выносит свой вердикт Клод
ет.
За то, что она защищает меня от бургомистра и его жены, я готова простить ей всё. Понимаю, что при определённых обстоятельствах Клодет не лучше своей заклятой подружки Бернадет. Не зря же у них даже имена похожи.
В этой ситуации она на моей стороне, и мне очень повезло, что я обрела такую покровительницу. Пусть даже она защищает меня, чтобы насолить бургомистровой чете.
– Это её трудности, – фыркает Бернадет, – не на руках же её отсюда нести.
Она складывает точёные руки на груди. Улыбка превосходства не сходит с лица. Жена бургомистра стремится показать окружающим, что она хозяйка положения.
– Нет уж, я не оставлю её на растерзание твоему стервятнику, – огрызается Клодет.
Женщины, стоящие в сторонке и не участвующие в перебранке, тихонько смеются. Грозный взгляд жены бургомистра в их сторону, и смех резко обрывается.
Да, сложно местному женскому обществу разрываться между умной и красивой. Тонкое искусство балансировки на грани фола между двумя довольно злопамятными дамами.
– Поосторожнее в выражениях, Клодет. Знай край, да не падай, – предостерегающе говорит Виктор. – Долго я ещё буду терпеть твои оскорбления.
– Моя дорогая Бернадет, – ехидно произносит жена начальника магической полиции, игнорируя бургомистра, – ты, как всегда, даёшь ценные советы, даже не понимая этого.
Все в комнате уставились на неё.
– Вынести магиню на руках, вот он выход из положения, – уверенно говорит Клодет, оглядывая всех с видом победительницы.
– Уж не ты ли понесёшь бедную девочку, – не остаётся в долгу жена бургомистра. Из её слов сочится яд и капает на устланный коврами пол кабинета. – У Матиаса вряд ли хватит сил поднять её.
– Ни у кого из нас не хватит сил, – снисходительно говорит Клодет, – А вот твоей муж вполне справится.
Мне кажется, Бернадет сейчас хватит удар. Её красивое лицо исказила гримаса ненависти. Вот только к кому? Ко мне или к жене начальника магической полиции? Наверно, к нам обеим. Если бы взгляды могли убивать, то в комнате точно не осталось бы живых.
– Ни за что, – шипит она, как змея. Эта комната вообще напоминает клубок змей. – Виктор до неё не дотронется.
Знала бы она, как мне отвратителен её Виктор. Как такую тварь земля носит. Я уверена, что я не первая, с кем он проделывает свои мерзкие делишки. Кому-то не повезло, как мне.
Всё-таки, если бы я не была магом, то ещё неизвестно, как повела бы себя Клодет. Просто у неё единственной хватило ума догадаться, что бургомистр вляпался по-крупному.
– Так это же с благими целями, дорогая, – мило улыбаясь, елейно говорит Клодет. – Что-то тебя мало волновало, что твой муж применил насилие к магу. Ты предпочла выставить девочку виноватой.
– Хватит уже сочинять сказки, Клодет. Все знают, что по этой части ты мастерица, – сохраняет спокойствие бургомистр. – Все видели, что я не виноват. Она сама вешалась мне на шею. Да?
Он обводит всех взглядом, в котором обещание страшного наказания, если кто-то посмеет сказать иное мнение.
Да, мне никто не поверит, риски я пожаловаться на бургомистра. Был бы рядом Дэрек, он бы меня защитил. Как же я жалею, что не намекнула ему, где меня искать.
– Только из уважения к Клодет и из жалости к падшей девочке я помогу ей добраться до телеги Матиаса, – бургомистр говорит так, словно делает мне величайшее одолжение.
Скользкий тип!
Бургомистр выносит меня на руках и укладывает на ту же телегу, на которой я приехала в Хирвуд.
Вокруг телеги крутится Матиас, горестно вздыхая. Он не был свидетелем чудовищной сцены в кабинете бургомистра. Но в его взгляде на меня плещется такое сожаление, что мне делается не по себе.
Не первых раз он увозит отсюда девушек в таком состоянии.
Омерзительное чувство, что вываляли в зловонной жиже, не покидает меня. Я даже чувствую этот запах, который въелся в одежду и волосы.
Если бы у меня осталось хотя бы чуть-чуть силёнок, ползла бы, но не позволила бургомистру дотронуться до меня. Выбора не было. Пришлось подчиниться требованию Клодет.
У меня складывается впечатление, что она серый кардинал Хирвуда.
Множество вопросов вертятся у меня на языке. От того, кто вместо него ездил за мной на станцию, до того, скольких истерзанных девушек он увозил из ратуши после беседы с бургомистром. Жажду задать их Матиасу, но сил нет, и я засыпаю в дороге, несмотря на жуткую тряску.
В мою комнату меня заносит один из наёмников, пришедший навестить своего командира и товарищей. Бережно укладывает на кровать. Он знает, что со мной произошло. Ничего не спрашивает, но во взгляде горит такая ненависть, что мне становится жутко.
Викки кружится вокруг меня, как курица-наседка, раздевает меня до сорочки, накрывает одеялом. Она тоже знает, что произошло в кабинете бургомистра. Старается меня отвлечь. Рассказывает о состоянии здоровья раненых и особенно об Эдмоне, который после повторной операции быстро идёт на поправку.
– Госпожа маг, пока вы спите, я разложу ваши вещи, – говорит Викки. – Сон будет долгим и крепким, а я этим временем помогу вам.
Я лишь слабо киваю. Не помешает разобрать этот склад из чемоданов, саквояжей и упакованных книг. Сообразительная девочка. Повезло мне с помощницей.
Она приносит мне успокоительный отвар, и я проваливаюсь в полудрёму.
Глава 12. Викки
Разбираю вещи магини. Сама предложила ей свою помощь. Пожалела. Такая юная, и сколько бед уже свалилось на неё.
Бывают такие люди, говорила мне старуха-шаманка из Земель Прайда, которым, чтобы обрести счастье, нужно пройти испытания. Я подозреваю, что моя магиня из таких людей.
Напоила её успокоительным отваром, не сказав, что добавила туда немного сонного порошка. Пусть поспит после таких потрясений. Сон – лучшее лекарство, учила меня приёмная мать.
Она нашла меня ещё крохой в лесу и приютила. Научила всему, что я сейчас знаю. Кто мои родители, ни она, ни я не знаем. Приёмная мама сохранила лишь вышитую пелёнку, в которую я была завёрнута.
После её смерти я как бы унаследовала должность целительницы.
На самом деле выполняла больше обязанности травницы, знахарки. Настойки, отвары, порошки не переводились в больнице. Умею сделать перевязку или остановить кровь с помощью подручных средств. Я даже могу зашить рану, если потребуется.
Принимаю роды, лечу детишек от простуды. Но на этом все мои способности к лечению заканчиваются.
Когда мне сказали, что приедет новая целительница, я была
