Никита неохотно кивнул и спросил:
— Но ты приедешь?
— Обещал же!
— Ты не думай, — Никита вдруг покраснел, — мама всегда отвечает на мои вопросы. Просто…
— Что «просто»?
— Она… по-другому говорит. Не так, как ты. И Анна Генриховна, и тетя Таня… Все по-разному отвечают, странно даже. И потом, ты… мужчина. Как я, только взрослый. А я никогда раньше… ну, так получилось!
— С тобой все ясно. — Колыванов вышел в коридор и выглянул в окно, такси еще не подъехало. — Теперь пошли, посмотрим, на месте ли твоя мама. А то, чего доброго, она уже ушла, забыв о тебе…
— Нет! Она там. Не надо, чтоб она тебя видела! — Никита испуганно ухватил его за рукав плаща.
— Да не собираюсь я на глаза ей показываться, — с досадой пробормотал Колыванов. — Но и ты пойми — я не могу уйти, не убедившись, что ты здесь не один. Я просто быстро загляну в комнату, и все.
Никита неохотно кивнул и прошептал:
— Вначале я.
— Веди уж… Сусанин! — хмыкнул Колыванов.
Он через плечо мальчишки заглянул в комнату и вздохнул с облегчением: можно спокойно уезжать. Слава богу, непутевая мамаша не сбежала. Преспокойно сидела за компьютером, жаль, с порога не видно, что она читает. Светловолосая, узкоплечая, в бесформенном грубом свитере, она увлеченно щелкала клавишей, листая страницы.
Колыванов вдруг поймал себя на мысли, что хочет, чтоб она обернулась — интересно же, на кого похож Никита. Волосы, скажем, у него темные, видно, мальчишка в отца…
Колыванов пожал плечами: впрочем, какая разница?
Он с некоторым удивлением осматривал крошечную комнату без окон. Не мог вспомнить, для чего она предназначена. Сколько раз бывал здесь, но никогда не обращал на нее внимания.
Холодильник, шкаф рядом, у другой стены — стол с компьютером, рабочее кресло, небольшой диван, широколистный цветок на полу, над ним лампа дневного света…
«Чего ради Векшегонов позволил этой девице сдвинуть рабочий график? — раздраженно подумал он. — Неужели эта шалава его любовница? Похоже на то…»
Колыванов неприязненно поморщился и тут же почувствовал, как Никита потянул его за руку прочь. И вовремя — как раз подъехало такси.
— Ты не бойся, мы сейчас тоже домой пойдем, — сказал с крыльца Никита, видя, что новый знакомый не решается захлопнуть дверь машины. — Мы рядом живем, и дождь как раз кончился…
Мальчик проводил взглядом отъехавшее такси и неохотно зашел в офис: действительно пора домой.
— И ты в таком виде ходишь на работу? — возмущенно прошипела Таня. — Матерь Божья, настоящее чмо!
— Вовсе нет, — смущенно запротестовала Сауле. — Я нормально одета, ты же сама сказала — я из провинции…
— Но не из тайги же!
— Из глухой деревни, какая разница?
— Ага! Еще скажи — из джунглей! Только что спустилась с пальмы и теперь знакомишься с благами цивилизации!
Сауле рассмеялась. Таня в отчаянии всплеснула руками:
— Где ты взяла это… это… этот свитер?!
— На рынке купила. У старушки одной. Очень теплый, между прочим. Ручной вязки. Я в нем совсем не мерзну.
— Он же мужской!
— На нем что, написано?
— А у тебя глаз нет?!
— Есть. Потому и купила. Он мне… понравился.
— И этот мешок тоже… понравился?!
— Какой мешок?
— Вот этот!!!
— Не дергай, пожалуйста. Ты с меня юбку сейчас стащишь.
— Ах ты ж боже мой, это, оказывается, юбка!
— Юбка. Скромная, согласна, но вполне приличная.
— Скромная?!
— Считаешь, нужно было взять размером больше? Или коротковата?
Глаза Сауле откровенно смеялись. Таня в сердцах шлепнула ее по затылку. Упала в кресло и устало пробормотала:
— Горбатого могила исправит.
— Точно, поэтому не рви сердце.
— Но ты же со стороны себя не видишь!
— И ничуть от этого не страдаю.
— Ископаемое!
— Пусть.
— Дикарка!
— Давай я лучше кофе тебе сварю? — предложила Сауле. — Как ты любишь, с солью?
— Вари уж, убоище! Откуда только ты взялась на мою голову…
Сауле уже переоделась в домашнее и встала у плиты, а Таня все перечисляла и перечисляла ее последние прегрешения, громогласно жалея себя, Никиту и даже почему-то няньку, Анну Генриховну.
Наконец она получила свою чашку кофе и на несколько минут замолчала. Потом бросила быстрый взгляд на подругу — Сауле налила себе чай — и сердито спросила:
— Как новая работа?
