Матвеев откинулся на спинку стула и захохотал так, что на нас стали оборачиваться.
– Что? Простите, я мало понимать, – сказал Хендрик. – Что значит «затыкается»?
Я перевела.
– Простите, Женя, как вас по отчеству? – спросил Матвеев.
– Максимовна.
– Евгения Максимовна, вы, я так понимаю, тоже работаете в «Фениксе»?
– Да, именно там мы с Борей и познакомились, – кивнула я.
– Дайте я угадаю. Помню, незадолго до моего ухода секретарша Умецкого в декрет собиралась. Вы пришли на ее место, верно?
– Да вы прямо Шерлок Холмс! – восхитилась я.
– Вам не кажется, что девушка с вашими способностями достойна большего, чем временная работа секретарши? – прямо спросил Матвеев.
– О да, это очень хороший идея! – радостно поддержал его Хендрик.
– Соглашайтесь, Евгения Максимовна, – продолжал Матвеев. – Наш филиал просто в отчаянном положении. «Фармаком» в последнее время очень активно продвигается на российский рынок, иногда даже слишком активно. Вот уже и до Тарасова добрались. Вы просто не представляете, как трудно подобрать в Тарасове персонал с хорошим разговорным английским. А ведь у нас работают не только русские, примерно четверть сотрудников – голландцы. И все они, к огромному моему сожалению, говорят по-английски еще хуже, чем наши. Короче, сейчас у нас в офисе прямо какое-то вавилонское столпотворение. Ваше знание языков нам очень, очень бы пригодилось.
– Вы хотите предложить мне работу переводчика?
– Да какую угодно! – воскликнул Матвеев. – У вас ведь не филологическое образование?
– Нет, по образованию я экономист, – соврала я.
– Великолепно! Вы можете работать хоть переводчиком, хоть менеджером, хоть бухгалтером, хоть секретаршей, если вам так удобней. Заметьте, должность менеджера я предлагаю вам лишь на первое время. Уверен, вы оглянуться не успеете, как возглавите целый отдел.
– Ну, я пока еще не уверена… – протянула я.
– Соглашайтесь, даже не думайте отказываться! У нас отличный коллектив, хорошая зарплата. Двадцать пять тысяч вас устроит? – Матвеев скосил глаза на Хендрика, тот едва заметно кивнул. – Это еще не все, есть еще и другие приятные мелочи. Например, все ответственные сотрудники в обязательном порядке проходят месячную стажировку в Амстердаме. Я, например, еду уже в августе. Вы давно были в Нидерландах?
– Да, давненько…
– Ну, так чего же вы сомневаетесь? Соглашайтесь, Евгения Максимовна!
– Простите, Виктор Николаевич, это для меня слишком неожиданно. Мне необходимо подумать.
– Не вопрос. Подумайте, хорошо подумайте, не торопитесь. Вот моя визитка, – Матвеев протянул мне темно-серую карточку с золотым обрезом. – Звоните в любое время. Думаю, до августа успеете принять решение?
– Да, этого времени…
Что-то загрохотало, зазвенело разбитое стекло, и по столу прямо между мной и Хендриком прокатился обломок кирпича, забрызгав нас соусом. Боря матюгнулся по-русски, Хендрик – почему-то по-английски. В следующую секунду «Наутилус» превратился в ад. Звенели разбитые окна, раскачивались тяжелые шторы, сквозь них торпедами влетали в зал кирпичи и камни. Кто-то закричал, кто-то упал на колени, зажав руками разбитую голову.
– Прекратить панику! – перекрыл шум чей-то властный командирский голос.
Я узнала Антона.
Но было поздно. Следом за камнями полетели бутылки с бензином. Одна из них немедленно взорвалась, взметнув к самому потолку языки жаркого рыжего пламени. Смолкла музыка. Толпа колыхнулась, завопила на тысячу голосов и рванула к выходу, опрокидывая столики, сбивая с ног замешкавшихся, топча упавших. Какой-то придурок включил стробоскоп, и все происходящее окончательно стало похоже на вечеринку в преисподней. А в разбитые окна все летели и летели бутылки с бензином, наполняя зал дымом и пламенем. На моих глазах одна из них разбилась о голову официанта, и он тут же превратился в живой факел. К счастью, мы сидели совсем рядом с выходом, толпа почти сразу же вынесла нас на улицу.
Но кошмар на этом не закончился. На улице нас поджидала целая толпа молодых людей в высоких ботинках и черных банданах поверх бритых голов. Скинхеды. Видимо, избиений иностранных студентов и гастарбайтеров, осеннего погрома на крытом рынке им показалось недостаточно, решили взяться и за сексуальные меньшинства. Как профессионал, я не могла не отметить грамотную тактику погромщиков. Примерно треть из них выстроилась вдоль здания, продолжая забрасывать в окна бутылки с «коктейлем Молотова». Большая же часть толпилась у входа. По двое, по трое они набрасывались на выбегающих из горящего клуба обезумевших от страха людей, оттаскивали их в стороны и избивали. Должно быть, кто-то дежурил и у служебного входа.
