— Нет там уродин. Да, есть девушки средней внешности, но и только, — сказал я почему-то тонким голосом.
— Вот видишь. Только парень мог написать такое. Он боится, что ты не полюбишь его, потому что он мужик как и ты. Потом эти слова про ненависть и пощёчину. Не думаю, что ты стал бы ненавидеть и бить женщину за её любовь. И не одна девушка так не подумает. Да, ты мог отказаться от этой любви, ведь ты её препод, но не более того. Зачем тебе её бить? А теперь вспомни, как относятся к геям в нашей стране? И, наконец, последнее. Тут написано, о татуировке греческой буквы в районе сердца. Даю гарантию, эта буква лямбда, такая как наша эль, только с закруглённым концом сверху. Символ ЛГБТ сообщества у них такой. Ну, что, убедила?
Я сидел в полном ахуе. Это пиздец какой-то. Нет, не так, большими буквами. ПОЛНЫЙ ПИЗДЕЦ! В меня влюбился гей! А я ему ещё фотку выслал. Может, он там дрочит на мой светлый образ по ночам.
— Вот это жесть, Витя! Эй, чего ты такой бледный, тебе что плохо?! — забеспокоился друг.
— Печеньку, вафельку, плюшечку, хоть что-нибудь срочно, — проскулил я.
— Сейчас сбегаю на кухню. Не переживай, Вить, — сказала Юлька, вставая с кресла.
— Послушай, дружище. Такую любовь надо беречь. Если у тебя с бабами не выходит, возьми в руки радужный флаг и вперёд, — без тени улыбки на лице, сказал друг.
Я подскочил с дивана и в раздражении взмахнул руками.
— Знаешь, что, Серёга, засунь себе этот самый флаг в одно место, а мою задницу не тронь. Между прочим, ты в меня первый плюнешь, если я перебегу на голубую дорожку.
— Ничего подобного. Я не говорил тебе. Просто разговор не заходил. У меня есть друг, в школе вместе учились. Сейчас живёт со своим парнем в Германии. Бойфренд немец по нации. Так вот, я узнал ещё в восьмом классе, что Олег гей, и не стал к нему хуже относиться. Просто объяснил ему, что мы можем остаться только друзьями. К счастью, Олег меня понял, и мы друзья до сих пор.
— Чего?! — изумился я.
— Да, я был его первой любовью. Просто я даже не бисексуал, но смог очень мягко до него донести это. Так что, не думаю, что стал бы, к тебе относится иначе, чем сейчас, — откровенно сказал друг.
Юлька поставила на журнальный столик вазу с печеньем. Я тут же принялся его поедать.
— Сейчас напишу, что обо всём догадался. Потом заблокирую этот номер, — решительно заявил я.
— Вить, но у мальчика такая любовь, пожалей его, а — умоляющим голосом пролепетала девушка.
Ну да, а мою задницу кто пожалеет? Наверняка, нацелился трахнуть меня, урод. Нет, я не гомофоб, но когда дело касается меня самого, это уже другая песня.
«Я всё знаю. Не пиши мне больше, мальчик, пожалуйста», — написал я, а затем внёс его номер в чёрный список. А-то ишь ты, дорогу ему от души к душе проложи. Я тебе на моське дорогу фингалами проложу, если дотянусь!
И вот за что ты так со мной, судьба. Думал я, сидя в маршрутном такси. Размечтался я, что возможно нашёл своё счастье. Если всё получится, то у меня будет семья и дети. А эта любительница сладкий речей, оказался парнем. Самое интересное, кто это? Крашенного в голубой цвет, можно сразу отмести, у него подруга есть. Блин, если бы знал кто, прибил бы. Самое поганое, что на душе стало так паршиво. Больше никто мне не скажет таких прекрасных слов. Никто не пожелает спокойной ночи. А это парфюм. Теперь буду им пользоваться и вспоминать, кто мне на самом деле его подарил. Жесть по полной программе.
= Август
Лежу на кровати, слушая музыку. Вот приходит ответ на моё письмо.
«Я всё знаю. Не пиши мне больше, мальчик, пожалуйста».
Что?! Как он догадался?! Попробовал написать снова, но смс не отправилось. Вить, Вить, пожалуйста, не-ет! Ну, зачем ты это сделал?! Я же ничего плохого не хотел. Даже намёков в институте не делал. Неужели он оказался гомофобом, который люто ненавидит геев. Я подорвался с дивана, а потом стал лихорадочно одеваться. В сигаретном ларьке неподалёку продаются симки. Кажется, он должен быть ещё открытым. Ты от меня так просто не отделаешься, любимый. Я куплю тысячу сим-карт и буду писать тебе. Пока достаточно одной новой симки, а там посмотрим. Я обещал, Виктор, что выломаю дверь в твоём сердце, так и будет, мой персональный наркотик. Прибежал перед самым закрытием ларька. Тётка в окошке глянула недовольно, но взяла паспорт. Спасибо, мадам. Вы не представляете, как это важно для меня.