— Нормально.
— Подробнее давай! Все-таки почти три недели прошло, не день-два!
— Ну… нормально, и все.
Таня раздраженно сдвинула брови. Сауле торопливо сказала:
— Рабочий график очень удобный. И комнатка своя, я почти никого не вижу, так, секретаршу только. И Михаила Ивановича иногда. Полещука.
— Это еще кто такой?
— Старший программист, кажется. Он задания мне оставляет. Чаще через секретаршу. Ну… что скачать из Интернета, на какие темы внимание обратить, на каких авторов, какие журналы или книги заказать для фирмы…
— А-а-а… И что он?
Сауле пожала плечами.
— Старик?
— Не знаю. Наверное. Он на меня практически не смотрит, а я — на него.
— Не смотрит! Еще бы! На такое чучело смотреть — только время зря терять, — проворчала Таня.
— Мне и не надо.
— Не надо ей! Так и умрешь старой девой!
— Тань, у меня Китеныш! Какая же я старая дева, ты с ума сошла, — весело возмутилась Сауле.
— Прекрасно понимаешь, о чем я!
— Не понимаю и не хочу понимать, — твердо сказала Сауле.
— В том-то и дело, что не хочешь. — Таня стукнула по столешнице. — Ладно, черт с тобой. Скажи лучше, когда с работы приходишь. А то я дня три назад вас с Китенышем не застала.
— Обычно мы к восьми дома. — Сауле подлила подруге кофе. — В понедельник просто не повезло — Китеныш заснул в приемной, а я… я за компьютером сидела. — Сауле виновато улыбнулась.
Таня язвительно хмыкнула:
— Суду все ясно. Ты, само собой, увлеклась, о Китеныше благополучно забыла, и пока бедный ребенок не замерз на своем диване, не проснулся и не растормошил тебя…
— Я о нем не забыла!
— Ну конечно! Шарила по своему Инету, а в уме держала: «Как там мой Никитушка, как там мой мальчик, не пора ли его укладывать спать, все-таки ребенку только шесть лет и у него режим…»
— Ну, виновата я! Я же не специально…
— Ты всегда виновата, — отрезала Таня. — И всегда — не специально!
Сауле промолчала. Таня отставила в сторону пустую чашку и хмуро сказала:
— Ты помнишь про мой день рождения?
— Он же в июне, до него почти полтора месяца! — удивилась Сауле.
— Вот именно.
— Что — «вот именно»? — насторожилась Сауле.
— Я за полтора месяца предупреждаю, что в этом году желаю видеть вас с Китенышем у себя. В гостях, понимаешь? За праздничным столом, как положено в день рождения. Кстати, если ты не забыла — мне стукнет двадцать пять, круглая дата, между прочим.
— Но ведь мы можем поздравить тебя здесь, заранее, — растерянно пробормотала Сауле, — как всегда…
— А я не хочу как всегда!
Сауле вспыхнула и опустила голову. Скуластое смуглое личико показалось Тане несчастным, и она сердито воскликнула:
— Никто тебя не съест, не волнуйся! Никто даже не укусит! И мама с папой наконец с тобой познакомятся, я давно им обещала…
Сауле молчала.
— Сколько можно прятаться?!
В комнате чему-то звонко рассмеялся Никита. Слышно было, как бубнит телевизор.
— Ты и его сделаешь дикарем! Мальчишка из-за тебя нигде не бывает…
— Неправда, — прошептала Сауле, — у него полно друзей!
— Ты про дворовую шпану? — язвительно поинтересовалась Таня. — Китеныш кроме этой конуры ничего в жизни не видел, ни у кого в доме не бывал!
— Почему «конуры»? — вяло запротестовала Сауле.
— Да ладно тебе! Мальчишке осенью в школу, а он… — И твердо сказала: — Короче, я жду вас в гости, и точка! У тебя месяц впереди, чтоб морально подготовиться к вылазке. И учти — никаких отговорок!
— Ты… сумасшедшая, — испуганно выдохнула Сауле. — Что я там буду делать?
— Ничего особенного. Всего лишь — сидеть за столом.
Вкушать яства, моя мамочка изумительно готовит, чтоб ты знала! Общаться с моими родственниками и друзьями. Улыбаться мило и изредка отвечать на мамины вопросы, думаю, у нее их за это время — кошмар — семь лет прошло! — прилично накопилось.
— Н-на вопросы… — пролепетала Сауле, побледнев.
— Мамочка — человек деликатный, — хмыкнула Таня, исподлобья рассматривая подругу, — не то что я!
Сауле тяжело вздохнула, но спорить не стала. Во-первых, бесполезно. Если Татьяна что решила… будет стоять насмерть!
А во-вторых, полтора месяца — большой срок. Мало ли что произойдет? Можно, например, заболеть…
Глава 6
ЦВЕТЫ НА ПРОДАЖУ
