Поскольку при господстве коммунистического режима диктатуры пролетариата в течение двух-трёх поколений единственным законным мировоззрением было коммунистическое, а все другие подавлялись и искоренялись, постольку при Перестройке обнажился глубокий и всеохватный духовно-мировоззренческий кризис русского городского населения. Русские горожане коммунистическим мировоззрением были основательно оторваны от традиционного народного православного мировоззрения, а с упадком веры в коммунистический идеал потеряли духовную опору и в том и в другом. Всеохватная деморализация и деклассирование новых, образованных поколений русских горожан порождали распад социальных связей и системы власти России, что стало причиной распада сначала советского блока, а затем и самого Советского Союза. Но и быстрый крах недавней военно-промышленной и геополитической Сверхдержавы не разрешил внутриполитических противоречий.
Перед Россией встала острейшая историческая задача – любыми мерами, любыми средствами выявить отвечающее настроениям горожан политическое мировоззрение, и на его основе объединить готовые бороться за него слои горожан в политический класс, срочно поставить на ноги соответствующую его мировоззренческим и политическим интересам новую центральную власть. Иначе страну ждала катастрофа, историческая гибель.
Мучительным поиском новой идеологии, которая смогла бы осуществить такую неотложную задачу, политическая борьба в 1989 году пришла к естественному и единственному исходу. В обстановке растерянности от разъедающего авторитет советской власти массового безверия городской интеллигенции в коммунистическое мировоззрение и нарастающих признаков подступающей анархии в умах и поступках масс людей на поверхность политики прорвалась единственная притягательная в то время и для той обстановки идеология. А именно – Западная буржуазная идеология гуманитарного либерализма. Её пропагандисты подняли знамя либерального идеологического насилия, притягательного для образованных слоёв городского населения, объединяющего умы таких слоёв абстрактными Правами Человека и идеалами равенства, свободы, братства. Они обещали через политический поворот к идеологическому господству гуманитарного либерализма и, будто бы порождаемому им, социально ориентированному капитализму быстро достичь гармонии и процветания всего населения страны. Ничтоже сумняшеся они играли, главным образом, на иждивенческих настроениях, привитых коммунистическими утопиями, в качестве примера указывая на Швецию, на другие богатые буржуазно-капиталистические государства с большими социальными программами.
Радикальное крыло этих пропагандистов либерализма стало объединяться в группу самоотверженных революционеров. Они искали приемлемого и понятного массам популярного лидера и быстро нашли его в личности Бориса Ельцина. Они-то и совершили буржуазно-демократическую революцию в России. Сначала идеологически и широкой пропагандой своих взглядов повернули большинство депутатов народно-представительного Верховного Совета РСФСР к буржуазно-представительным идеалам организации новой власти. А после путча ГКЧП 19 августа 1991 года, оказавшись единственной идейно организованной политической силой, объявили незаконными все учреждения прежней исполнительной власти. При поддержке наиболее деятельного населения Москвы они решительно распустили советские учреждения и представили в глазах масс выразителем воли народов России только представительный Верховной Совет. То есть они захватили всю полноту политической власти.
Политическую власть они подхватили довольно просто. Их с растущим воодушевлением поддержала основная часть московской гуманитарной интеллигенции – журналисты, писатели, виднейшие деятели культуры, что оказало заметное влияние на массовые настроения в стране. А вот удержать политический авторитет подхваченной власти, показывать её способность принимать решения и воплощать их в жизнь оказалось сложнейшей проблемой. Потому что в России того времени уже не было правящего класса как такового, исчезал прежний, советский централизованный аппарат управления, панические настроения и безволие охватили органы правопорядка и чиновничество. Страна неотвратимо распадалась на множество практически независимых от Центра образований, в которых пробуждались настроения защищать только местные интересы, быстро набирали влияние сторонники автономного сепаратизма.
Чтобы восстанавливать управляемость населением огромной по территории страны, надо было приспосабливаться к ходу событий, считаться с естественным правом на власть самых сильных индивидуумов и групп, тех, кто доказывали это право в обстоятельствах охлократического безвластия. Иных способов восстанавливать зачатки новой власти не было. Либеральные революционеры, близкое окружение Б.Ельцина, чтобы удержать формальную власть в буржуазно-представительном Верховном Совете, под давлением естественных обстоятельств вынуждены были подстраиваться под ту политическую линию, которая обслуживала единственно возможный путь длительного становления естественного правящего класса, – невольно и даже вопреки своим намерениям повторяя ход развития событий всякой буржуазно-демократической революции. Никто из них не понимал этого, и большинство не хотели понимать. Они обманывали себя и других, провозгласив "курс реформ", невнятную политику перехода к сказочно идеализированным рыночной экономике и народно-демократическому самоуправлению, хватаясь за самые бредовые проекты осуществления такого перехода всего за несколько лет.
Политический прагматизм партийно-хозяйственного номенклатурщика Б.Ельцина и ряда других региональных избранников в среде Верховного Совета вынудил их подчиниться самодовлеющим и безальтернативным требованиям обстоятельств. Они начали создавать аппарат исполнительных учреждений при представительном собрании и привлекать к этому связанных с практической деятельностью профессионалов: хозяйственников, военных и чиновников, – и окружать себя ими. Сначала это насторожило и обидело, а затем оттолкнуло часть либеральных гуманитарных идеалистов, которые стали обвинять своего вождя в отходе от их идеализма. Другого вождя они не имели, а жёсткая политическая борьба с прокоммунистическими организациями, которые проповедовали реваншистскую месть в отношении всех либералов, волей-неволей заставляла их продолжать оказывать Ельцину пропагандистскую и политическую поддержку. Но тем самым они укрепляли его положение главного руководителя исполнительных учреждений, куда постепенно и во всё большем числе потянулись прежнее чиновничество и прежняя номенклатура, соглашавшиеся признать над собой руководство не столько "реформаторов-лаборантов", сколько именно Ельцина.
