Гамилла совершенно по-мужицки сплюнула, стараясь не попасть в огонь и промолчала, но ее грубоватое лицо исчерпывающе выразило все, что арбалетчица думала об умственных способностях нанимателя.
- А чего же ты его не бросила? - практически заинтересовался Насильник. - С таким проще самому по миру пойти, чем заработать.
- Мне заплатили за охрану. На неделю вперед. Я охраняю, - исчерпывающе отрезала Гамилла. - Пока наниматель живой.
- Понятно. А где это вас разули, раздели? - уточнил Раньян. - Не хотелось бы встретиться с такими… мастерами игры.
- Они далеко впереди, - скривила бледные губы татуированная «госпожа стрел». - С лишней лошадью то еще быстрее пойдут. Не догоним, даже если очень захочется.
Елена отметила это изящно, как бы небрежно вставленное «догоним» во множественном числе, но промолчала. В трудной дороге люди обычно сбиваются вместе, почему бы и нет, если «госпожа» и дальше будет так ловко бить ворон для похлебки? А на равнине пути-дорожки естественным образом разойдутся.
Повисла тишина, прерываемая треском горящих веток, шорохом ветра и далеким воем. В горной флоре было много смолы, так что дерево горело жарко и долго. Насильник взял малый котелок и пошел за чистым снегом, чтобы нагреть еще воды. Елена попыталась вспомнить научное объяснение, почему нельзя утолять жажду снегом, однако на ум ничего не пришло. Нельзя и все. Желтый отсвет и пляшущие тени расцвечивали мрачное лицо Раньяна, как двухцветную маску. Ночами бретер обычно стоял на первой, самой длинной страже. Артиго, как обычно же, молча забрался к Елене под одеяло, угрелся и засопел.
Холодный воздух высокогорья неприятно сушил носоглотку. Елена подумала, что всем тут нужна ванна или хотя бы обтирание «борщевиком», стирка у хороших прачек, на худой конец прожарка одежды и снаряжения, а то и до вшей можно добродиться. Так, слушая далекий вой непонятных тварей, чувствуя пустой желудок и уколы тянущей боли в животе, она заснула.
_________________________
«Галеры» - это на самом деле игра викингов «Дальдоза», но изображает абордаж, а не дружеское состязание гребцов.
Глава 3
Глава 3
В горах светало рано. Елена дежурила последней, то есть, вставала первой. Прежде чем разбудить коллег, она оживила костер щедрой охапкой веток, растопила снег для питья людей и лошадей, а также обтирания физиономии мокрой тряпицей. Жуя комочек смолы, заменяющий зубную пасту, дежурная по лагерю постояла немного на высоком камне, совсем как Раньян давешним вечером, глядя на величественные горы и думая о жизни. Лунный диск - гигантское зеркало для кровавой кометы - уползал с неба, так что воздух утратил красный оттенок, а мир стал желтовато-серым.
Ойкумена пользовалась календарем, привязанным к сельскохозяйственному циклу трехполья, на девятнадцать месяцев по двадцать дней, и счет времени напрямую с земным не соотносился. Однако по сочетанию природных и погодных условий Елена решила для себя, что переворот в столице произошел примерно в конце октября, а теперь, соответственно, приближались декабрь и солнцестояние.
