Содрав с пояса магический жезл, я направил его в сторону выскочившей из травы очередной зверушки и нажал пальцем на тускло светящийся обточенный рубин в рукояти. Залп каменной картечи выплеснул из несчастного зверя десяток кровавых брызг, вбив его обратно в заросли, где тут же раздалось злобное верещание, а затем послышался и хруст перемалываемых костей. Зябко передернув плечами – где мы?! – я приблизил жезл к глазам и внимательнейшим образом изучил его описание.
Магический жезл. Костяной. Зачарованный. Инкрустированный драгоценными камнями. Пятьдесят семь зарядов. Доступен с восьмидесятого уровня.
Обычные сведения.
Но кое-что добавилось в конце. Три фразы.
«Не привязан к классам. Не привязан к характеристикам. Одноразовый».
Первые два предложения радуют. Жезлы может использовать любой игрок, если он достиг восьмидесятого уровня. Третья фраза заставит любого кланового казначея взвыть столь же горестно, как и прокаженная белуга внутреннего моря Бурлагаст, что расположено в гуще мелких заснеженных островков далекого северного архипелага, населенного тьмальдами и им подобными тварями.
Подобный жезл стоит весьма немалых денег. Плюс после приобретения его еще нужно зачаровать, снабдить геммами, следом постараться добавить еще чуток тонких, но важных магических плетений. Все ради дополнительных процентов урона или дополнительного заряда в магической обойме. В результате жезлы стоили космических денег, и из клановых хранилищ их выдавали с огромной неохотой – вдруг косорукие сломают во время задания? Но так было раньше, когда жезлы можно было перезарядить…
Обалдеть…
Пока вернувшийся Орб задумчиво медитировал над вонзенным в тропу ножом, изредка поднимая лицо и меряясь взглядами с далекой нежитью, что опять насадила себя на кол, мы перебирали все наше имущество, то и дело взрываясь яростными проклятьями, но изредка все же испуская облегченные вздохи.
Как и ожидалось, все стандартное вооружение и инструменты остались не привязанными к боевым классам или определенным профессиям. Это и понятно. Такое оружие и инструменты, как топоры, мечи, арбалеты, луки, ножи и прочее подобное, были намертво привязаны только к характеристикам персонажей. Лишь несколько особым образом зачарованных предметов не далось в большинство рук – боевой топор Бома, мой посох, а также посох Дока, нож Орбита, нож для срезания трав Храбра. На них была мертвая классовая привязка, и для других они были бесполезны.
Боевые алхимические зелья – шары из закаленного стекла – доступны любому игроку от десятого уровня. Бросай смело. Просто раньше, падая даже на мягкую землю, стеклянный шар гарантированно лопался…
Главная наша беда – девяносто девять процентов из притащенного нами сюда барахла резко «потолстело». Все потяжелело в разы. А то, что раньше было невесомым, теперь обрело свою массу – например, захваченные Храбром волшебные швейные иглы, что сами штопали дыры в тканевых и кожаных одеяниях. Раньше они не весили ничего, а теперь каждая игла весила по десять граммов. Но это мелочь… скорее повод поржать… А вот то, что походный топорик для рубки дров стал весить вдвое больше… то, что стальной щит Бома увеличил массу втрое… Было и еще кое-что совсем нехорошее – немалая часть предметов перестала быть носимой в инвентаре.
Нам хватило нескольких минут, чтобы понять – мы оставим на этом самом месте больше половины наших вещей. Просто повернемся к драгоценному барахлу спинами и уйдем.
Ну или мы так думали, пока я, наконец, не откопал в своих запасах один из транспортных свитков, взятых нами на тот случай, если кого-то из нас убьют и тащить его вещички придется остальным. Моего интеллекта, мудрости и запаса маны хватило, чтобы активировать свиток, и на тропе возникла ладная узкая повозка, с запряженным фиолетовым длинноухим ослом, что был вдвое крупнее обычного. Я облегченно улыбнулся. Повозка невелика, заклинание действует всего сутки, но есть способ продлить его действие еще на двенадцать часов. А таких свитков у меня еще три, так что можно взглянуть в ближайшее будущее чуть с большим оптимизмом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Внимание!