= Виктор
Лег спать, но почему-то не спится. Смотрю на телефон, лежащий на спинке дивана, и вздыхаю. Ну, почему я опять об этом думаю. Почему, кажется, что обидел его незаслуженно, слишком резко оборвав общение. Почему вместе с ним, мне ещё и себя жалко. Кажется, что я оборвал ниточку к чему-то прекрасному, что могло бы со мной случиться. С кем случится, со мной и этим геем? Вить, тебе направление в психлечебницу сейчас выписать или нет?! Это парень, Витя! Хватит думать об этом так, как будто тебя очередной раз бросила девушка, а сердце разбито. Между прочим, я и сам их тоже бросал. Вот сейчас сделал то же самое. Нет, это — другое. Мы даже не встречались. Не было свиданий и поцелуев. Ну, надо же, до поцелуев договорился. Тьфу ты! Вдруг пиликнул телефон. Письмо с незнакомого номера, с чего бы? Кто ещё такой наглый?!
«Прости меня, пожалуйста, Вить. Не блокируй этот номер. Я напишу тебе с тысячи других, чтобы извиниться. Я понимаю, возможно, тебе просто противно со мной общаться. Но я надеюсь, что ты хотя бы меня поймёшь. Посмотри на судьбу, Вить. Я не знаю, почему она свела нас в этом институте. Но я не могу уже вытащить тебя из своей души. Ты пустил в ней корни, Витя. Моё время остановилось. Моя жизнь замерла, потому что ты внёс меня в чёрный список. Посмотри на ситуацию моими глазами, пожалуйста. Это о любви и больше ни о чём. Я не виноват, что жизнь сделала меня таким. Я виноват только в том, что посмел влюбиться в твои красивые глаза. Посмел желать эти сладкие губы. Сейчас я прошу только об одном. Позволь мне общаться с тобой хотя бы так. Умоляю тебя. Ты не видишь, Виктор, но на самом деле, я стою сейчас перед тобой на коленях».
А-а-а! И вот что он со мной сейчас делает! По живому, сука, режет! Он думает, что мне не хочется такой любви! Чтобы меня вот так любили просто потому, что это я, а не за какие-то заслуги, или высокий рост! Но я не гей! Ни разу, и ни в одном месте не гей! Но это письмо. Оно такое, блин. Просто душу вывернуло наизнанку. Хорошо пусть пишет, но только так.
«Я согласен. Можно писать как прежде. Но не одним жестом не выдай своих чувств в институте. Мне такие проблемы не нужны», — написал я ответ.
«Спасибо. Ты не пожалеешь, обещаю. Спокойной ночи, любовь моя», — ответил он.
Я тоже пожелал ему спокойной ночи, а потом, как ни странно, уснул. Проснулся под утро в холодном поту. Мне приснился страшный сон. Разве бывает такой стояк от страшных снов? Нет, всё равно это жуткий кошмар. Приснилось, как я стою голый посреди комнаты. Кто-то ласкает меня руками и целует всё моё тело. Лицо партнёра не видно, только части тела. Это так приятно, всё эти прикосновения. Мне ещё ни с кем не было так хорошо. «Витя, любовь моя», — раздаётся хриплое в тишине. Я опускаю взгляд вниз. Вижу красивые кубики пресса, а затем…. Мама, это — парень! Тут же просыпаюсь и понимаю, что нереально возбудился. Вот до чего воздержание доводит. Нет, сам с собою я умею «беседовать» по ночам, но это ведь не совсем то. И вообще, малыш, ты не охренел, вставать на такие сны. Отрежу нафиг! Стоп, кажется, я переборщил. Прости, малыш, сейчас всё будет хорошо-о-о.
X
= Август
Это истинное счастье. Он разрешил мне писать ему. Думаете, я, таким образом, унижаюсь перед ним? Что я ничтожество, которое стоит на коленях и вымаливает любовь? Нет, это ход с дальним прицелом. Мне хотелось объяснить ему всё. И да, чтобы он меня пожалел и позволил писать. Я подумал, что если пожалеет, то не такой уж он и гомофоб. Я продолжу завоёвывать его письмами. А потом, подкараулю утром у дома, и признаюсь, что это я. Сейчас сижу и смотрю, как он читает нам лекцию, жестикулируя руками. Сегодня он необычно эмоционален. Нервно вглядывается в нас. Неужели пытается понять, кто из парней пишет ему? Завтра напеку печенье, а в субботу подложу ему в трибуну. Сегодня будет некогда печь. Надины родители купили новую квартиру. Она попросила нас Егором помочь с переездом. Почему бы и не помочь. Егор тоже согласился. В конце концов, друзья познаются в беде.
