Теперь вернемся в Вашингтон. Службы разведки армии и флота читали всю японскую почту. Они перехватывали, расшифровывали и переводили все сообщения из Токио своим представителям в Вашингтоне и других местах. Из этих депеш было ясно, что война на Дальнем Востоке вероятно начнется на уикэнд 29 ноября. Однако когда точно и где именно — осторожное японское правительство предусмотрительно не доверило даже сверхсекретному дипломатическому коду. Каждая крошка информации, полученной из этих сообщений, и из других источников, была зловещей. Но ни дата, ни цель не упоминались. Когда прошло воскресенье 30 ноября, и ничего не стряслось, в официальном Вашингтоне раздался дружный вздох облегчения. Капитан 2 ранга Артур Г. МакКаллум из службы разведки флота считал, что ситуация остается достаточно серьезной, чтобы 4 декабря отправить на Гавайи новое военное предупреждение. Однако адмирал Старк отказался делать это, считая, что и так уже слишком часто кричал: «Волк!»
До 7 декабря были расшифрованы и переведены 2 японские депеши, из которых можно было догадаться о готовящейся атаке Пирл-Харбора. Первой был приказ из Токио консулу в Гонолулу сообщать не только о приходящих и уходящих военных кораблях, но также сообщить точное место стоянки каждого корабля. Адмирал Киммель мог оценить всю важность этого сообщения, но ему не предоставили такой возможности. Разведка флота просто выкинула ее, так как подобные приказы рассылались японским агентам во всех крупных портах мира. В подобном контексте требования к консулу в Гонолулу указывали на атаку Пирл-Харбора не больше, чем на атаку Сан Диего, Панамского канала, Нью Йорка или Рио де Жанейро. Тем не менее, отказ передать это сообщение в Пирл-Харбор, грязным пятном лежит на Вашингтоне. Можно утверждать, как это делал адмирал Тэрнер на слушаниях, что военного предупреждения от 27 ноября было вполне достаточно, чтобы насторожить Киммеля. Но, как заметила Роберта Вольстреттер: «Если волнуется отправитель, предупреждение оказывает больше действия».
Адмирал Старк и контр-адмирал Тэрнер, начальник группы планирования ВМФ, 7 декабря в 9.15 находились в офисе Старка, когда начальник разведки ВМФ контр-адмирал Уилкинсон и капитан 2 ранга МакКаллум, начальник дальневосточного сектора, получили перевод 14-й части японского меморандума, в которой говорилось о разрыве дипломатических отношений. Но даже 14-я часть не содержала объявления войны и не угрожала немедленной атакой. Через час капитан 2 ранга МакКаллум получил копию распоряжения Токио своим послам уничтожить шифровальные машины после того, как нота из 14 частей будет представлена государственному секретарю Хэллу в 13.00. Воскресенье было довольно странным днем, а время еще более необычным для вручения дипломатической ноты. Что это могло значить?
МакКаллум и его помощник, капитан-лейтенант Э.Д. Крамер, и полковник Руфус С. Браттон из армейской разведки пытались найти ответ, глядя на карту часовых поясов. Час дня в Вашингтоне соответствовал 7.30 в Пирл-Харборе. Это могло быть простым совпадением, а могло означать и атаку, причем в единственном месте. В это время в Маниле и на Гуаме было еще темно. Уилкинсон предложил Старку немедленно связаться с Киммелем по телефону. Старк колебался, утверждая, что за оборону Гавайев отвечает армия, поэтому данным вопросом должен заниматься генерал Маршалл. Маршалл появился в кабинете Старка после утренней конной прогулки в 11.15. В напряженном молчании он прочитал все 14 частей японского меморандума и согласился, что это означает немедленную войну. Связист Маршалла заявил, что может передать сообщение на Гавайи в течение 20 минут. Контр-адмирал Лейф Нойес, начальник службы связи ВМФ, предложил послать сообщение по системе связи армии. Старк уперся, опять из чувства соперничества с армией. Таким образом сообщение было отправлено в полдень, или в 6.30 по гавайскому времени. Оно гласило: «Что именно должно означать конкретное время нам не известно, но будьте начеку». Генерал Маршалл трижды вызывал армейский центр связи, чтобы удостовериться в том, что сообщение прошло. Его заверили, что все сделано. Связисты действительно отправили его. По телеграфу компании «Вестерн Юнион»! В то утро с армейским радиостанциями что-то стряслось, и потому дежурный офицер отправил важнейшую депешу по коммерческим каналам. Мальчик на велосипеде доставил ее генералу Шорту через несколько часов после атаки.
