- Запачкали? - спросил я в панике. - С ногами на диван?
Он хохотнул:
- Увидишь. Как бы впервые. Ты ж ничего не видел, ничего не слышал? Как те три обезьяны?…
- А что третья?
Он взглянул на меня пронизывающим взглядом.
- Быстро схватываешь. А третья «никому ничего не скажу». А ты, похоже, все три. Многообезьянник. В смысле, многостаночник.
Я перешагнул порог и в самом деле ахнул без всякого притворства. Стена вся в дырках. Останься там на несколько секунд дольше, нашпиговали бы свинцом, как говорится, хотя пули давно уже без свинца.
Я ощутил, что меня снова начинает потряхивать пережитое, Синенко делает вид, что рассматривает залитый кровью пол, распластанные тела, но наблюдает за мной остро и неотрывно, этому наверняка тоже учатся в полицейских академиях.
Мариэтта прошлась вдоль стены, стараясь не вступать в лужи крови, что все еще растекается, обиженная, что не дают свернуться.
- О-го-го, - произнесла она озабоченно, - эти ребята любят стрелять… Что здесь еще не изрешетили? Потолок?
Синенко, не глядя, указал большим пальцем вверх.
- Туда тоже выпустили очередь. Но не прицельно, видишь?
- Да, - согласилась она, - кто-то уже в агонии нажал на спуск. После того, как некто всадил пулю ему прямо между бровей. Прекрасный выстрел!
- Какие сволочи, - сказал я плачущим голосом.
- Правда? - спросил Синенко.
- А что, не видно? - вскрикнул я. - Они всю телестену поковыряли! Смотрите, ее придется менять почти целиком!…
Карлашев и Синенко переглянулись. Я ощутил, что допустил оплошность, перешагивая через трупы и мало обращая внимания на залитый кровью пол, дескать, отмыть легко, а за телевизор платить придется. Хотя, конечно, страховка покроет…
- Сейчас прибудут эксперты, - пообещал Карлашев. - Заодно оценят и ущерб. Хотя этой ерундой вроде бы должны заниматься страховые компании?…
Синенко хмыкнул:
- Да сейчас все так быстро меняется. Как думаете, что здесь стряслось?
- В целом? - спросил Карлашев. - Задайте вопрос полегче.
Мариэтта сказала сердито:
- Можно только предполагать… И то по частям. Вот у этих двух, что один напротив другого., возник конфликт с этим вот третьим… Видимо, тот успел выстрелить первым, поразил вот этого, он ближе и опаснее, второй ударил его рукоятью пистолета, но, истекая кровью, этот успел и во второго всадить три пули…
Карлашев поморщился.
- Как-то все сумбурно… но, согласен, другие варианты выглядят так же неуклюже. Видимо, ссора у них завязалась неожиданно. Потому и такой некрасивый результат.
Она усмехнулась:
- Вы эстет, Петр Васильевич. Красивый - не красивый… Нам главное, чтоб правдивый.
Синенко уточнил:
- Правдоподобный.
- Для начальника участка? - спросила она. - Или прокурора?
Глава 8
Он кисло отмахнулся, не желая в присутствии подозреваемого раскрывать корпоративные секреты.
Карлашев сказал с иронией:
- Такого в моей практике еще не было. Четверо в лужах крови, а хозяин слушает музыку! Ничего не видел, ничего не слышал… Как такое может быть?
Синенко посмотрел на меня весело.
- Теоретически может. Потому того, что мы обнаружили, мало для обвинения. Давайте искать…
- А что скажет хозяин дома? - спросил Карлашев.
Синенко ответил вместо меня:
- Ничего не видел, ничего не слышал. Наушники у него видите какие? Не услышишь и атомный взрыв. Я бы этих меломанов только за такое извращение сажал! Ишь, слушать «Дорогой Водана» и смотреть футбол!… А пули сюда не долетали. И хотя я сам в такое не верю, но суд, хоть и поверит нам, а не ему, все же потребует более весомых доказательств. Им вообще подавай железобетонные. Слишком уж надеются на технику!
Мариэтта сказала едко:
- Прямых улик!… Но здесь столько наворочено, что на этот раз точно найдем.
Карлашев поинтересовался:
- На этот раз? Значит, он уже в чем-то был замешан?
Синенко сказал весело:
- Нет, конечно! Он всегда либо примус починяет, либо вышивает крестиком, а вокруг все зверски убивают друг друга и забрызгивают стены кровью.
- И мозгами, - добавила она ядовито.
Карлашев посмотрел на меня с великим уважением.
В проем двери опасливо заглянул ящеренок, слишком много чужих людей, но пересилил страх и, стремительно преодолев разделяющее нас пространство, взбежал по моей ноге, цепляясь острыми коготками, уселся на плече, прижимаясь к моей теплой вроде бы шее, и смотрел на всех сверху уже победно и бесстрашно.
