сможет найти ни твои настоящие страхи, ни слабые места, а значит — не сможет причинить тебе вред. Меняй маски, парень! Одну сорвут — наденешь другую. А своя рожа будет целой — замечательное дело! — и карлик пронзительно рассмеялся.
Весь день удручённый Блад плёлся на Полночи в хвосте циркового поезда. Не засиделся он с остальными и у центрального костра на ночёвке. Вышел за кибиточный круг, жадно вдохнул в себя холодную ночную свежесть, словно внутри стоянки воздух был иной, душный. Мальчишка неспеша пошёл прочь от кибиток, добрёл до маленького круглого озерца, скованного льдом. По берегу тихонько шуршал сухой камыш, посеребрённый инеем, сверкающим в лунном свете.
— Ты чего тут? — раздалось за его спиной.
Шентэл вздрогнул от неожиданности, обернулся. Рядом стояла Кэсси, кутаясь в меховую накидку.
— Весь день ты какой-то убитый. Что случилось?
Блад неопределённо пожал плечом и отвернулся, не желая отвечать, устремил взгляд на замёрзшую воду.
— Смотри, если топиться вздумал — лёд толстый, голыми руками не сломаешь! Эта лужа вообще могла промёрзнуть до дна, так что дело — дрянь, — Кэсси помолчала, ожидая хоть какой-то реакции от собеседника, но тот по-прежнему стоял к ней спиной, будто девчонки тут и не было.
— Ну ладно, пойду я тогда, — наконец сдалась она, — а ты зови, если помощь понадобится. У отца где-то есть большой топор…
— Ты настоящий друг, — невесело отозвался Блад, опускаясь на берег озерца.
— А то как же! — оживилась Кэсси, усаживаясь рядом. — Ну, — она толкнола его плечом, — рассказывай, что смурной такой?
Запах сливы и снега окутал Шентэла, и его сердце забилось не столь уныло.
— Сегодня утром я видел шатёр. И реквизит, — неохотно начал мальчишка.
— Ага, и говорил с Ником?
Шентэл кивнул.
— Я дурак, наверное, что сначала поверил? У вас даже имена придуманные! Все вы — придуманные. И я совсем не знаю, кто вы такие на самом деле.
Кэсси сочувственно вздохнула. Они долго молчали, глядя на освещённую лунным светом поверхность застывшего озера.
— Я не принимаю их правил, — наконец сказала она.
— Почему?
— Потому что я считаю, что если всё время притворяться, то твоя собственная жизнь пройдёт мимо, ты даже не заметишь. А я жить хочу. Чувствовать. Любить, в конце концов! Я хочу быть тем, кто я есть, нравится им это или нет! — девчонка замолчала, а потом понизила голос до шёпота. — Руал — он тоже не такой, как они. Он настоящий! Пока настоящий… Они хотят сделать его подобным себе. Шентэл… ты же умеешь хранить секреты?
Мальчишка кивнул.
— Я люблю его. Руала.
— Что?! — что-то тонкое, холодное, словно кожаный кнут, больно хлестнуло Блада поперёк груди. — Да он же старый!
Кэсси глянула на него с изумлением и лёгкой обидой, и Шентэл тут же пожалел, что не сдержался и отреагировал столь резко.
— Ну, я имею в виду, что он гораздо старше тебя, — взяв себя в руки, попытался поправиться он.
Тон мальчишки был уже гораздо спокойнее, но внимательный собеседник заметил бы в нём отголоски горького разочарования. Кассандра не была внимательной, её слишком увлекали собственные чувства и желание хоть с кем-то поделиться давно хранимой тайной.
— На десять лет, но что это значит, если чувства настоящие! — возмутилась она.
— А он?
— Уверена, он отвечает мне взаимностью!
— То есть он ничего не знает?
— Наверняка догадывается!
— То есть не знает?
— Ну-у-у… — замялась Кэсси.
— Тогда как ты можешь быть уверена во взаимности? Откуда знаешь, что не сама всё это придумала?
— Я чувствую это! Наверняка и он чувствует моё к нему отношение. Ты же видел, как он на меня смотрит, когда никто не видит?
— Кэсси, — терпение Блада лопнуло, — как я мог видеть то, что происходит между вами, когда никто не видит?! Может быть, ничего и не происходит, тебе просто кажется? — выпалил он.
Восторженно-романтический запал Кассандры мигом иссяк, сменившись на гнев.
— Знаешь что, Блад? — она вскочила на ноги и резко отряхнула с одежды налипшие к ней мелкие соломинки. — Ты… ты просто ничего не понимаешь! А мы с Эвереттом сбежим вместе, устроим своё шоу где-нибудь в Детхаре. Заживём своей жизнью, а не той, которую выдумывают нам Мар и Иштар! А ты оставайся тут с ними, Анхир, и до старости показывай свои карточные фокусы!
Через несколько дней на ночной стоянке разразился скандал. Сначала заплаканная Кассандра с невнятными проклятиями пулей вылетела из кибитки Руала, направившись в темноту леса за стоянкой. Следом и сам Руал, довольно раздражённый и словно виноватый, пошёл к месту ночлега Мардуарру и Иштар. Шентэл и Ник в это время играли в карты у центрального костра и всё видели.
— Погоди, малец, не трусь, я к тебе сейчас вернусь, — заговорщически прошептал мальчишке Ник, поднимаясь на ноги.
— Ты что, подслушивать собрался? — возмутился Блад.
— Я ж тебя не удивлю, что секретики люблю, — усмехнулся карлик и на цыпочках направился к кибитке Мара.
Шентэл не стал ждать его возвращения, он отправился на поиски Кэсси. Нашёл её быстро: всхлипы девушки далеко разносились в ночной тишине. Мальчишка сел с ней рядом на сухую траву и прижал наездницу к себе, обхватив за плечи. От её волос всё так же маняще пахло сливой и снегом, а дыхание касалось его шеи, и от этого по телу Блада, словно лёгкая рябь по воде, прокатилась волна приятной дрожи. Рубашка на его плече начала промокать от её слёз, но эти слёзы давали ему надежду.
— Он сказал, что я ещё слишком молода, — через какое-то время пробормотала она, по прежнему уткнувшись в плечо Шентэла, — и совсем не интересую его! Он сказал, что мы можем только дружить, не более! И он не собирается рисковать своим местом в труппе, поэтому должен — представляешь — должен!!! — рассказать всё моим родителям! Они убьют меня, Блад! Они меня убьют!
— Я не позволю им обидеть тебя, — прошептал он в её мягкие кудри, — никому не позволю.
Из леса они вернулись только под утро. Подле догорающего костра возвышался, уперев руки в бока, Мардуарру. Кэсси испуганно остановилась и инстинктивно отступила
