Мистер Кэрролл задержался в Испании еще на несколько дней и возвратился вместе с женой в Лондон к своим непосредственным делам.
Они были милые люди и принимали Вивьен как родную. Однажды, когда они еще были в Испании, мистер Кэрролл решил обсудить все дела. Он сказал:
— Вивьен, мы приняли одно решение, но его выполнение зависит от тебя. Совершенно ясно, что Тесса и Джеймс должны будут еще некоторое время оставаться здесь, мы же, как ты понимаешь, не можем дольше задерживаться в Испании. У миссис Хавиленд большой круг обязанностей, мне надо заняться делами, а Элис — моя главная помощница. Нам удалось кое-что сделать здесь, теперь твоя очередь, Вивьен.
— Ты могла бы очень помочь нам, — вставила миссис Кэрролл.
— Нам бы хотелось, — продолжал ее муж, — чтобы ты заменила нас здесь. То есть навещала бы Тессу и Джеймса, подбадривала их, следила бы за тем, чтобы они ни в чем не нуждались, приносила бы им свежие цветы. А нас бы держала в курсе, информируя о том, какое у них настроение, не скучают ли они, ну и вообще как живут.
— Ты окажешь нам неоценимую помощь…
— Мы, конечно, будем платить тебе жалование…
— И возьмем на себя все расходы.
— А ты сообщишь нам, если нашим детям понадобится что-нибудь из Англии.
— Мы все устроим: ты сможешь остаться в этой гостинице. Отсюда совсем недалеко до больницы.
Наконец Вивьен удалось вставить слово:
— О нет, — запротестовала она. — Здесь слишком дорого.
— Ничуть, — твердо произнес мистер Кэрролл. — Ты остаешься здесь, и у тебя будет комната с балконом; в такой жить гораздо приятнее.
Итак, все было решено. Вивьен перебралась в более удобный номер, а Кэрроллы вернулись в Англию, предоставив ей заботиться о двух быстро поправлявшихся больных.
Сначала ей ничего не нужно было им приносить, потому что их родители обеспечили их всем необходимым, но потом им понадобились новые книги, свежие цветы, и они всегда с нетерпением ждали ее прихода.
Вивьен решила, что им, вероятно, надоела больничная обстановка и им пошли бы на пользу встречи с другими людьми. Она сказала об этом Марии-Тересе, приехавшей из Долины орлов, чтобы встретиться с Вивьен за ленчем. Мария-Тереса, немного робея перед незнакомыми людьми, сразу же захотела помочь Вивьен. Тесса и Джеймс новую посетительницу приняли с восторгом. Как только Гарри узнал об этом, он настоял, чтобы взяли и его. Его заразительный оптимизм оказал благотворное влияние на пациентов. Следующими в списке посетителей были его родители, так что иногда в палате собиралось сразу несколько человек. Наконец настал день, когда Тессу, еще с забинтованной головой, привезли в кресле-каталке в палату Джеймса, чтобы она могла повидаться с мужем. Увидев его в первый раз после несчастного случая, она залилась слезами, но это были слезы радости, что она видит его живым.
— О Джеймс! — Тесса изо всех сил пыталась сдерживаться. — Разве это не чудо, что мы остались живы?
— Ты бы посмотрела на машину, из которой нас вытащили. Тогда бы ты окончательно убедилась, что это чудо.
— Я думаю, это надо отметить, — сказала Вивьен.
— Шампанским, — предложила Тесса.
— Никакого шампанского, — запротестовала Вивьен. — Придется довольствоваться апельсиновым соком. Я предлагаю тост. За выздоровление — и скорейшее — Тессы и Джеймса.
Если бы старшие Кэрроллы или Хавиленды могли видеть их в этот момент, они были бы еще больше благодарны Вивьен за помощь.
Тессе сказали, что если ее визит к Джеймсу не будет иметь последствий, то есть, если она не будет нарушать режим, то ей разрешат бывать у него каждый день. Поэтому она была просто образцом хорошего поведения. Держа друг друга за руки, они тихонько говорили о чем-то своем, и Вивьен почувствовала себя лишней. Она решила не мешать им и оставить их наедине. Впервые за это время у нее появилась возможность принимать Приглашения своих новых знакомых. Она все же спросила Тессу и Джеймса:
— Вы не будете против, если я завтра не приду к вам? — и они с трудом сумели скрыть свою радость от того, что смогут наконец побыть одни.
Мария-Тереса тоже была в восторге от такого известия.
— О Вивьен, как чудесно! Ты сможешь провести день со мной в Ла Каса де лас Акилас. Ты приедешь завтра?
Вивьен не испытывала желания посещать этот мрачный дом и сидеть в чопорной столовой под подозрительными взглядами ее родственников. Мария-Тереса, видимо, разгадала ее чувства, потому что тут же добавила:
— Я попрошу у Мигеля разрешения, чтобы нам накрыли стол у меня на веранде. — Стараясь быть тактичной, она продолжала: — Я понимаю, что тебе очень трудно с остальными в нашем доме, потому что они не говорят по-английски. Будет лучше, если мы будем за ленчем одни.
Вивьен тоже так считала, и приглашение было принято. Кэрроллы настояли, чтобы она взяла напрокат небольшой автомобиль, чтобы, передвигаясь по городу, не зависеть от такси. Вивьен сказала Марии-Тересе, что сама доберется до «Орлиного гнезда».
Путешествие оказалось довольно трудным для ее маленькой машины, чей слабый мотор не давал возможности быстро двигаться вверх по горной дороге, но зато на ней было проще преодолевать опасные повороты. Наконец она нашла проезд в длинной каменной стене и, подъехав к массивным кованым дверям, остановилась.
Мария-Тереса уже с нетерпением ждала ее. Они прошли через мрачный холл и, избегая заходить в гостиную, направились через бывшую классную комнату прямо на веранду. Там было тепло от проникавшего через стеклянные рамы солнца, а через раскрытые створки окна на веранду долетал легкий ветерок. Все здесь казалось ярким, солнечным и воздушным. «Если бы я с самого начала увидела это место, — подумала Вивьен, — у меня было бы совсем другое впечатление о доме».
Небольшой круглый стол с белоснежной скатертью был накрыт на двоих. На маленьком столике рядом стоял графин с хересом и два хрустальных бокала. Мария-Тереса наполнила их вином и протянула один Вивьен.
Вивьен стояла там, где стеклянные панели стены были раздвинуты, и как зачарованная смотрела на непередаваемую красоту и величие открывающейся панорамы. Только низкое ограждение террасы отделяло ее от глубокой расщелины, дно которой терялось где-то внизу.
— О, да здесь, оказывается, опасно, — заметила Вивьен.
— Мои гувернантки всегда оттаскивали меня от этой стены, — улыбнувшись, сказала Мария-Тереса. — По правде говоря, они все не любили это место из-за ветра или из-за жары, или из-за того и другого сразу. Одной только англичанке очень нравился свежий воздух. Я любила ее, потому что мы часто ездили верхом, ходили на прогулки, изучали природу. Но я думаю, кузина Андреа решила, что я слишком привязалась к этой гувернантке, и заявила, что мне пора учить немецкий, так что англичанке пришлось уехать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