- Какой толстый геккончик, - сказал Карлашев.
- Это не геккон, - уточнил Синенко.
- А кто?
- Нильский крокодил, - пояснил Синенко. - Сейчас модно держать дома карликовых животных. Табуны коней ростом с кошек, слонов и носорогов, что мельче добермана…
Карлашев обронил:
- Я слышал насчет тираннозавра…
- Врет, - ответил Синенко убежденно. - Станут этому жуку тираннозавра восстанавливать! Подумаешь, олигарх…
Карлашев обошел меня со всех сторон, внимательно рассматривая ящеренка.
- А нельзя у него спросить? - сказал он. - Я читал где-то, в глазах остается все, что видел… недавно. Если эта штука…
- Это не штука, - огрызнулся я, - а член моего общества!
- Но если он сидел здесь и все видел…
- То экспериментальная техника, - ответил Синенко с сомнением. - Кто нам ее даст…
- Это я не дам, - отрезал я. - Это Яшка!… Я вас по судам затаскаю!… В Гааге сядете вместе с Милошевичем и Ашаном Гагеным!… А потом вас там же нечаянно удавят.
Карлашев сказал примирительно:
- Ладно-ладно, это только предположение. Что твоя дурная ящерица могла увидеть?
- Не куплюсь, - заверил я. - Видел что-то Яшка или не видел, я не разрешу спрашивать без адвоката. А его адвокат, как и папа, это я. И вообще он еще несовершеннолетний.
Мариэтта выглянула в окно, просияла так, что видно даже со спины и ниже.
- Ура, прибыли эксперты. Заберут трупы, а по ним всю подноготную этого жука узнают. Сейчас такой уровень криминалистики, по одному плевку узнают адрес и даже любимый сорт кофе!
Я буркнул:
- Это и я могу.
Карлашев заинтересовался:
- Что именно?
Я указал на ближайший труп.
- Этот вот, судя по характерной позе, в которой упал, белый мужчина, год рождения тысяча девятьсот восемьдесят пятый, февраль, двадцать третьего, дважды состоял в браке, один ребенок, прописан в Южном Бутово по улице Изюмская, дом семьсот первый, квартира сорок шестая… что блестяще подтвердится найденным в кармане убитого паспортом.
Синенко, что слушал с раскрытым ртом и все большим изумлением на лице, разочарованно хмыкнул и повернулся к Мариэтте:
- Проверь, вдруг там у него в самом деле паспорт.
Она буркнула:
- Если и есть, то фальшивый.
- Сейчас все фальшивое, - поддержал я горячо. - А в продуктах нитраты и гэмэо! Как жить, не представляю. Хорошо хоть, женщины все те же! Как были хитрыми, так и остались.
Со двора в гостиную начали заходить эксперты с чемоданчиками в руках, еще с порога достали всякую хренотень и начали то ли фотографировать, то ли просвечивать всех и вся в доме невидимыми лучами смерти.
Один, похож на их начальника, внимательно посмотрел на трупы, перевел испытующий взгляд на меня.
- Чистая работа, - одобрил он. - Высокий профессионализм!… Давно такого не видел. Вы хозяин? Похоже, завалены заказами?
- Че? - спросил я с непониманием.
- Работу даже на дом берете, - объяснил он. - Другим приходится выезжать на место.
Синенко попробовал вытащить нож из столешницы, не смог, покачал головой.
- Крепкие сюда явились ребята. Чем же ты их заинтересовал?
- Шутите? - сказал я нервно. - Вы смотрите, что у меня пропало!… Столовое серебро на месте?
Он хмыкнул:
- У тебя были серебряные ложки?
- Нет, - ответил я. - Но чего же они тогда туда лазили? Вдруг да подкинули? А потом скажут, что я у них украл!… Или это вы мне подкинули?… Я теперь никому не верю, везде коррупция и отток капитала!
Он проговорил:
- И нарушение прав человека, верно?
- Вот-вот, - сказал я горячо, - неотъемлемых и незыблемых. Как Вандомская колонна!
Он посмотрел с недоумением.
- Что за колонна? Церетели нацеретелил?…
- Откуда я знаю? - огрызнулся я. - У меня компьютера нет в линзах, даже в очках нет. Да что там компьютера, у меня и очков нет!… Видите, какой я бедный?
Он кивнул.
- Видим. Вот только что-то у тебя есть… Может быть, бриллиантов каких-то целый мешок? Иначе чего это они так?…
- Вот и узнавайте, - огрызнулся я. - Разве не видно, что я простая божья коровка?… Я даже голосовать не хожу, все равно за меня проголосуют, как надо и правильно!… Я всегда согласный с линией партии и правительства. Сейчас у нас кто в правительстве?
