Тимоте де Фомбель
Альма. Ветер крепчает
Ступай вон туда, <…>
Вслед за цветущими деревьями. <…>
Следи за цветением и поспевай за ним.
И придёшь туда, куда тебе надо,
когда все деревья отцветут.
Тони Моррисон. «Возлюбленная»[1]
Timothée de Fombelle
ALMA
Le vent se lève
Illustré par François Place
Перевод
Тимофея Петухова
French title: Alma, le vent se lève
Text by Timothée de Fombelle
© Gallimard Jeunesse, 2020
Published by arrangement with SAS Lester Literary Agency & Associates
© Тимофей Петухов, перевод, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2024
Часть первая
1. Некоторые львы – уже короли
Вот зебра без полос, стоит в жёлтой траве, а в её тени лежат двое детей.
– Гляди, какая высокая.
Это говорит Альма. Своему младшему брату, который растянулся рядом с ней.
– Гляди!
Они лежат на спинах, бок о бок, посреди бескрайней саванны. И когда солнце чуть сдвигается с места, животное делает шаг, чтобы дети оставались в тени. Оба смеются, разглядывая его. Знала бы Альма, как будет вспоминать потом прохладное плечо лежащего рядом брата, плеск его смеха.
– Видишь. Я говорила. А ты не верил, – улыбается Альма.
Мальчик не отвечает. Все зебры в их долине низкорослые, полосатые, пугливые. А эта высокая, выше, чем даже вытянутая вверх рука, когда встанешь на цыпочки. Вокруг шеи – кожаное кольцо. У неё нет полос, и она тихо стоит на месте, приглядывая за ними. Она ничего не боится.
– Где ты её нашла? – спрашивает Лам.
– Я не находила. Она сама нас нашла.
Брат замолкает, глаза его блестят.
– О чём думаешь? – спрашивает Альма.
Тишина. Он размышляет.
– Проверяю, смогу ли вспомнить день лучше, – говорит Лам.
Альма улыбается. Только что она показала ему, как залезать этой зебре на спину – держась за кожаное кольцо. Брат даже забрался следом за ней и уселся сзади, в своей синей шапочке, с которой не расстаётся. Они помчались галопом к деревьям, и газели разлетались, как бабочки. А после они оба тихонько соскользнули на траву, отяжелев от счастья.
– Её зовут Дымка, – шепчет Альма.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что вся белая.
– А что, можно давать имена всему новому?
Она отвечает гордо:
– Да. Хочешь – и называешь.
Но Альма знает, что до появления белой Дымки последней новостью в их долине было рождение её младшего брата. Когда родился Лам, ей было три, и ничего нового с тех пор не возникало на горизонте.
Их долина со всех сторон окружена скалами. В ней тепло и красиво, как в раю. Она похожа на огромную ладонь, полную лугов, деревьев и диких зверей. Раскрытую ладонь, дающую всё, что нужно для жизни: пищу, звёздные ночи и маленьких, резвящихся в ветвях забавных обезьянок. А ещё ливни, под которые они ныряют голышом, послеобеденный сон между мамой и папой, высокие травы, которые гнутся, когда пройдёт лев или дунет ветер.
Но кроме того уютного, укрытого от всего мира, ничего для них не существует. На всю долину – лишь одна их семья. Нечему взяться для новых имён – и неоткуда. Или надо тогда называть каждое пролетающее облако!
И вдруг вот она – Дымка. Стоит перед ними, точно мираж. Альма видела, как она пришла ровно год назад. И долгими днями прочёсывала долину одна, с луком через плечо, чтобы отыскать её снова, чтобы убедиться: она ей не приснилась.
Мало-помалу Альма научилась приближаться к ней и много месяцев ничего никому не говорила. Хранила её для себя одной.
– Дымка! – зовёт Альма.
Дымка склоняет к ней морду с ласковыми тихими глазами.
– Она откликается? – спрашивает Лам.
Они всё лежат. Альма, улыбаясь, перекатывается на бок, и из травы вспархивает облако крохотных птичек. Теперь она лежит к брату спиной.
– Откуда она пришла? – спрашивает Лам. – Оттуда?
Тишина.
– Аам, скажи.
Он зовёт сестру Аам. Тянет это «А», словно готовится съесть любимое лакомство, жмурясь от удовольствия.
– Она оттуда? Аам, скажи.
Младший брат тоже повернулся на бок и смотрит ей в спину. Он спрашивает снова:
– Аа-а-а-ам… Откуда она?
Даже в раю нужно рассказывать детям сказки и придумывать другие миры. Так что Альма придумала для брата страну, Которая Там. Она рассказывает про неё каждую ночь. Она наполнила её чёрными цветами, маленькими девочками, пахнущими жжёным сахаром, искрящимися в темноте лугами, крылатыми домами высотой со скалу. Она говорит «там» на языке их матери, языке легенд и песен.
Но случилось кое-что непредвиденное, от чего Альме немного не по себе. Страна, которую она выдумывает для брата, стала для него убежищем. Лам понемногу перебрался туда, на воображаемые просторы. Последние месяцы он думает лишь о них, днём и ночью.
И не хочет оттуда возвращаться.
Лам слышит, как бормочет сестра. Альма напевает, и по голосу ясно, что она улыбается. Ей нравится быть королевой созданной для него страны. Нравится рассказывать красивые и полные опасностей сказки, которые сами собой слетают с её губ.
Проходит время. Небо темнеет, нависает. Дымка стоит над ними, не двигаясь. Возле глаза у неё сидит маленькая птичка с серебристым клювом, и она не хочет её вспугнуть. Даже не моргает.
Альма всё напевает, не раскрывая рта, держа при себе свои тайны.
– Хватит… – умоляет Лам. – Хватит! Пожалуйста…
Вдруг Альма замолкает. Что-то подрагивает за спиной. С таким звуком капает после дождя с веток.
Её брат плачет.
– Лам…
Она поворачивается и прижимается лбом ко лбу Лама, между бровей. Нос брата входит в выемку на её переносице. Лица соединяются без зазоров. Уже не разобрать, чьи это слёзы.
Потому-то Альма и думает, что они всегда будут вместе. У неё есть и другой, старший брат, Сум, которого она нежно любит, но маленький Лам – вторая её половинка.
Он, к слову, перестал плакать, едва они соприкоснулись кожей.
– Она пришла оттуда? – спрашивает Лам снова.
И прибавляет:
– Ты как-нибудь сводишь меня туда, Аам?
Потом долго молчит.
– А мы? Откуда мы пришли?
Альма не отвечает. Она знает только, что родилась здесь тринадцать лет назад. Жила вместе с родителями и Сумом, росла на воле в этом огромном краю, где однажды,