Перебравшись через море-озеро, путники оказались перед выбором: а что, собственно, делать дальше? Искупителям было по большому счету все равно, они следовали за Хель, отказываясь сообщать, кто и зачем обязал их такой службой. Елена плохо знала географию обитаемого мира, а Грималь шел за хозяином, так что бремя выбора пало на Раньяна. Мечник принял на первый взгляд странное решение - отправляться на юго-запад, к границе королевств закатного и восходного Юга, огибая по кромке серединные горы. Странное, потому что каждый шаг приближал беглецов к острову Сальтолучард и его правящей фамилии, кровно заинтересованной в смерти Артиго Готдуа. Но по-своему логичное, ведь при связи, осуществляемой голубями, воронами, а также гонцами на лошадях (и лишь в исключительных случаях магическим способом) имеет значение близость к городам и оживленным дорогам, а не условная географическая точка. В таком контексте решение мечника было адекватным, Раньян хотел затеряться подальше от столицы в «серой» зоне на пересечении границ сразу трех огромных регионов, где понятие «организованная власть» оставалось крайне условным даже в спокойное время.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
План имел хорошие шансы на успех, но, увы, как и любой замысел столкнулся с проблемами реализации. Для кочевой жизни требовались деньги, а также - крайне желательно - сезон получше, не канун суровой зимы. Кроме того глашатаи с обещаниями благ и вознаграждений за любые сведения о местонахождении блудного принца, начали забираться и в глухие сельские районы, заставляя беглецов уходить еще дальше. Так что первая часть идеи – оперативно сбросить с хвоста преследователей - удалась, но будущее зияло неопределенностью...
В котелке оставалось еще на четверть вороньей затирухи, бульон, конечно, замерз, так что Елена заодно растопила и его. На шум разворошенных углей и звяканье металла проснулся Насильник. Он, как обычно в молчании, обтер лицо снегом и залез в походную сумку. Что интересно, в походе искупители не утруждали себя специальными молитвами, не совершали обряды и вообще были бы неотличимы от бродяг, если бы не подчеркнутая бедность в сочетании с хорошим оружием. Насильник достал несколько сушеных рыбок и начал колотить их рукоятью ножа, сбивая чешую, делая чуть более пригодными к жеванию. Размочалив сушеную плоть, искупитель порвал ее на отдельные волоконца и забросил в котелок, смешав рыбу с птичьими костями. Гастрономический ужас, подумала Елена, но белок есть белок. Сыты будем, не помрем или как-то так.
Артиго проснулся и как обычно сел мрачным совенком, лишь глаза блестели между шапкой и шарфом. Девятилетний мальчишка, оторванный от удобств дворцовой жизни, вел себя как человек, окончательно покинувший мыслями бренный мир. С одной стороны это было удобно, неприятностей в дороге мальчик почти не доставлял. Однако… Елена подозревала, что с головой малолетний наследник гигантской империи не очень дружил и ранее. Теперь же - после гибели матери, встречи с подземным чудовищем, крови и убийств, коим стал очевидцем - юный Готдуа все больше походил на аутиста. И, что самое печальное, не было ни времени, ни сил как-то разбираться с душевным состоянием бастарда. Или не бастарда?..
- Доброе утро, почтенные спутники! - жизнерадостно провозгласил Гаваль с непонятной фамилией. А вот его спутница, несмотря на разделенный ужин и ночлег, держалась куда более осторожно и настороженно, левая рука Гамиллы все время находилась близ охотничьего кинжала с обломанным наполовину клинком.
Гаваль, Гамилла, подумала Елена, еще Грималь. Прямо какой-то парад «Г» и «ал».
Лагерь оживал. Раньян сматывал покрывала, которые на ночь растянули вокруг огня в качестве экранов для отражения тепла. Досыпая чистый снег в котелок, Елена подумала, что надо как-то подтягивать юридическую грамотность. Можно ли называть «бастардом» ребенка, втайне зачатого безродным рубакой с хорошей генетикой и физиономией еще не спившегося Атоса? А бог его знает… Упомянутый рубака, тем временем, закончил с покрывалами, а теперь достал черствые лепешки и мазал их маслом из горшочка с кожаной покрышкой и шнурочком. День предстоял трудный, хотелось бы до заката пройти, наконец, треклятый перевал, так что днем планировали шагать без остановок и отсутствие обеда компенсировали завтраком.
Пройти зону гор и снегов. И наконец-то вымыться. Черт с ним, с менингитом, бронхитом и остановками сердца, Елена была готова плескаться хоть в ледяном ручье.
Ели быстро, собирались энергично. Гаваль мрачнел на глазах и в конце концов, движимые милосердием, искупители быстро собрали ему из разрозненных предметов более-менее годный дорожный набор.
- Отработаешь историями, - посулил Кадфаль, и сказитель радостно закивал.