На меня тут же набросились двое. Один из них отлетел, получив ногой в печень, второй покатился по асфальту со сломанным носом. Следом за ними подскочили трое, и я резко сменила тактику. Я была совсем одна против целой толпы уродов, разгоряченных алкоголем, запахом крови и ощущением собственной безнаказанности. На Борю я не особо надеялась, а ждать помощи откуда-либо еще не приходилось. Айкидо, карате, таэквондо и прочие благородные восточные боевые искусства, ставящие во главу угла не столько победу, сколько духовное самосовершенствование, здесь не годились.
Крав мага. Боевая система, созданная в середине прошлого века офицером израильских спецслужб, который еще в юности приобрел огромный опыт уличных драк с гитлеровскими штурмовиками. Крав мага изобилует чудовищными по жестокости, но крайне эффективными приемами, от которых любой мастер восточных единоборств пришел бы в ужас. Как я ни была зла на Борю там, в туалете офиса, мне ни за что не пришло бы в голову испробовать на нем что-либо из ее арсенала.
Самому прыткому я сломала хрящи гортани. Парень захрипел, схватился за горло и рухнул как подкошенный. Второй с воем отпрыгнул, баюкая сломанную в локте руку. Третий оказался благоразумнее своих дружков и отскочил назад, но на его место шагнули еще двое. Откуда-то из-за моей спины вылетел верзила в кожаной куртке и врезался в единомышленников, сбив их с ног. Почему-то я даже не сомневалась, что меня прикрыл именно Боря. Очередной скинхед упал, забрызгав мне лицо и волосы кровью. Он еще не успел коснуться земли, а я уже атаковала следующего, ткнув ему пальцами в глаза. Дальше я просто сбилась со счета. Я била, отражала удары и била снова, выбирая самые уязвимые места. Многие из этих совсем еще молодых ребят после этой ночи могли на всю жизнь остаться инвалидами, но совесть меня совершенно не мучила. Мимо меня по асфальту прополз парень лет семнадцати, из разорванной штанины его камуфляжных брюк торчала сломанная кость, словно наглядное подтверждение того, что Боря правильно оценил обстановку и тоже не был излишне нежен с противником. Потом справа от меня встал какой-то мужчина в униформе охранника, и стало чуть легче.
– Женя, прикрой! – крикнул вдруг Боря.
Я оглянулась и мысленно чертыхнулась. Боря бежал куда-то в сторону. Делать нечего, я последовала за ним. Свалив двух или трех скиндхедов, Боря прорвался к стене, у которой трое погромщиков избивали какого-то человека. Его лицо было так залито кровью, что я не сразу узнала Антона. Двое держали его за руки, а третий стоял перед ним, раз за разом поднимая и опуская руку, снова и снова. В тусклом свете уличного фонаря на пальцах скинхеда блестел окровавленный кастет. Боря подпрыгнул и врезался в него обеими ногами, в голову и в плечо одновременно. Второго вырубила я. Третий побежал прочь. Боря схватил скинхеда за шиворот, но тот ужом вывернулся из куртки и убежал, оставив ее в Бориных руках.
А потом все кончилось. Скинхеды бежали врассыпную, а где-то на горизонте уже мелькали серые каски омоновцев.
– Петрович, ты как? – спросил Боря, присаживаясь перед Антоном на корточки.
– Хреново, – честно ответил Антон.
– Встать можешь? – снова спросил Боря.
– Не знаю, – сказал Антон. – И проверять не хочу, сержант. Можно, я просто полежу? Слушай, дай сигарету. Нет, прикури, в рот вложи, а то у меня, кажется, еще и руки сломаны.
Он говорил медленно, словно в полусне, правый его глаз был закрыт, а левый, наоборот, бессмысленно вытаращен.
Мимо пробежал бритоголовый верзила в кожаной куртке. Я могла бы просто его вырубить, но почему-то повисла у него на спине и принялась душить. Мужик попался здоровый, успел пробежать еще с полсотни метров, прежде чем его остановили омоновцы и стащили меня с его плеч. Потом были мигалки милицейских машин, снующие взад и вперед санитары с носилками, пожарники с брандспойтами, какие-то уж совсем непонятные лица, коридоры райотдела милиции, решетка «обезьянника» и вопросы, вопросы, вопросы… Сперва меня допрашивал молоденький лейтенант-омоновец, потом незнакомый мне следователь в штатском. Потом в кабинет вошел мой старый знакомый, следователь Земляной.
