– Скорее, первое, – буркнула я. – Потому как если бы у меня было что-нибудь ценное, я бы об этом знала. А так…
– А может, этот самый Флавий тебе подкинул что-нибудь? – Дора явно решила поразить меня своим бурным воображением. – Убили ведь его по какой-то причине. Вдруг это он вором был. Сама говорила, что все проблемы у него из-за девицы, с которой его связывают денежные дела. Что, если для нее он что-нибудь украл, а его за это преследовать начали?
– Дора, не сочиняй. – Я поморщилась, потеряв мысль, которую почти поймала за хвост. – Слишком много «если». Даже если предположить, что ты права и Флавий действительно был вором, то зачем ему прятать у меня что-либо? Он явно не собирался приходить ко мне еще раз. И потом, в таком случае было бы логичнее схватить его и применить, как выразился глубокоуважаемый господин Седрик, жесткие методы, чтобы он сам отдал эту вещь. А ему просто раскроили голову.
– Преступление на почве страсти! – восхищенно выдохнула Дора, как-то незаметно переключившись с ограбления на недавнее убийство. – Девица застукала его выходящим из твоего кабинета, подумала, что вас связывают некие отношения, и поспешила избавиться от неверного возлюбленного!
– Женщины обычно обиду за измену вымещают на соперницах, а не на самом изменнике, – несогласно качнул головой Седрик, поспешив включиться в увлекательную игру по выдвижению самых невероятных гипотез разгадки произошедшего убийства. – Так что в этом случае именно найне Беатрикс пришлось бы отбиваться от разъяренной фурии.
– Ну тогда я не знаю. – Дора обиженно надула губы, явно исчерпав всю свою фантазию. Подумала немного, затем кокетливо стрельнула глазками в направлении Седрика, по-прежнему стоявшего около окна. – Кстати, господин следователь, а вы не выяснили, кем является этот Флавий? Раз уж узнали его имя, то должны были определить, чем он занимался в жизни.
– Он не вор, – с легкой улыбкой ответил Седрик. – Это я могу сказать вам точно. Более того, весьма уважаемый человек в городе, да что там – во всей Итаррии. Был, по крайней мере. Поэтому определить его личность и не составило особого труда.
– И кто же он? – полюбопытствовала я. Вспомнила его белые руки аристократа и сама же предположила: – Вхож во дворец?
– Угадали. – Седрик неохотно кивнул. – Господин Флавий Бартелиус являлся главным камергером его величества Альберта Первого.
Дора тихонько охнула от такой новости. Замерла и я, пытаясь осмыслить услышанное.
Наше королевство носило звучное и в чем-то даже воинственное название Итаррия. Заключенное между более могущественными и крупными соседями, оно давным-давно было обречено влиться в состав какой-нибудь империи, будь то восточная Прерисия или же западная Ольгестия, однако благодаря милости богов этого не случилось. Возможно, мы оказались просто не нужны этим странам, поскольку не обладали ничем полезным. Обычный кусочек земли, большую часть которой занимают горы. А может, помогло и то, что у династии Агонов, правящих Итаррией испокон веков, всегда рождались очень красивые дочери, ради которых правители соседних стран с радостью подписывали самые невыгодные условия, по которым заключались династические браки. Но я склонна все же верить первой причине.
В крохотной Итаррии вся знать была на виду. Наверное, каждый житель столицы, к числу которых относилась и я, имел счастье хотя бы раз, но увидеть короля. К слову, Альберт совершенно не чурался общения с народом. Говаривали, что он порой даже переодевается зажиточным горожанином и с удовольствием проводит вечер в каком-нибудь трактире Арильи, где подают самое свежее и вкусное хмельное пиво. Правда это или нет – не ведаю, но я знаю точно: каждое воскресенье любой желающий может увидеть королевскую чету на торжественной службе в храме Треона – бога земли и плодородия.
Стоит сказать также, что наш король Альберт и его супруга Мистрид очень не любят лишней праздности и пышности. Поэтому в любых поездках венценосную чету сопровождает самый минимум свиты. И в этом есть здравый смысл: во-первых, всю нашу страну можно проехать вдоль и поперек всего за несколько дней. А во-вторых, боюсь, населения всей Итаррии не хватило бы нашему правителю, чтобы, подражая восточной моде, окружить себя многолюдной толпой обязательных слуг, фрейлин, фавориток и многих других. Поэтому Альберт мудро ограничил свое окружение лишь самыми верными людьми. И, пожалуй, камергер в этом перечне занимал высшую строчку. Без его разрешения нельзя было войти в кабинет короля. Именно он решал, какие дела и встречи запланированы сегодня у их величеств. Да что там, говаривали, что именно камергер читал первые варианты законов, выносимых на совет знатных семейств, играющих при короле нечто вроде палаты лордов в Ольгестии. И порой именно его рукой в почти одобренные указы вносились самые важные изменения.
