- Изо рта?.. - тупо поинтересовалась я и тем самым разозлила девчонку. Глаза ее посветлели, у меня тоже так бывает, тогда мама говорит, что от злости у меня глаза лимонятся.
- Для такого имени ты слишком тупая, - заявила девчонка и тут же потемнела глазами. - Хочешь посмотреть?
- Да. Нет... Я плохо вижу, я очень устала.
- Это нужно смотреть лежа! Тогда бинокль не дергается.
- Бинокль? - Я с недоверием беру в руки тяжелый предмет.
- Смотри на воду рядом с листом кувшинки. Ты должна заметить, как паучок всплывет!
Я смотрела в бинокль, а Агелена рассказывала.
- Сначала серебрянка перевернется вниз головой и выставит брюшко. Потом обхватит брюшко передними и задними ногами, перекрестив их над водой. Потом ноги третьей пары...
- Третьей?
- Ты что, не знаешь, что у паука восемь ног? - с ужасом спросила Агелена. - Третья пара ног упирается в рамку из первых четырех и образует ловушку для капли воздуха. С этой каплей серебрянка погружается в воду и плывет к заранее сплетенному под водой колоколу. Выпустит туда воздух и - за следующей каплей, пока весь колокол не наполнится. Она потому и называется серебрянкой, что, перетаскивая воздух на себе, под водой светится облепившими ее капельками.
- А она не заблудится под водой? Если она тащит воздух, как исхитряется глубоко нырнуть? - заинтересовалась я, но не потому, что наконец разглядела ныряющую серебрянку, а потому что под биноклем закрыла глаза и дала им отдохнуть, а с закрытыми глазами думается легче.
- Она не заблудится - это раз! - радостно сообщила Агелена. - Потому что всегда тащит за с обой страховочную нить. И хорошо опускается вниз потому что вниз брюшком! Брюшко - тяжелей! Брюшко - тяжелей!
Я убрала бинокль от лица. Агелена прыгала на одной ноге возле меня.
- Зачем она это делает? Зачем строит купол, таскает туда воздух?
- Живет она там! Ей нравится под водой. А хочешь, мы посмотрим, как она там сидит? Как она убирает в своем куполе, проветривает его через форточку? Она только есть в воде не может. Ест на суше.
- Через бинокль посмотрим?
- Нет, что ты. Через бинокль мы ничего под водой не увидим. Мы спустимся в воду, пройдем немного ногами, потом наберем воздуха и осторожно опустим головы под воду. Если двигаться медленно и осторожно, не поднимая ила, то...
- В другой раз! - перебила я Агелену. К моему удивлению, она не обиделась.
- И правда. Тебя, наверное, уже обыскались. Ты что, - вгляделась она в меня с сожалением, - ничего не знаешь о пауках?
- Почему не знаю? Знаю. Я знаю, что из паутины Нефилы можно спрясть шелк и он будет прочным и прекрасным, как никакой другой шелк, из него можно даже будет делать оболочку для дирижаблей... Был такой аббат...
- Кто-кто?
- Ну, священник по имени Камбуэ. Он из пауков галабов сделал настоящий ткацкий станок. Разместил их в выдвижных ящичках и тянул из них паутину сразу на станок. И ткал.
- Скоти-и-ина! - не одобрила Агелена подобную предприимчивость аббата Камбуэ.
- А в Новой Гвинее и на Фиджи паутиной даже рыбу ловят!
Мы помолчали.
- А зато серебрянка живет только здесь! - заявила Агелена.
- Только в этом пруду?!
- Нет. В наших прудах, ну, в смысле, в средней полосе России.
Мы опять помолчали, понемногу проникаясь чувством патриотической гордости. И я попросила:
- Помоги мне найти корзинку. Я не могу без нее прийти к бабушке.
- Да уж, - согласилась Агелена. - Она все глаза проглядела - где там ее внучка с пирожками и маслом?
- Лучше бы встретила меня на станции! - парировала я, вставая и отряхивая юбку. Мои разбитые колени сразу защипало. Агелена сорвала листья подорожника, облизала их и прилепила по одному на каждую коленку.
- И как мне идти? Отвалятся!
- Не отвалятся. - Она роется в кармане платья и вынимает обрезки капроновых чулок. Продев круговые полоски через ступни, надевает их мне на колени, закрепляя подорожник и затягивая в узелок лишнюю ткань.
- Здорово! - одобрила я. - Сама придумала?
- Нет. Тили мне всегда так делает, когда я расшибаю локти. Хорошо держит, да? Куда идти?
- Сюда... Нет, туда.
- Вообще-то ты выскочила с криком оттуда, - показывает Агелена совсем в другую сторону.
- Значит, туда.
Идти быстро невозможно. Агелена скачет впереди и уже через несколько метров показывает мне огромную жабу. Она без страха берет ее в руку. Жаба тут же пускает сильную струю. Агелена, похоже, ожидала этого, отставляет руку в сторону и чертит струйкой на земле круги. Мы смеемся.
- Зачем ты собирала серебрянок? - спрашиваю я.
