с тобой. Ну не будь занудой, медвежонок, приходи скорей.
Я принес коньяк, рюмки. Мира прикурила и с наслаждением затянулась. Время от времени начинала забавляться, пуская кольца дыма. Я все глядел на нее, любуясь наготой. Интересная она была — волосы на теле отсутствовали вовсе, даже лобок девственно чист. Вроде худая, но гладкая, какая-то, ладная. Кости не торчат, зато тонкие мышцы отчетливо проступают под бархатистой кожей.
Поймал ее за руку, притянул к себе, поцеловал. Усадил на колени. Мира затушила сигарету и, обхватив меня одной рукой за шею, взяла во вторую, рюмку с коньяком. Чокнулась с моей и сказала:
— Это просто замечательно, что ты не женат!
— Это еще почему?
— Да знаешь, я изрядно эгоистична — в женатых мужчинах меня раздражает их страх перед тем, что они могут быть разоблачены женами. А страх этот мешает сексу! Мужчина вроде с тобой, но это не то, он все время пытается придумать подходящее оправдание, правдивую ложь. Мужчины менее виртуозны во лжи…
Слегка отстранившись, я посмотрел на нее внимательно:
— Сексу, говоришь, мешает? Так это был просто… секс?
Мира сделала круглые глаза и засмеялась:
— Ну что ты, сладкий! Это был не просто секс. Это был… потрясающий секс!
***
Потом коньяк кончился, и я изъявил желание сбегать за добавкой, но Мира вцепилась мертвой хваткой и не пустила.
— Ну, миленький, мой, хорошенький, ну куда ты побежишь, третий час ночи! Мы и так, вон какую бадью оприходовали. Баиньки надо уже ложиться! Да и мне пора двигать, мне завтра очень рано вставать…
— Ну, как же хватит?! — я вяло пытался освободиться от ее цепких рук. — Так хорошо сидели. Давай, я сейчас быстренько сбегаю, за пять минут, буквально… Подожди… — тут только до меня дошел смысл ее слов, — А ты что, разве не останешься? У меня?.. Не остаешься?
— Ну, ты же сам говорил, — Мира смотрела ласково, как на ребенка, — что не любишь, когда тебе бабы спать мешают! Вот, высыпайся… Вызови, пожалуйста, такси. Пора по норкам!
— Ну, от меня бы и поехала утром.
— Не надо, Никитосик, не спорь! Завтра увидимся… если ты, конечно, хочешь, со мной завтра увидеться. А?
— Конечно, хочу! Я с тобой и сегодня не хочу расставаться.
— Немножко отдохнешь от меня, чтоб быстро не надоела. Я же не хочу тебе быстро надоесть… Давай мой сладенький, вызывай, своей девочке тачку. Помашешь мне в окошко ручкой? — кокетливо щебетала Мира. По каким-то незнакомым ноткам в голосе девушки, со всей унылой очевидностью стало понятно, что никаким уговорам она не поддастся.
Ну да, надоесть, — подумал я, смиряясь с неизбежным, — чтоб мне всю жизнь так надоедали…
— Ну ладно… раз решила… А ты не боишься? Поздно ведь уже! Давай я тебя провожу?
— Вот это лишнее. Чего мне бояться?
Тут я, вспомнил про «бразильское джиу-джитсу» и, не задавая лишних вопросов, пошел вызывать такси.
Мира, уже стояла в коридоре и подкрашивала губы перед зеркалом, как вдруг что-то, вспомнив, хлопнула себя по лбу:
— Вот, блять, я дура, как могла забыть?! — бормотала она, лихорадочно роясь у себя в сумочке. Нашла какую-то бумажку, вчиталась.
— Нет, ну точно, слушай!.. Вот овца беспамятная!
Я прибежал на эти крики, из кухни.
— Что случилось? Ты что ругаешься? Кто овца? Не смей себя так называть!
— Да, я! Я — овца! Тоже мне, бизнесвумен! Надо было сегодня одну вещь забрать на вокзале из камеры хранения! А я все утро пробегала, потом днем дела, потом с тобой… вот. Совсем из головы вылетело… Что теперь делать?
— На вокзале? Из камеры хранения? — растерянно повторял я за ней, не в силах сходу понять этот экспрессивный монолог, — А завтра нельзя забрать что ли?
— Да! — она сжала кулачки. — У меня встреча в первой половине дня, а потом еще одна. На ней я уже с этой штуковиной должна быть. А я никак не успеваю. Блин горелый! И попросить некого, у всех свои дела… Ни одной собаки в офисе не будет!
— Меня попроси, — предложил я, сообразив, что это не просто повод для завтрашней встречи с Мирой, но твердая гарантия, что последняя состоится. — Я что, хуже собаки? Что там надо забрать?
— Ой, правда, Никитосик! — Мира посмотрела на меня с надеждой. — Ты мне поможешь? Заберешь? Там сумочка одна, нетяжелая.
— Ну, что ж, делать, хоть и не люблю рано вставать, — притянул ее к себе и прошептал в ухо, — но долг велит помочь ближней! Ты же ближняя?
Мира стала на цыпочки и чмокнула меня в губы.
— Ты прелесть, медвежонок!
— Нет, — возразил я, — это ты препрелестная прелесть!
Мы стояли и целовались, когда затрезвонил телефон, притаившийся на полочке для обуви под ворохом бесплатных газет. Черный допотопный аппарат с диском, оставшийся еще от матери. Долго выносить его дребезжащие вопли было невозможно, и я с трудом отлепив себя от Миры снял трубку.
— Такси прибыло, — бодро доложила на другом конце провода тетка — диспетчер, — вишневая семерка.
— Хорошо, спасибо, — я положил трубку, и обернулся к Мире. Та, уже наматывала ремешок босоножки вокруг изящной щиколотки.
— Такси ожидает вашу светлость! Вишневая семерка.
— Да хоть черешневая! — Мира небрежно махнула рукой, — не промахнусь.
Она, наконец, справилась с ремешками и выпрямилась, вопросительно глядя на меня.
— Слушай, я в этих сандалетах не слишком по-блядски смотрюсь?
— Молодец! — засмеялся я, — Нашла время спросить, перед уходом.
— Это как понять? — она шутливо надула губы, — Еще ю-юбка эта!
Подергала за подол свою коротенькую юбочку, пытаясь спустить ее немного пониже, отчего та поползла вниз по бедрам еще больше открыв животик.
— Да нормально ты выглядишь! — я привлек ее и поцеловал в щеку, — Как ангелочек, только, без крылышек.
— Да? — Мира улыбнулась, — Ангелочек… умрешь с тобой! Между прочим, это я для тебя так вырядилась. Обычно я скромнее. Ладно, медвежонок, поскакала я.
Завтра позвоню утром, проинструктирую подробно. Заодно и разбужу, чтоб не проспал, лежебока.
Уже в дверях в дверях она внезапно спохватилась.
— Тьфу ты! Голова дырявая, чуть не ушла! Ключ же я тебе забыла отдать! — она опять принялась лихорадочно рыться в сумочке, — отойди со света, не видно.
— Какой ключ?
— Да от камеры, хранения же ключ… как бы ты ее открыл… без ключа-то?
— Так она автоматическая что ли?
— Нет, блять, механическая! А вот он! — она, наконец, достала ключ с пластмассовым ушком, — На, держи, не потеряй! Все, сладкий мой, я побежала! Не провожай. Пока-пока! — она зашла в лифт и прежде, чем нажать кнопку первого этажа, показала два пальчика в виде буквы V, при этом несколько раз их согнула в