Ишакуус раздражен!
Отсутствие:
умений дрессировки,
обихода,
врожденных расовых способностей,
животного контроля,
активированной магии подчинения…
Внимание!
Ишакуус протестует!
Истошно взревев, фиолетовый осел разинул пасть и схватил алыми зубами лицо Дока, резким движением подбросив его в воздух. Брызнувшая цифровая кровь добавила ужаса, а дикий крик подлетевшего на пару метров лекаря заставил пробежать по моей спине сотни ледяных мурашек. Еще один крик… и громыхая повозкой, осел рванул в сторону, проделав промятую просеку в высокой луговой траве. Бом автоматически поймал Дока и заткнул ему ладонью кричащий рот. Мы, сгрудившись на тропе, глядели, как стремительно удаляется подпрыгивающая на кочках повозка, спускаясь к далеким руинам. Через несколько секунд повозка качнулась, влекущий ее осел резко свернул, дал круг и с жалобным блеющим криком побежал обратно к нам, в то время как ожившая вокруг него трава показывала быстро приближающихся к нему со всех сторон агрессоров…
Крик… блеянье… тонкое верещание… брызги крови… трясущаяся и трещащая повозка…
Через полминуты все затихло. Последней с грохотом развалилась буквально прожранная повозка, и ее обломки исчезли в выпрямившейся траве.
– Так… – сказал я… – Так…
– Ишакуус раздражен… Ишакуус протестует, – пробормотал Храбр и вдруг повалился на тропу, зайдясь в приступе хохота. – О-о-о-о-о…
– Он отожрал мне лицо! – причитал Док, продолжающий сидеть на руках Бома. – С кровью! Вы видели?!
Отбросив лекаря, полуорк выжидательно уставился на меня, стоя посреди разбросанного на тропе барахла. Зная, чего он ожидает, я перебрал серые и серо-желтые свитки, выбирая то, что подойдет гарантировано. Не найдя, пожал плечами и активировал такой же, что и пару минут назад.
– Режь ремни!
– Ага!
Легкая серая вспышка… Мы с Бомом взмахнули ножами… и взревевший фиолетовый ишакуус, тут же начав протестовать, умчался в луг, оставив нам пустую повозку. Не прислушиваясь к его диким крикам и не глядя на кровавую бойню в десятке шагов от тропы, я принялся деловито забрасывать в повозку наши вещички, в то время как Бом уже примерялся к оглоблям.
– Он отожрал мне лицо, – повторил Док, живописно раскинувшись на запасных теплых плащах. – И у него был раздвоенный язык… а дыхание пахло анисом…
Поняв, что слишком задумался, он с кряхтением начал подниматься, но я его остановил:
– Мы сами. А ты перебирай всю свою магию, все свои свитки. Тут промахов быть не должно, Док.
– Да я уже понял…
– Храбр. Ты там чего медитируешь?
– В описании стеклянных шаров появилась дополнительная строчка. Читал?
– Нет.
– Указано, что можно чуть надпилить закаленную стеклянную оболочку боевых зелий…
– Так круто же!
– Но при любой ошибке зелье лопнет…
– Супер, – вздохнул я, с натугой поднимая тяжелый стальной арбалет и с грюканьем опуская его в повозку. – Ну, попробуй… на чем-нибудь безвредном… Так, ребят, а чего стоим в ступоре? Помогайте давайте! И заодно проверяйте – что у нас еще есть, а чего уже нет и не будет…
– Фактически?
– Феерически, – буркнул я, закидывая в повозку еще один арбалет. – Вот ведь овальдирило нас…
Глава четвертая
Сложив бесполезное, мы бродили по тропе, выискивая разбросанное и уцелевшее, отправляя все находки в повозку. К растерзанному рюкзаку Бома мы пока не подходили – боялись, что казначея хватит удар.
– Я ведь не приучен экономить, – заметил Док, ритмично постукивая лбом о задний борт осиротевшей без ишакууса повозки. – Мы всегда тратили элики и магию сколько душе угодно. Я, бывало, одной рукой хлещу кнутом целительно, а другой шлепаю исцеляюще… А с этими новыми откатами… мне ведь надо настоящую тактику продумывать.
