- Коллинз, сэр, прибыл на борт, если вам угодно.
- Уайтинг, сэр, если вам угодно, прибыл на борт, - сообщил другой.
- Добро пожаловать, джентльмены, - поприветствовал их Пуллингс. - Не буду протягивать вам руку, она покрыта жиром, но мы вам очень рады. Предстоит сделать уйму работы, если мы намерены когда-нибудь выйти в море. Нельзя терять ни минуты.
Джек в это время разговаривал со старшим канониром, объясняя, что его личный порох в бочонках, отмеченных X, смешан с красным аурипигментом, в отмеченных XX - с сурьмой или медью, а остальные - с ликоподиумом, камфарой или стронцием, но с удовлетворением отметил, что ни один из молодых лейтенантов действительно не стал терять ни минуты. Едва подняли их рундуки, как они переодели парадные мундиры и активно включились в работу на фор-брам-стеньге, по уши в кухонном жире, как и любой из тех, кто занимался протискиванием её наконечника сквозь неудобно расположенные брусы лонг-салинга и эзельгофт.
- Может, этот порох и не годится для сражения, мистер Борелл, - сказал Джек, - но отлично подойдет для учебной стрельбы. Пусть наполнят по дюжине зарядов на каждую пушку. Хочу проверить подготовку экипажа, как только выйдем в море. Может, завтра, с вечерним отливом.
- Ясно, по дюжине зарядов, сэр, - с чувством глубокого одобрения подтвердил старший канонир. Капитан Обри принадлежал к школе Дугласа и Коллингвуда, людей, которые считали, что главная цель корабля - доставить пушки в радиус досягаемости противника, а затем стрелять с максимальной скоростью и точностью, и Борелл всем сердцем поддерживал эту точку зрения. Он ушел, чтобы в пороховом погребе со своими помощниками заполнять заряды, а Джек с улыбкой посмотрел на поднимающуюся фор-брам-стеньгу: в этом кажущемся хаосе людей, снастей и тросов чувствовался порядок, а Том Пуллингс держал всю ситуацию под контролем. Джек взглянул вниз, и его улыбка исчезла: к кораблю приближалась маленькая шлюпка, битком набитая священниками, а за ней - еще одна, с дамой в трауре и маленьким мальчиком.
- Я надеялся убедить её отправить мальчика в школу, - сообщил Джек Стивену после ужина, когда они приступили к сравнительно простой пьесе Скарлатти, которую оба хорошо знали. - Надеялся убедить ее, что плавание подобного рода - несколько месяцев блокады Тулона, бесконечные повороты без каких-либо перспектив, лишь рутина, как ты на днях сказал бы на следующий день - безо всякой пользы для её мальчика, и что есть много других капитанов, со школьными учителями и длинным плаванием впереди, назвал ей с полдюжины. И надеялся, что на корабле в этот раз не будет ни тех, кто первый раз идет в море, ни младенцев: мне они без надобности, да и я им тоже. Но отказать ей оказалось невозможно - плакала, честное слово, лила слезы. Никогда в жизни не оказывался в такой жалкой ситуации.
- Миссис Кэлэми, офицерская вдова, полагаю?
- Да. Мы с Эдвардом Кэлэми плавали вместе на "Тесее" прежде, чем его произвели в капитаны и назначили на "Аталант". Потом ему дали "Рочестер", семьдесят четыре пушки, такой же корабль, как этот: затонул со всем экипажем в сильный осенний шторм в восьмом году. Если бы я сказал ей, что мы вышли с той же верфи, она бы, возможно, забрала бы маленького несмышлёныша.
- Бедный маленький несмышлёныш. Пуллингс обнаружил его в слезах и утешил, а ребенок свел его вниз и дал большой кусок сливового пирога, что свидетельствует о благодарном сердце мистера Кэлэми. Надеюсь, малыш расцветет, хотя и тщедушный, такой тщедушный...
- Осмелюсь предположить, что так и будет, если он не утонет и не получит заряд в голову. Миссис Борелл приглядит за ним, в конце концов, военно-морской флот оснащен всем необходимым для взращивания сосунков. Но скажу тебе, Стивен, скажу вот что: военно-морской флот не оснащен необходимым, чтобы управиться с целым проклятым, нет, целым благословенным синодом. На борту даже не шесть священников, но семь. Семь, клянусь честью. Как я надеюсь, что этот ветер продержится еще три отлива, и мы сможем выйти в море, прежде чем нам пришлют половину от всех епископов страны.
Не продержался. "Ворчестер" едва установил свои новые стеньги, натянул ванты, получил воду и принял на борту адмирала порта, как установилась зловещая зыбь, заставив его вздыматься и крениться даже на защищенном рейде Хэмоазы и предсказывая огромные серые дождевые тучи, влекомые сильным юго-западным ветром, мощь которого неуклонно росла день ото дня, опустошив Зунд, прижав военные корабли к их якорным стоянкам в Хэмоазе, а торговые суда - в Катвотере, отогнав блокадную брестскую флотилию в Торбей и усеяв берега плавником, по большей части - древними обломками кораблей: английских, французских, испанских, голландских и нейтралов. Но некоторые казались свежими, и они-то, главным образом, были английскими, не только потому, что в море теперь находилось гораздо больше английских купцов, чем иностранных, но и потому, что Королевский флот, круглый год сторожа море в любую погоду, быстро изнашивался, и хотя постоянно строились новые корабли, настолько быстро, насколько позволяли ограниченная казна и припасы, многие другие приходилось оставлять на действительной службе, когда они уже утрачивали мореходность - тринадцать уже потеряно в этом году, не считая захваченных американцами или французами.