Из всего этого следовало только одно: я серьезно вляпалась. Подобные крупные преступления обычно берутся на очень тщательный контроль. И всем будет выгодно, если преступника найдут как можно скорее. Боюсь, на худой конец роль убийцы свалят на меня, чтобы избежать скандала и язвительных нападок на бессилие властей. И плевать на то, что я принадлежу к первому сословию. В конце концов, наш род получил дворянство не так уж давно – всего пару поколений назад.
Все эти мысли промелькнули в моей голове всего за пару секунд, пока я ошарашенно смотрела во внимательные и спокойные глаза Седрика. Он наверняка понял, почему я так испугалась, но промолчал. Лишь спрятал в уголках губ понимающую усмешку.
– Как видите, найна Беатрикс, вы угодили в весьма непростую ситуацию, – небрежно заметил он, скрещивая на груди руки. – Поэтому для вашего же блага будет во всем сотрудничать со следствием.
– Да разве я возражаю? – жалобно проблеяла я, невольно уже представив себя в кандалах в ожидании сурового приговора. – Я ведь и так рассказываю вам чистую правду, господин следователь…
Седрик не удержался от довольной улыбки, убедившись, что я поняла всю серьезность беды, в которую угодила. Глянул в окно, за которым ночной мрак медленно синел, предвещая скорый рассвет, затем вновь посмотрел на меня.
– Думаю, мазь уже можно смыть с вашей спины, – проговорил он. – Найна Беатрикс, я разрешаю вам привести себя в порядок. А затем поднимайтесь на второй этаж. Попробуем определить, что же искали в вашем доме незваные гости и не связано ли это с недавним убийством.
– Но… – растерянно забормотала я, на какой-то жуткий миг представив, что он вздумал тщательно проследить за моим одеванием и умыванием. – Надеюсь, мне будет позволено заняться этим в одиночку?
– Конечно. – Седрик весело хмыкнул, видимо изрядно позабавленный моим смущением. – Не буду вам мешать. С вашего позволения, я пока начну осмотр вашего кабинета.
После чего решительно вышел из комнаты.
– Какой мужчина! – восхищенно прошептала Дора, едва за ним закрылась дверь. Повернулась ко мне с радостно блестящими глазами. – Триша, согласись: он ведь такой лапочка!
По весьма понятным причинам я не разделяла чувств служанки, подспудно продолжая ждать от Седрика какой-нибудь гадости. Но пока его поведение приятно удивляло меня. Если не считать колкостей и язвительных замечаний, он не позволял себе ничего лишнего. А ведь прекрасно понимает, что в сложившейся ситуации без особых проблем способен обеспечить мне массу крупных неприятностей, с лихвой расплатившись за давнюю обиду и унижение.
– Быть может, все-таки расскажешь, какие отношения тебя с ним связывали? – продолжила Дора, не заметив моей кислой физиономии. – Как я поняла, вы встречались?
– Недолго, – честно призналась я, сев на диване и обернув вокруг бедер простыню. – Но мы очень некрасиво расстались.
– Ты ему до сих пор нравишься, – уверенно заявила служанка, не торопясь встать и заняться своими непосредственными обязанностями. Например, отправиться в ванную и нагреть мне воду.
– Вряд ли. – Я печально покачала головой. – Ты даже не представляешь, как сильно я его обидела.
– Ну и что? – Дора легкомысленно пожала плечами. – Триша, милая, любимой женщине мужчина может простить очень многое. Ты просто не видела, как он хлопотал над тобой, когда ты лежала в обмороке. А как он кричал на меня за то, что я позволила тебе в одиночку отправиться за помощью! Честное слово, я не предполагала, что под его суровой внешностью кроется такой темперамент.
Я открыла было рот, чтобы в очередной раз постараться убедить Дору в ее ошибке. Седрик наверняка помог мне потому, что решил быть выше мести. Так сказать, продемонстрировать мне, насколько он благороден, чтобы на его фоне я почувствовала себя полнейшим ничтожеством. Кстати, его план сработал. Я действительно еще никогда не ощущала себя так жалко и мерзко.
Однако Дора не дала мне возможности вступить в спор. Не дожидаясь моих возражений, она выскользнула за дверь, видимо все же вспомнив про то, что мне крайне необходимо принять ванну.