- Тили решила переселить их на дальний пруд.
-Эта Тили... Она разводит пауков?
- Разводит? Нет, она им помогает, и пауки ей помогают. У серебрянки, например, очень сильный яд.
- Яд? - ужасаюсь я. - Тили нужен яд пауков?
- Серебрянки ядовиты. Ты что, не знала?
- А зачем этой Тили яд?
- Я не спрашивала, - просто отвечает Агелена. - Может, хочет отравить кого-нибудь.
- А я упала на соток с пауками, и они... они могли меня укусить?!
- Могли, - соглашается Агелена. - Вон там проходит дорога. Куда идти?
Показываю рукой. Мы довольно скоро обнаруживаем корзинку с пирожками и маслом.
- Вот здорово! - обрадовалась Агелена. - Я не думала, что мы ее найдем! А где же страшный убийца с ножом? - Она оглядывается.
Машина застряла на дороге. Я подглядывала сквозь кусты. - Показываю рукой и едва успеваю схватить ее за платье. - Туда нельзя!
- Почему это?
- Там... Там лежал мертвый человек.
- Ну и что? Пойдем посмотрим, уехали они или нет.
- Ладно, только сначала я посмотрю, а уже потом - ты.
- Почему это?
- Потому что я старше! Мой папа ушел к твоей маме, когда я уже родилась! Значит, я старше!
- Подумаешь, а я выше и сильнее!
- Здесь важна не сила, а ум. То, что в голове. - Я показываю пальцем себе на лоб. - Я на семь месяцев умнее.
На это заявление Агелена не нашла что возразить, и я первая полезла сквозь кусты.
Машины не было. Это я сразу заметила. Еще я заметила, что мужчина (пригласивший меня в замужество), чтобы выбраться из ямы, ломал ветки и бросал их под застрявшее колесо. Только было я набрала воздуха, чтобы вздохнуть с облегчением, как увидела уже знакомый плед под деревом на траве.
- Он бросил труп? - удивилась Агелена, показывая пальцем на плед.
- Этого не может быть. - Меня затрясло.
- Но ты же видишь - покрывало что-то накрывает! Тебе страшно, да? Знаешь что, ты постой, а я пойду посмотрю.
- Не надо!
- Надо! - с нажимом сказала Агелена. - Я должна точно сказать Тили, есть там труп или нет!
- Зачем говорить это Тили?!
- Потому что она больше не позволит, чтобы на ее земле валялись всякие трупы!
Агелена бесстрашно сходила к дереву, приподняла плед и что-то разглядывала минуты две.
- Ну, что там?! - простонала я в нетерпении.
- Большая дырка в животе, - ответила Агелена.
- Тогда это точно тот самый! Уходи, что ты там смотришь?!
- Что значит-- тот самый? - Она закрывает тело. - Ты думаешь, тут везде по кустам валяются всякие разные трупь!?
- Я не знаю, я только думаю, что тот человек не мог здесь бросить своего друга. Он плакал... и вообще.
- Но бросил же! Где машина?
- Может быть, он поехал за гробом?
От слова "гроб" нам обоим стало страшно, и Агелена очень быстро потащила меня за руку за собой обратно к пруду.
- Не унывай, - сказала она. - Я все расскажу Тили, она придумает что-нибудь. Ты можешь двигаться быстрее?
- Не могу, меня ноги не слушаются! Я с шести утра бегаю, бегаю!..
- Тогда посиди у пруда.
- Ни за что! Хочешь, чтобы сегодня меня еще и пауки покусали? Сама сказала, что у серебрянок ядовитый укус!
- Они не кусают своих, - пожала плечами Агелена, и на меня дохнуло подводным холодком, и даже показалось, что по щеке провели паутинкой.
- Я схожу за Тили и заодно возьму тачку. Отвезем тебя домой на тачке, раз уж не дождалась Кубрика с телегой на станции!
- Не было никакого Кубрика!
- Я тоже сказала Тили, что ему не стоит заезжать за медом на хутор. Потому что, когда он заезжает за медом, он обязательно выпивает пару стаканчиков и потом забывает, куда ехал. А Тили сказала: не с девочкой же ему потом ехать за медом на хутор, а Кубрик...
- Замолчи, - жалобно попросила я. - У меня гудит в голове.
- Это как будто ты нырнула глубоко-глубоко, да?
- Да! И даже хуже...
В воде пруда отражались оранжево-розовые облака.
- Уже солнце садится, - вздохнула я. - Можно я отдохну у пруда полчасика, сил нет никаких.
- За полчасика я успею сбегать и привести Тили.
- Ты думаешь, что эта Тили захочет посмотреть на тело?
- Еще как захочет! - уверила меня Агелена Воськина и предложила отнести в дом бабушки корзинку. Я не согласилась. Я ни за что не хотела расставаться с корзинкой. Если честно, я не верила, что за мной кто-то придет в сумерках. Я не верила, что эта девчонка с моими глазами - настоящая. Мне казалось, что я попала в другой мир, мир Тили, собирающей яд пауков и обожающей смотреть на мертвых мужчин.