По крайней мере, эта задержка дала "Ворчестеру" время для пополнения запасов всевозможных приятных мелочей вроде мыла или промокательной бумаги, так часто забываемых даже на самых дисциплинированных кораблях, пока они не тонули вместе со всеми припасами. Это также позволило еще большему количеству людей обратиться с просьбами к капитану Обри загрузить на борт еще больше писем для эскадры адмирала Торнтона и для самого "Ворчестера". Некоторые из них адресовались капитану, длинные, запутанные и не особенно обнадеживающие письма от его адвоката, письма, от которых Джек выглядел озабоченным и старым.
- Как же я ненавижу эту болтанку, - сказал он. - Это своего рода насильственная непунктуальность. И чертовски неприятно, что Софи могла бы вполне приехать на неделю или около того, да и Диана тоже, осмелюсь сказать. По крайней мере, это позволило тебе познакомиться с новыми товарищами по кают-компании. У вас там должно быть довольно многолюдно, но надеюсь, ты нашел их компанию приятной, образованной и тому подобное.
Джек еще не обедал с кают-компанией и её новыми обитателями: он не только оказался очень занят повторной загрузкой трюма, чтобы улучшить осадку "Ворчестера", но отчасти и по традиции, а частично из желания забыть юридические неурядицы, Джек почти каждый день обедал с другими капитанами: по большей части отличные попойки, и довольно хороший способ на некоторое время забыть о заботах.
Обри также съездил довольно далеко вглубь страны, чтобы засвидетельствовать свое почтение леди Торнтон и спросить, не желает ли она передать адмиралу что-нибудь из дома.
- Сейчас я подумал об этом, - продолжил он, - один из них, шотландец, вообще не священник, а профессор моральной философии, которого нужно доставить в Порт-Маон, где предположительно нуждаются в его услугах. Моральная философия. Чем это отличается от твоих занятий, Стивен?
- Что ж, натурфилософия не связана с этикой, добродетелями и пороками или метафизикой. Тот факт, что у додо в грудине есть киль, в то время как у страуса и ему подобным его нет, не несет никакой морали, как и растворение золота в царской водке. Мы возводим гипотезы, чтобы убедиться, некоторые - просто невероятные, мы всегда надеемся сохранить их, продемонстрировав со временем факты: это не поле деятельности для моралиста. Можно сказать, что моральный философ скорее ищет мудрость, а не знания, и действительно, он имеет дело не столько с объектами познания, сколько с интуитивным восприятием - этим едва ли можно достичь известности. И все же, могут ли поиски мудрости быть привлекательнее поисков счастья - еще вопрос. Те несколько моральных философов, которых я знал, кажется, не особенном преуспели ни там, ни там, в то время как некоторые натурфилософы, такие как сэр Хэмфри Дэви... - Стивен подобрался к концу своего длинного-предлинного предложения, но, прежде чем закончил, ему стало очевидно, что капитан Обри обдумывает шутку.
- Поэтому я полагаю, - сказал Джек, улыбаясь так широко, что его голубые глаза превратились в не более чем в щелочки, поблескивающие на красном лице, - что тебя и сэра Хэмфри можно описать как аморальных философов?
- Безусловно, могут найтись некоторые бедные мелкие умишки, которые уловят в этом жалкий каламбур, - сказал Стивен. - Кабацкие остроумы могут, если их пивной гений взлетел настолько высоко, также назвать профессора Грэхэма ненатуральным философом.
Капитан Обри какое-то время тяжело помолчал - немногие ценили собственное остроумие больше, чем Джек, - а затем, все еще улыбаясь, сказал:
- Ну, во всяком случае, надеюсь, что он хорошая компания. Могу себе представить, как ненатуральный и аморальный философы часами спорят, к восхищению всей команды ха, ха, ха.
- Мы едва обменялись дюжиной слов, это, кажется, замкнутый джентльмен, и, возможно, немного глуховат. Я не успел составить какого-либо мнения о нем, хотя он должен быть начитан, чтобы занимать кресло в солидном университете. Полагаю, что видел его имя в последнем издании "Никомаховой этики".
- А что касается остальных, собственно, священников?
Обычно они не обсуждали товарищей Стивена по кают-компании. Джек, например, ни словом не обмолвился о своем крайнем неудовольствии в связи с прибытием мистера Сомерса, а не одного из лейтенантов, запрошенных им, ни о своем внутреннем убеждении, что молодой человек находился в Плимуте уже несколько дней и прибыл на борт только тогда, когда тяжелый труд по подготовке "Ворчестера" к выходу в море уже завершили. Но священники являлись не частью экипажа, а пассажирами, их можно было обсуждать, и Стивен вкратце описал. Один из них - приходской священник из западного графства, инвалид, надеющийся обрести здоровье в Средиземном море, где его двоюродный брат командовал "Андромахой".
- Надеюсь, что он вообще сможет добраться: такой пример перемежающейся кахексии я редко видел. Все остальные - священники, не имеющие приходов, двое работали младшими учителями в школах для юных джентльменов и думали, что любая другая жизнь лучше, чем та, даже на корабле. Двое пытались долго, упорно и безуспешно прожить пером - оба выглядели ужасно тощими и потрепанными, а один, из Вест-Индии, разорился, изобретая перегонную машину с двойным дном. Кажется, что машина, предназначенная для очистки сахара, требует немного инвестиций, чтобы добиться успеха, и любой джентльмен с несколькими сотнями, вложенными в дело, будет с прибыли иметь свой выезд за очень короткое время. Но давай нападём на беднягу Скарлатти или станем сидеть здесь до второго пришествия, задержанные противным ветром, как наши несчастные торговцы?
- Нельзя терять ни минуты, - заявил Джек, доставая смычок, - да грянет битва.