Ночь 6 — 7 декабря на Оаху прошла спокойно. Пока офицеры и матросы развлекались в увольнении в Гонолулу, как делают все моряки в субботний вечер, на входе в гавань Пирл-Харбора проводилось обычное патрулирование. В 3.55 тральщик «Кондор» заметил перископ менее чем в 2 милях от берега. Он передал сообщение об этом прожектором на дежурный эсминец «Уорд». Два капитана обсудили этот вопрос по радио. Их переговоры слышала береговая радиостанция Бишоп Пойнт. Однако ни капитаны, ни береговые радисты и не подумали передать эту новость в штаб.
Прошло почти 3 часа, а Пирл-Харбор спал. В 6.33 патрульная «Каталина» заметила ту же, или другую сверхмалую лодку, сбросила дымовую шашку и сообщила «Уорду». Эсминец подошел и обстрелял миждет, Сбросив глубинные бомбы, он потопил противника в 6.45. Командир «Уорда» капитан-лейтенант Аутербридж в 6.51 наконец сообщил об этом в штаб военно-морского района. Однако произошла совершенно необъяснимая задержка, и дежурный офицер капитан-лейтенант Гарольд Камински получил это сообщение только в 7.12. Камински был одним из немногих, кто в то утро действовал, как положено. Он приложил отчаянные усилия, чтобы передать новость в штаб флота, однако у него был только один телефонист-гаваец, который плохо говорил по английски. А разыскать кого-либо еще в это воскресное утро было просто невозможно.
Тем временем в 7.00 другая «Каталина» потопила вторую сверхмалую лодку в миле от входа в Пирл-Харбор. Однако в нарушение инструкций сообщила об этом шифром. Таким образом, ее сообщение можно было отправлять дальше только в 7.30. Дежурный по штабу Тихоокеанского флота передал его по телефону на остров Форд офицеру связи адмирала Беллингера. Они обсудили проблему этих 2 контактов с комендантом военно-морского округа адмиралом Блохом. Все трое дружно заподозрили, что контакты ложные, и продолжали болтать, пока им на голову не посыпались бомбы.
Таким образом флотское командование из-за плохой связи и собственной расхлябанности потеряло возможность оповестить корабли, что вблизи Пирл-Харбора шныряют подводные лодки. Сам адмирал Киммель 14 октября предупреждал флот, что «единственная атака подводной лодки может указывать на присутствие значительных сил, возможно состоящих из быстроходных кораблей, сопровождающих авианосец». Но эта фраза утонула в многословном циркуляре по флоту, и ее никто не заметил, кроме Камински. Одна сверхмалая лодка на самом деле проникла в Пирл-Харбор через проход в сетях, который был беспечно открыт. Там она была потоплена эсминцем. Другая вылетела на берег и была захвачена. Остальные бесследно пропали. Большие лодки тоже ничего не добились, так как наши патрули после атаки стали крайне агрессивными. 10 декабря I-70 была потоплена самолетами «Энтерпрайза». 2 лодки отправились к западному Побережью и потопили там несколько торговых судов, что вызвало страшную панику.
Однако армия потеряла еще более блестящий шанс дать заблаговременное предупреждение о воздушной атаке. Армия имела 5 или 6 подвижных радиолокационных станций, разбросанных по берегам Оаху. Поисковый радар спас Англию от уничтожения германскими Люфтваффе в 1940, то же самое он мог сделать и здесь. Однако эти армейские радары по воскресеньям работали только с 4.00 до 7.00, причем это были тренировки операторов. Никто всерьез не собирался искать вражеские самолеты.
Утром 7 декабря рядовые Локард и Эллиотт работали на радаре в Опане, самой северной точке Оаху. С 6.45 до 7.00 они следили за разведывательным гидросамолетом японского крейсера, который полетел впереди бомбардировщиков, чтобы удостовериться в присутствии американского флота в гавани. Один из парней передал сообщение о самолете в информационный центр в форт Шафтер возле Гонолулу. Однако на дежурстве там находился неопытный второй лейтенант, тоже стажер. Он приказал рядовым выключить станцию.
Вместо этого те продолжали работать, желая улучшить свое владение сложной техникой. В 7.02 Эллиотт заметил на экране «нечто совсем необычное».
Отметки указывали на приближение огромного числа самолетов, ранее он не видел ничего подобного. Самолеты находились в 132 милях на север от Оаху и приближались со скоростью 182 мили/час. Он позвонил дежурному телефонисту информационного центра, который заставил дежурного офицера выслушать настырных рядовых. Зеленый лейтенант со скукой прослушал сообщение и посоветовал им «поскорее забыть». Он слышал от кого-то, что этим утром с материка должна прилететь группа В-17. Но там должны были оказаться в лучшем случае пара десятков самолетов, а экран радара показывал, что их больше 100.
