наиболее подходящим для использования в своих последних разработках. Конечно, он признал, что в окончательный вариант синтеза вошли некоторые составляющие из голосов других женщин, но за основу был выбран голос именно этой Дианы.
Я внутренне оцепенел, но вида не подал и с замиранием сердца согласился. Так на ближайшем горизонте моей жизни и болезни замаячила тревожная, но захватывающая веха – физическая встреча с виртуальной Дианой. Некоторое время ПЕК был в командировке, потом перенесли дату приёма, на котором должно было состояться знакомство, так что у меня было время утолять свою жажду по ласкам Ники и провести обстоятельное обсуждение своего душевного состояния с дядей Колей.
К Нике я уже привык, как к настоящей girl-friend, то есть никого к ней не подпускаю, на занятиях и вечеринках открыто оказываю ей всяческие знаки внимания, ревниво и тактично обнимаю за талию, и не пропускаю ни одной возможности остаться с ней наедине. Она так же стремится к этому, и я вижу, чувствую, что в отличие от меня она всей душой повернулась ко мне, и что теперь у неё нет никакого папика, никакого виртуального элегантного Аль Пачино, или какого-нибудь воображаемого дюжего самца-мачо. У неё стал один я, и мне стыдно за мои чувства к Диане. Я так люблю их обеих!
С дядей Колей отношения как были откровенно-дружескими, так и остались. Моя ревность к нему исчезла, иногда лишь карябая мою совесть за бывшие нехорошие подозрения. Я уважаю его по-настоящему джентльменский поступок с Никой, хотя и понимаю, что не случись всей этой истории с МАМОЙ и ребёнком, он мог бы поступить по-другому, как наверняка и собирался.
Интересна его реакция на мой рассказ о моём варианте "Caelestis femina". Моя первая, единственная, виртуальная Диана! Я вновь бредил тобой, рассказывая дяде о своих болезненно-чудесных медитациях, когда оттенки твоего голоса навевают не только дивный лик женщины-мечты, но и мягкость твоих губ, запах волос, тайну улыбки, детскость и одновременно откровенный зов твоей грации! Я был благодарен дяде за его молчаливое понимание, подбадривающие кивки и одобрительную улыбку. Вот что он сказал мне в ответ:
– Знаешь, я должен открыть тебе кое-что: когда ты заболел, мы с твоими родителями решили, что ты переживаешь первый любовный шок, ты ведь сам им признался. Обыкновенный признак полового созревания. Но мы не ожидали, что он будет таким сильным, поэтому и ухайдакали тебя с перепугу в эту психушку. А перед этим тот важный психиатр (помнишь, перед больницей) сказал мне при разговоре наедине, – так, для справки, – что в старые времена господа лечили такие неврозы очень просто. Они подсовывали сынку хорошенькую девушку, здоровую, надёжную, из прислуги. То есть следовали старому доброму принципу: "Подобное излечивается подобным". Ну, следовать этому намёку мне, конечно, и в голову не приходило, а теперь ты посмотри-ка, что получилось? Именно это и вышло! Ты ту девочку из класса, из-за которой чуть не спятил, любишь?
– Люблю. Так же, как и раньше, люблю.
– Что?…Вот как?… А эту, "Прекрасную женщину" Розанова, то бишь, Диану ПЕКа?
– Обожаю. Она всегда со мной и во мне. Люблю.
Дядя развёл руками, всмотрелся в меня и спросил:
– Значит, ты не вылечен? Ты всё ещё болен? Болен вдвойне?
– Не знаю. Но люблю обеих. Кажется, да, болен. Мне тяжело. Но я выдержу.
Пришёл, наконец, вечер знаменательной для меня встречи. Это был приём в Телецентре в честь тех, кто разработал и запустил на Пульсаре проект "ДИАНА". ПЕК провёл меня туда, а по дороге напомнил, что там будет несколько "Диан", но он представит меня той, чей голос был заложен в основу проекта.
Народа было много, все толпились вокруг столов с выпивкой и закусками. Внутри у меня всё дрожало и дёргалось, я бесконечно глотал слюну от волнения, и, чтобы хоть немного успокоиться, взял бокал шампанского. Не успел я сделать глоток, как меня хлопнул по плечу ПЕК и сказал стоящей с ним незнакомке:
– Ну, вот он, твой юный почитатель! Представляю тебе самого молодого твоего поклонника. Это – Иван, а это – Катя, Катерина, Катерина Петровна, как ей будет угодно. Вино у вас есть, поболтайте, а я побегаю по делам.
Передо мною стояла моя мечта, "Caelestis femina". Это была наша, русская молодая женщина в бальном платье с глубоким вырезом и с обнажёнными руками. Я чуть было не написал "простая", но простой её назвать было никак нельзя. В лице её прежде всего бросался в глаза ум, а потом уж – красота. Но и красота эта была необычна, она была образована пронзительной прямотой линий надбровных дуг, носа, губ, очертаний подбородка. У меня сразу же мелькнула (и затем надолго застряла) мысль о том, что это лицо – гениальная схема, чертёж ума, точное графическое трёхмерное отображение высокого интеллекта. Редчайший симбиоз компьютерной графики и духовного, художественного изображения! Каждая чёрточка, каждая точка его имели свой глубокий смысл и значение. И ещё – это лицо было потрясающе сексуально.
Заведомо смущённый, дополнительно обалдевший от этого лица, я нашёл в себе силы брякнуть свою пошлую заготовку:
– Здравствуйте! Я представлял Вас красивой, но не такой прекрасной.
И тут же отхлебнул чуть ли не половину бокала. Она привычно усмехнулась и сказала, что мне, такому симпатичному молодому человеку, совсем не идёт говорить банальные комплименты. Лучше бы я рассказал ей более конкретно о впечатлениях, которые производит голос Дианы. ПЕК говорил ей о том, какое сильное воздействие возымел на меня этот голос, сколько чувств и ассоциаций он возбудил во мне. Для неё особо интересно, как выделить и усилить те интонации и оттенки голоса, чтобы их влияние на слушателя стало ещё ярче и эмоциональнее.
– Ведь вы же специалист в этой области, Пётр (это она о ПЕКе) мне говорил о вас как об очень толковом IT-шнике. Простите, а вам можно так много пить вина? Вы же так молоды, сколько вам лет?
– Скоро шестнадцать. Это лёгкое шампанское, оно на нас, теперешних малолеток, вообще не действует. Но хорошо, ещё бокал для смелости, и всё. Вы спрашиваете о технической стороне дела, а я совсем о другом хотел Вам рассказать. Сейчас, когда я Вас, наконец, увидел, я…
…И меня понесло. Я рассказал ей о Прекрасной Даме Блока, о "Caelestis femina" Розанова, о "Гранатовом браслете" Куприна… Я не успел посвятить её в своё душевное состояние, воспеть то волшебное облако её голоса, которое поглотило меня целиком…
– Ну, довольно, довольно – польщённо рассмеялась она, – и оставьте, наконец, вино. Я вижу, что нам надо серьёзно поговорить, и, возможно, не один раз, но сейчас мне необходимо провести несколько действительно деловых встреч. Давайте обменяемся номерами и будем
