Как раз в дни моего пребывания в Каире вспыхнула одна из таких забастовок. Однако и на этот раз она была подавлена. Полиция, взявшая штурмом забаррикадировавшихся в Каирском центральном госпитале сестер и санитаров, жестоко избила их, многих бросила в тюрьмы, остальные были уволены с работы. Каирские газеты, издающиеся на английском, французском и арабском языках, несколько дней поливали грязью участников стачки. Студенты в дни забастовки были изолированы в университетских зданиях, окруженных цепями солдат. Проходя мимо университетского двора, можно было слышать доносившиеся оттуда горячие речи молодых патриотов и видеть группы студентов, собравшихся во дворе на митинг. Студенческая забастовка продолжалась значительно дольше госпитальной, но были приняты все меры полицейского террора, чтобы она не распространилась. В день моего отъезда, 11 апреля, был опубликован чрезвычайный закон о борьбе с коммунизмом и о запрещении стачек, а за ним последовали массовые аресты заподозренных в принадлежности к компартии, сторонников борьбы с империализмом, борьбы за мир и демократию.
Естественно, что из-за этих бурных событий я не имел возможности посетить Каирский университет, где мне хотелось побывать. Не желая в то же время сидеть в своем номере в гостинице, я почти два дня посвятил прогулкам по зоосаду.
Больше всего меня, конечно, привлекал обезьянник. К сожалению, в Каирском зоопарке содержатся только низшие обезьяны — павианы, макаки, мартышки, мангобеи, дриллы, мандриллы и полуобезьяны — лемуры. Животные находятся в тесных клетках, только стадо павианов из шести взрослых обезьян и четырех детенышей имеет хорошее и удобное помещение. Для них сооружены искусственные скалы и пещеры. Все это вместе образует большой холм, окруженный рвом с гладкими железобетонными вертикальными стенками, высотой в четыре метра. Зрители подходят к краю рва и наблюдают животных сверху.
Из зоопарка я, возвращался на трамвае. Возле университета в вагон вошла группа студентов. Они вели между собой горячий спор, повидимому, относительно своей забастовки. Шумный разговор то и дело пересыпался веселым беззаботным смехом, который свойствен молодежи любой страны. Но одеты студенты бедно, лица худые, болезненные. Повидимому, им живется не сладко.
Каир — Аддис-Абеба
СРОК моего карантина кончился, и я получил билет на самолет англо-египетской компании, курсирующий между Каиром и Аддис-Абебой. Я взобрался в пассажирскую кабину. Самолет уже подрагивал от запущенных моторов. Из двери кабины летчика высунулась длинная тощая фигура англичанина — одного из членов экипажа. Монотонным голосом, без всякой мимики и интонации он объявил, что сейчас будет подъем, следует застегнуть ремни сидения и не курить. Об этом же напомнила надпись, вспыхнувшая над дверью кабины: «Застегните ремни, не курите». Самолет, покачиваясь, стал набирать высоту. Немного погодя надпись потухла. Пассажиры, расстегнув ремни, завтракали, рассматривали виднеющиеся внизу поля и скрывающийся в долине Нил, а затем горы. Прошло не более сорока минут, как тот же монотонный голос известил, что нужно опять застегнуть ремни и не курить. Самолет совершил посадку в аэропорту Хелуан.
Короткая остановка в Хелуане, и мы снова в воздухе. Самолет летел на высоте трех с половиной — четырех с половиной километров над горными хребтами. Машину бросало из стороны в сторону, вверх и вниз. Лида пассажиров поскучнели, их укачивало, многие сидели неподвижно, закрыв глаза. Только на задних креслах четверо молодых англичан с азартом играли в карты. Слышались крики: «опен» (открой), «севен» (семь), «хаф паунд» (полфунта), и в руках мелькали проигранные и выигранные египетские фунты. Наконец, мы миновали высокие горы, самолет спустился ниже, стало значительно легче, но только до следующего горного хребта. Около четырех часов дня снова раздался монотонный голос, на сей раз объявляющий, что по условиям погоды самолет не может лететь в Аддис-Абебу и останавливается на ночь в аэропорту Асмара. Пассажирам предложили взять с собой необходимые вещи: пижамы, бритвенные приборы и прочее, и ехать в гостиницу, а остальной багаж оставить в машине.
Самолет резко пошел на посадку. Мы приземлились. Вошел санитар эритреец, улыбнулся, показывая красивые, ровные белые зубы, и из пульверизатора быстро обрызгал все внутри самолета, в том числе и пассажиров, каким-то зловонным дезинфекционным раствором. Пассажиры, ворча, быстро выпрыгнули на землю.
В зале аэропорта сидело десятка три английских солдат в походной форме, с ранцами за плечами и с винтовками, во главе с офицером. Повидимому, они ждали самолета. Здесь же за длинным столом располагались таможенный и полицейский чиновники. Англичанин-таможенник долго рылся в наших портфелях и саквояжах, заглядывал в футляры зубных щеток, очков, вскрывал коробки с зубной пастой и т. п. Наконец, полицейский поставил штамп на наши паспорта, и мы получили право выехать в город. Таможенные процедуры заняли весь остаток дня, и в город мы въехали, когда темнело.
Асмара — центр бывшей итальянской Восточной Африки. Сейчас город оккупирован английскими войсками и находится в ведении английской администрации. Оккупация считается временной до тех пор, пока организация Объединенных Наций не определит положения бывших итальянских колоний. Однако Англия и Америка, как известно, всячески тормозят решение судьбы этих стран, а тем временем старательно «осваивают» оккупированные территории.
Несмотря на ясное предложение советской делегации на 4-й сессии Генеральной Ассамблеи оставить бывшие итальянские колонии под контролем Объединенных Наций с предоставлением самостоятельности Ливии немедленно, а Эритрее через пять лет, вопрос пока так и остался неразрешенным.
Англия стремится удержать в своих руках Эритрею не только для того, чтобы умножить свои африканские владения, но и в стратегических целях. Владея Эритреей, Англия может держать под контролем Эфиопию, Французское Сомали, Судан, а также все Красное море с восточным побережьем Йемена и Саудовской Аравией. Все это связано с планами англо-американских поджигателей войны, направленными против Советского Союза.
Наш автобус медленно катил по широкой асфальтированной улице. Во многих местах на стенах зданий виднелись еще не стертые временем торговые рекламы на итальянском языке. Улицы Асмары показались мне довольно пустыми, автомобилей и пешеходов было на них мало. Почти стемнело, когда мы подъехали к трехэтажному отелю.
