о том, от кого стоит рожать, от кого нет. Природу не обманешь – потомство должно быть здоровым.
Ник и Валера уже ржут откровенно, Тома тоже, закрыв руками лицо. Паша сечет ситуацию, дабы я в бубен не получила ненароком.
Кто ж знал, что в клубе можно встретить такую заточку как я. Навряд ли у кого-то из элитной троицы уже встанет сегодня в стенах этого заведения.
- Я поняла, Левад, почему ты не ходишь никуда – с твоим языком это опасно, - заплетающимся от смеха языком Инны выговаривает. – Молодые люди, она ваша должница. Вы её только что спасли от расправы, - обращается к моим мальчикам, с виду зайчикам.
Инна права однозначно. Слили они конкуренцию не напрягаясь. Дар убеждения у них в крови. Это не шутка. Паша превосходный природный переговорщик. Научиться этим виртуозно владеть очень сложно. Каждая ситуация уникальна, ориентироваться и просчитывать следующее действие, слово приходится на ходу. Пообещать, убедить, найти выход. Книжная теория в помощь не будет.
- О, это точно нет. Скорее наоборот, - Ник мне в глаза смотрит. Взгляд серьёзный, хотя один краешек губ приподнят. – Ада, меня напрягает отсутствие у тебя инстинкта самосохранения, так с незнакомыми, нетрезвыми мужиками не стоит общаться. Ты, конечно, у нас умница, вилкой бы этой, - взгляд его падает на столовый прибор, лежащий на столе. – Сонную артерию ему бы вскрыла. Но, Юль, не надо так.
В этот момент Никита предельно серьёзен, хотя по расслабленной позе это сходу не определить. Энергетикой продавливает свою точку зрения.
- Зато мы теперь поняли о чём Лёва говорил, - Валера включается. – Это сколько лет прошло? Двадцать пять где-то? А гасишь ты мужиков всё так же, - в смехе заходится.
Когда я впервые приехала в Йемен, чисто случайно встретились с Лёвой. Мальчик с которым мы в детском доме вместе пробыли несколько лет. Был мальчиком, спустя годы я мужика перед собой увидела в форме, всё с теми же глазами задорными. Поверить в то, что он стал военным было непросто. Вот вы вместе морковь чуть ли не грязную жрете – щелчок – уже на Ближнем востоке в больнице. Больницей это правда назвать было трудно. Однажды, во время проведения одной из операций случился прилёт, за секунду половину здания вынесло, включаю одну из стен опер блока. Но либо так деток (и не только) оперировать можно, либо никак. Мои воспоминания о детском доме, в сравнении с жизнью там, манна небесная. В Йемене на тот момент, не думаю, что сейчас что-то изменилось, цвела и буйствовала гуманитарная катастрофа – голод, убийства, холера и дичайшая бедность. Умом тронуться можно от вида истощенных детей. Оу. Снова воспоминания унесли. Встретились мы отнюдь не из-за разрушенной подчистую инфраструктуры здравоохранения. Лёве, как и другим членам группы поручили задачу – вывезти из страны дипломатов и членов их семей. Колонну обстреляли, один из бойцов ранение осколочное получил – доставили к нам. Там мы познакомились и с Валерой, и с Ником, и с Пашей. Лев познакомил.
