За двухлетний срок после установления режима диктатуры коммерческого интереса из общей среды новоявленных владельцев капиталов России выявилась олигархическая "семибанкирщина". Семь самых богатых банкиров скупали влиятельные российские СМИ, стали основными закулисными финансистами выборных компаний местного и российского значения. Они же проталкивали нужных им людей на все уровни исполнительной власти и уже к весне 1996, в период подготовки к выборам Президента предстали главным заказчиком политики и подлинной властью в стране. Характерным было признание в то время одного из семи олигархов Б.Березовского, что если Б.Ельцин не станет выполнять их требований, они его заменят другой, более удобной креатурой. Именно они в начале 1996 года в Давосе приняли решение о поддержке Б.Ельцина и организовали его переизбрание на второй срок, с его невольного согласия превратив "упорного политического бойца" в свою марионетку. Сила их огромной власти стала ясной сразу после президентских выборов, когда они заставили Б.Ельцина провести чистку от неугодных им людей в аппарате власти, от всех тех, кто деятельно противоборствовал использованию ими исполнительной власти в своих корыстных интересах. Особенно шокирующей для всех слоёв населения была отставка Ельциным своего вернейшего телохранителя, влиятельного руководителя президентской охраны генерала А.Коржакова. После чего олигархи добились абсолютного влияния на политику исполнительной власти, стали фактическими хозяевами страны с великой державной историей.
Их безраздельное могущество продолжалось вплоть до 17 августа 1998 года, когда рухнула созданная при их непосредственном участии пирамида ГКО. Отказ правительства от обслуживания взятых на себя при выпуске ГКО обязательств стал красноречивым признанием полного и позорного банкротства режима. Дефолт обрушил условия для беспредела при частном обогащении, для безраздельного господства кучки олигархов, и вернуть такие условия оказалось невозможно. Этот дефолт по сути шумно и скандально обозначил завершение воровской приватизации, стал следствием завершения такой приватизации. А с исчезновением условий для воровской приватизации стало невозможным получение очень высокой прибыли на финансовых спекуляциях, в том числе и по ГКО, так как финансовые спекуляции обуславливались тем, что перепродажа почти задаром приобретённой госсобственности во много раз дороже являлась гарантией покрытия связанных с финансовой спекуляцией рисков. В течение короткого срока резко сократились прибыли от сделок по обслуживанию финансовых потоков между капиталистическим Западом и Россией. Западные кредиторы и инвесторы не просто потеряли прежний интерес к России, а забеспокоились о возможности вывезти ранее вложенные средства, так что все новые, всё труднее получаемые правительством России кредиты, в основном, стали предоставляться лишь на обслуживание процентов по долгам, практически перемещаясь с одного счёта на другой в банках стран-кредиторов.
Массовые банкротства российских банков разрушали главную опору олигархического влияния – внутреннюю кредитно-финансовую сеть их контроля над потоками денежных средств страны. Она рвалась и распадалась вроде выстроенного на зыбком песке карточного домика. Гиперинфляционный скачок курса доллара и оптовых и розничных цен, резкое ухудшение положения служащих коммерческих и банковских учреждений, сокращение ввоза товаров первой необходимости, продовольствия обострили внутриполитическую обстановку в России. Чтобы справиться с лавиной проблем, потребовалось резко усилить роль аппарата власти для удержания общей экономической и социально-политической устойчивости на время неизбежного поворота выразителей коммерческих интересов к поискам иным источникам получения прибыли, в том числе к внутреннему производителю дешёвых потребительских товаров.
Укрепить аппарат власти можно было единственным образом – ростом опоры правительства на силовые подразделения, на идеологически чуждые режиму кадры и ужесточением борьбы с взяточничеством в верхних эшелонах исполнительной власти, наказанием хищений и коррупции не взирая на лица. Такая политика, начатая при избранном в председатели правительства Е.Примакове, стала вытеснять олигархические круги от главных рычагов власти. Правительство принимало невыгодные им решения, вызывая у них раздражение, часто переходящее в ожесточённое сопротивление и контрнаступление. Неблагоприятные для них обстоятельства, угроза социального взрыва вынуждали их, скрипя зубы, привыкать делать тактические уступки, перестраиваться, искать иные источники паразитических доходов. Их внимание всё больше стало сосредотачиваться на посредничестве в торговле нефтью и газом, цветными металлами. И они показали свою силу, когда обстановка вновь стала относительно устойчивой: они добились смены правительства на менее самостоятельное, поставив во главе кабинета министров верного Б.Ельцину министра внутренних дел С.Степашина, к тому же оказавшегося под откровенным присмотром их представителя, ставшего первым заместителем председателя правительства Н.Аксёненко.
Однако время полного всевластия финансовых олигархов ушло. Их привычка использовать бюджет и правительство для обслуживания собственных целей и по своему произволу, опираясь на пропагандистскую машину принадлежавших только им СМИ, стала наталкиваться на растущее противодействие других представителей слоя получателей коммерческой прибыли. Эти другие получатели спекулятивно-коммерческой прибыли увидели в борьбе за доступ к власти и за оттеснение от неё способных лишь на паразитарное существование олигархических свор единственное средство для своего выживания. Но противодействовать финансовым олигархам, которые диктовали свои требования окружению Б.Ельцина и правительству России, нельзя было без идейного и политического объединения значительной численности представителей среднего и мелкого спекулятивного бизнеса, связанной с ними местной региональной власти.
После 17 августа 1998 года в политическую борьбу стала включаться новая сила. А именно, российский политический класс коммерческого интереса, преобразующийся в собственно политический класс по мере накопления опыта и ожесточения противостояния олигархическому окружению президента Б.Ельцина. Эта новая сила оказалась в значительной части прошедшей через уголовные способы обогащения и готовой на самые решительные действия. В отличие от олигархов банкиров, торговцев нефтью и газом и правительственных бюрократов она не имела прочных отношений с западным капиталом и не так, как они, зависела от экономических и политических интересов Запада, от уступок зарубежному давлению. Её собственные коммерческие интересы гораздо существеннее определялись спекулятивными отношениями внутри России и покупательными возможностями населения страны. При падении покупательной способности населения России после дефолта она вынуждена была идейно поворачиваться от либерального космополитизма к патриотической риторике, которая позволяла ограничивать и вытеснять присутствие западных коммерческих подразделений, дилерской сети внешних производителей, их агентуру с внутреннего рынка. Ей стало выгоднее обратиться к внутреннему производителю, товары которого были гораздо дешевле, что позволяло при торговом посредничестве между ним и беднеющим в своей массе населением удерживать спекулятивную прибыль. Широкие круги выразителей коммерческих интересов ступали на такой путь тем легче, чем откровеннее Запад начал показывать, что отнюдь не собирается допускать их присутствие на собственном правовом поле и на своём рынке, особо чувствительном к западному национально организованному общественному мнению.
