— С какой стати? Иззи скорее всего отправится в поместье. Там много работы в саду. А ты чего поднялся в такую рань?
— Еду на «Таттерсоллз», старик. Хочешь со мной? Ищу гнедого под пару упряжным лошадям. Мой занозил ногу и охромел.
Оглядев остатки завтрака, Джулиан решил, что закончил, бросил салфетку и улыбнулся приятелю:
— Тогда поехали. Я в вечном поиске новой крови для своей конюшни.
Они отлично проводили время на аукционе «Таттерсоллз», наслаждаясь видами, запахами и атмосферой лошадиной торговли, как все наездники. Воздух был наполнен конским ржанием и стуком молотка аукциониста. Эрик быстро нашел замену для своей упряжки и присматривался к седельным лошадям, когда Джулиан заметил изящную серебристо-серую кобылку.
Она была маленькой, но безупречно сложенной, с большими умными глазами и быстрой поступью. Он сразу же купил ее, своим предложением обойдя всех остальных претендентов.
Эрик пришел в ужас:
— Зачем ты это сделал? Она же не выдержит тебя. Это дамская лошадь.
Джулиан озадаченно посмотрел на него. Затем, еще раз изучив хорошенькую кобылку, улыбнулся:
— Я отыграюсь сегодня за игорным столом, ты же знаешь. Кроме того, она напоминает мне Иззи.
Джулиан покатал игральную кость между пальцами и небрежно бросил. Он допил остатки бренди под одобрительный рев остальных игроков.
Кучка денег выросла, и смазливая полуодетая дама полусвета поосновательнее устроилась у него на коленях. Когда кубик снова идеально лег в его пользу, Джулиан прикрыл зевок и подумал, что, интересно, делает Иззи сегодня вечером.
Он легонько шлепнул по хорошенькой попке своей спутницы.
— Слезай, киска.
Когда она надула накрашенные губки, он усмехнулся и ребром ладони отделил часть от своего выигрыша. Отодвинув его в сторону, поклонился ей.
— За твои труды, милая. Ты принесла мне удачу.
Ее недовольная мина сменилась гораздо более искренней алчной улыбкой, и кучка монет и бумажек исчезла вместе с ней.
Джулиан прошелся и потянулся, шум в игровом зале стал постепенно стихать.
Джулиан подошел к одному из окон, оставив свой выигрыш на столе. Пока он стоял, раскуривая сигару, снова подумал о кобылке.
Зачем он это сделал? Эта лошадь ему совершенно ни к чему. Только женщина может на ней ездить. Он невольно улыбнулся, представив себе Иззи верхом на кобыле. Он даже не знает, умеет ли она держаться в седле. Что ж, если нет, он ее научит.
Джулиан решил завтра отвести лошадь к Маршвеллам. Иззи наверняка удивится подарку. Возможно, они даже выберут время для урока верховой езды.
Глава 5
К разочарованию Джулиана, Иззи была уже во дворе, когда они вместе с его конюхом Тимоти доставили подарок. Встав с корточек с розовой клумбы на лужайке, над которой трудилась, Иззи улыбнулась, когда Джулиан подъехал по подъездной дорожке и остановился перед ней.
— Доброе утро…
Рассеянно махнув ему и мимоходом потрепав по носу его коня, Иззи прошла мимо.
Джулиан закрыл рот, не договорив приветствие. Он был ошеломлен ее небрежной нежностью к Тристану, огромному фыркающему зверю. Большинство людей, за исключением здоровяка Тимоти, обходят чистокровного жеребца стороной.
Он спешился, передав поводья Тимоти — конюх слез с неопределенного вида мерина, — и последовал за Иззи, которая остановилась перед изящной серой кобылой, которую Тимоти держал на поводу.
— Ну, разве ты не милашка? — проворковала она. — Разве ты не прелестнейшее на свете создание?
Шагнув ближе, она мягко выдохнула в любопытные лошадиные ноздри. Кобыла тряхнула головой, затем лизнула растрепанную прическу Иззи. Усмехнувшись, Иззи погладила кобылу по носу и начала водить руками по лошадиному крупу.
Что ж, она определенно знает толк в лошадях. Джулиан некоторое время наблюдал за ней.
Иззи выглядела как-то иначе. Дело не в платье, ибо это было еще хуже предыдущего, к тому же испачканное в земле после работы в саду. Возможно, все дело в том, что он никогда раньше не видел ее работающей на воздухе. Ветер растрепал ее волосы, а легкий румянец на щеках свидетельствовал о том, что она долго была без шляпки.
Вот оно что. У нее на голове не было ничего, кроме беспорядочной массы подколотых локонов. Волосы ее блестели даже в жемчужном свете пасмурного дня. Он дал себе минуту, но так и не смог подобрать слово, чтобы описать различные оттенки ее волос.
Коричневый, да, безусловно. Также бронзовый, рыжий, возможно, даже черный. Она выглядела совсем иначе без кошмарного чепца, моложе и не такой невзрачной.
Шагнув ближе, Джулиан кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.
Смущенно подняв глаза, Иззи улыбнулась:
— Простите, Джулиан. Я, конечно же, рада вас видеть. Просто немного отвлеклась.
Еще раз, проведя ладонью по лошадиной спине, Иззи подошла к нему.
— Она красавица. С примесью арабской крови, да? Эти изящные копыта, нос — она само совершенство.
Джулиан покачал головой, недоумевая, чему удивляется. Если Иззи в чем-то и предсказуема, то лишь в том, что всегда делает что-то неожиданное.
— Откуда вы знаете лошадей, Иззи? Я думал, Маршвеллы не держат конюшню.
— О, моя мама была прекрасной наездницей. Я начала ездить верхом раньше, чем научилась ходить.
Увидев изумление на его лице, Иззи рассмеялась:
— А вы думали, что я выскочила из земли уже наполовину взрослой? У меня, представьте, было детство. Чудесное детство. — Ее улыбка стала печальной.
Джулиан никогда не задумывался о ее прошлом.
— Почему вы стали жить в этом доме, Иззи? Неужели больше некуда было пойти?
— Было, но я не хотела.
Она прижалась щекой к лошадиной морде, закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
— Я люблю запах лошадей, а вы?
Джулиан понял, что она хочет сменить тему, но не дал ей этого сделать.
— Что случилось с вашими родителями, Иззи? Иззи открыла глаза и посмотрела на него.
— Они погибли, пересекая Ла-Манш. Мне как раз должно было исполниться двенадцать. Они отправились в Париж, чтобы привезти мне подарок ко дню рождения. Я не поехала, чтобы это был сюрприз, разумеется. Я как раз была на кухне, упрашивала кухарку дать мне отведать торт. Вошли двое мужчин и сказали, что мои родители никогда не вернутся. — Боль вспыхнула в ее глазах, и на какое-то мгновение она, казалось, мысленно унеслась далеко отсюда. — С тех пор я не очень люблю дни рождения.
Она выглядела такой печальной. Джулиан почувствовал незнакомую щемящую боль в душе при мысли о том, что этот маленький эльф остался совсем один.
