удивился. — Я за него ни копейки не заплатил. Если бы перевозка между мирами стоила денег, тогда другое дело.
— Ясно. Какие мы разные, дружище. Мне ума не хватило рассматривать в коммерческом плане свое умение. Все, что стоит денег, уже дешево.
— Как это понимать? — На лице коммерсанта отразилось искреннее удивление.
Вкупе с подсохшей кровью, гримаса выглядела не очень.
— Вы же вместо того, чтобы постичь суть иномирства, занялись какой-то мелочью. — Упрекнул его Антош. — Это все равно, что забивать гвозди микроскопом. Вы научились проницать пространство, но привычки, присущие людям без воображения, оставили при себе. Зачем? Вы же так деградируете.
— У меня семья большая, их кормить надо. Что толку шляться по мирам, когда они могут помереть с голоду. — Мужчина начал нервничать.
Покупатель под витриной начал двигаться и снова получил ножкой по голове.
Мы поняли, что так просто этого иномирца переучить не получится.
— Нам надо пошушукаться. — Предупредил я продавца.
Мы отвернулись на одну секунду. Мужчина воспользовался моментом и исчез, оставив товар.
— Первый блин комом. — Произнес я, хотя знал, что бизнесмен из другого мира так и поступит.
— Что дальше? — Спросила Ляля.
— Мне кажется, что это его дело, как поступать со своим умением. — Змей заглянул за витрину. — Если не считать этого пострадавшего, то он почти ничем не провинился. У нас нет семьи, мы свободны от необходимости заботиться о ком-то ежедневно, так что, он по-своему прав. Его не ждет большое будущее, это точно, но надеюсь, что он не опустится до откровенного криминала.
Тут наконец-то обратили внимание на нашу странную компанию. Антош рефлекторно затянул нас потуже, как в моменты возможной опасности.
— Счастливо оставаться. — Пожелал он местным жителям, готовым начать голосить и вернул нас домой.
— Да-а-а. — Протянула кошка. — Может быть, нам надо было найти его семью и передать из запас еды, чтобы у отца семейства появилось время подумать о чем-то другом. А то мы как-то сразу наехали на него. Денек у него и так не задался.
— Боюсь, человек с таким складом ума не сделает правильных выводов. У него только дебет и кредит на уме. Надо взять его на заметку, проверить через год. — Предложил я, думая, что этого времени хватит для изменения динамики.
— За год мы должны придумать, как поступать с подобными иномирцами. Должно быть какое-то решение, которое не позволит им пользоваться мирами для своих некрасивых дел. — Размышлял Антош.
— А что там думать? — Ляля махнула хвостом. — Самое страшное для них, потерять способность ходить по мирам. Нет миров, нет проблемы.
— Верно. — Согласился я с неожиданно мудрым предложением Ляли. — Очень проницательное решение для красивой женщины. — Я поддел и одновременно сделал комплимент кошке. — А как это сделать?
— Вы у нас спецы, особенно Антош. Есть какое-то действие, способное запереть человека в одном мире?
Предложение Ляли заставило змея впасть в ступор. По его бесцветному взгляду я понял, что он вывалился в астрал.
— Я в очередной раз убеждаюсь, что жизнь в одном мире похожа на заключение под стражу. Только по-настоящему свободные могут иметь возможность ходить между ними. Это нормально организованный естественный отбор. Достоин — получи награду, нет — живи в одном мире, как все. Есть исключения, но как говорят в моем мире, они только подтверждают правила. — Изрек я философски.
— В моем мире говорят: кто много говорит, тому некогда вылизывать свою шерсть.
— Я уловил аллегорию. — Я поднял руку и облизнул ее. — Так лучше?
— Фу, не очень эстетично. — Кошка сморщила нос, показав крупные верхние клыки. — Не надо прямо так буквально понимать.
— Сейчас Антош вернется и расскажет нам, что делать. А пока можно перекусить. Что-то запахи с того рынка вызвали у меня аппетит. — Я направился в кухню, к холодильнику.
— Там пахло совсем несъедобно. — Произнесла мне в спину Ляля. — Сильнее всего там пахло экскрементами животных.
— Это потому, что у тебя слабое воображение. Я же додумал дальше, стейки, отбивные, котлетки, м-м-м, сколько всего можно приготовить из них. Особенно из той коровки с добрыми глазами.
— Прекрати, Жорж, иначе я стану вегетарианкой, а для меня это равноценно смерти.
— Ничего, я знаю миры, где мясо выращивают, прямо на деревьях. Тебе подойдет такой вариант?
— Возможно.
Я открыл холодильник. В нем не было ничего из быстрых закусок, кроме приготовленного матерью холодца.
— Будешь? — Я вынул блюдо с ним и показал кошке.
— Да. — Ляля не стала сопротивляться блюду, приготовленному из свиных ножек.
Ее брезгливая добросердечность длилась совсем недолго. Жалко, конечно, зверюшек, но с другой стороны, не нами были придуманы взаимоотношения, основанные на пищевой цепи. После того, как мы научились выходить из тела, видеть и понимать больше, чем могли дать его рецепторы и мозг, отношение к жизни и смерти радикально поменялись. Туловище перестало быть полноценным «я», только одной из его ипостасей. У меня почти пропал инстинкт самосохранения. Его пришлось заменять трезвым расчетом, чтобы нечаянно не погубить тело. То же самое чувствовали Ляля и Антош, и как оказалось, все жители Транзабара, испытавшие выход в астрал.
Никто из нас не собирался помирать раньше времени, освободившись от оков бренного тела. Очарование жизни в нем было. Те же маленькие слабости, удовлетворение которых приносили удовольствие, не давали нам думать о скором избавлении от тела. Мне нравилось вдыхать аромат Лялиной шерсти. Она пахла уютом, спокойствием и домашним теплом. К тому же не мы дали себе тело и не нам было распоряжаться им. Это всё я рассуждал к тому, что тела животных, идущие на удовлетворение голода, не стоило воспринимать, как финал полноценной жизни. У всего была душа, продолжающая существовать после смерти очередного тела.
Змей появился в дверном проеме и замер. Скупое на эмоции лицо, полыхало от вдохновения какой-то идеей.
— Что? — Спросила Ляля в нетерпении.
Змей еще какое-то время пребывал в прострации, затем резко встряхнулся и взгляд обрел осмысленность.
— Я придумал. — Выдохнул он. — Но вначале, чай.
Пока он, кое-как управляясь с чайником и заварником при помощи кончика хвоста, наливал себе чай, мы терпеливо ждали. Антош, будто бы специально испытывал наше терпение. Не иначе, идея, пришедшая ему в голову, была очень непростой и требовала осмысленного изложения, чтобы наши с Лялей млекопитающие мозги смогли адекватно ее воспринять.
— У тебя впереди вечность? — Ляля не выдержала первой.
— Как и у вас. — Ответил змей и сделал первый глоток. — Бодрит.
— Не то слово, я уже начинаю закипать, как этот чайник. Что ты там придумал в астрале?
— О, а вы поняли, что я там был?
— Сложно не понять. Даже когда ты мерзнешь, у тебя более осмысленный
