деревню неприятельскую пехоту. Командир полка приказал 1-му Сумскому эскадрону задержать пехоту красных и дать время вывести полк из деревни. Под командой штабс-ротмистра Головина эскадрон численностью до 30 шашек лавой атаковал пехотную цепь противника, которая не выдержала удара и бросилась бежать, скрывшись в ближайшей деревне.
Продолжая отход, 3-й конный полк подходил к селу Софиевка, где была переправа через реку Ингулец. Важно было подойти к Ингульцу раньше красных, что полку и удалось сделать. Но оказалось, что другие части красных уже достигли Софиевки и в селе стоял обоз одной из их частей. Обоз был захвачен. Захватили несколько пулеметов, провиант, и было взято в плен человек сорок красноармейцев.
Ночью полк, переправившись через Ингулец, двинулся дальше на город Вознесенск. 3-й конный полк шел во главе колонны. Вслед за ним на подводах растянулся Кабардинский пехотный полк и еще другой пехотный, название которого забылось. Оба полка численностью до 300 штыков. За ними шел обоз. Когда вся колонна вытянулась по дороге на несколько верст, сзади послышались выстрелы. Оказалось, что на хвост обоза напали партизаны и захватили часть его, причем мы потеряли все, что было захвачено накануне, а также часть обоза Сумского дивизиона. Преследовать бандитов возможности не было, так как откуда-то слева по колонне был открыт артиллерийский огонь.
На следующий день, 11 января, 3-й конный полк прибыл в город Вознесенск, где стоял Осетинский конный полк, тотчас же ушедший далее.
В Вознесенске 3-й конный полк вошел в подчинение генералу Васильеву[99] и получил приказание идти вдоль реки Буг в направлении на Николаев. В Вознесенске из полка были выделены подводы с больными и ранеными и отправлены в Одессу, куда и прибыли 23 января. В это время в Одессе были уже остатки полкового обоза, прибывшие незадолго до этого из Николаева, а также хозяйственная часть полка, отступившая из Ромен на Сумы и погрузившаяся в Мариуполе на пароход.
Едва полк выступил из Вознесенска, как в подгородной деревне разъезд 1-го Сумского эскадрона был окружен конницей противника и пробился, потеряв одного гусара убитым. Вслед за тем начался бой, продолжавшийся до поздней ночи, после которого полк отошел с большими потерями. Сумский дивизион в этом бою потерял убитыми и ранеными десять человек. Вознесенск был занят красными в ту же ночь.
Начиная с Полтавской губернии в 3-м конном полку начались заболевания тифом, были обмороженные; до станции Березовка их возили с собой, здесь их сдали в санитарный поезд, но большевики так неожиданно обрушились на бывшие там добровольческие части, что после неудачного боя, в котором только что прибывший пехотный полк понес большие потери, санитарный поезд был захвачен красными. Среди больных и раненых были сумские гусары.
15 января 3-й конный полк прибыл в немецкую колонию Волково, она имела еще какое-то немецкое название. Здесь полк подвергся нападению красных, окруживших полк с трех сторон. Отрезанный от Одессы, полк прорвался на запад, потеряв два орудия из четырехорудийной батареи. Полку оставался только один путь отхода на Тирасполь на Днестре. В Тирасполе к полку присоединился обоз 2-го разряда, прибывший из Одессы.
К 19 января 1920 года положение в Одесском районе было катастрофическое: фронт группы генерала Бредова был прорван красными. Связь с Одессой постоянно прерывалась красными партизанами. 2-й корпус[100] генерала Промтова отходил к Одессе. Надежд на эвакуацию морем не было. Войскам Новороссии грозила бесславная гибель. Приняв на себя командование всеми войсками Новороссии, генерал Бредов сосредоточил свои главные силы у Тирасполя и 2-й корпус генерала Промтова у села Маяки. Сам генерал Бредов находился в Тирасполе и вел переговоры с румынами о пропуске его войск в Румынию. Переговоры были неуспешны; тогда генерал Бредов решил пробиваться на Польшу и отдал приказ о выступлении.
Войска шли тремя колоннами: вдоль Днестра двигались обозы, правее шла пехота, еще правее кавалерия, которая прикрывала все войска.
Трудно сказать, какую силу представляла эта масса войск, говорили, что их было до 50 тысяч, но, вероятно, в это число входили и беженцы, уходившие вместе с добровольцами. Во всяком случае, пехота не представляла собою реальной силы, так как было много штабов, много полков, имевших по несколько десятков штыков. Единственно кавалерия могла оказывать серьезное сопротивление. Кавалерию составляли: 3-й конный полк, 42-й Донской казачий[101], 2-й Лабинский Кубанского казачьего войска полк и очень малого состава Осетинский конный полк.
За селом Поповка были встречены отряды галичан Коновальца, большевистски настроенного и не нападавшего на добровольцев только благодаря своей малочисленности.
До пересечения железной дороги Могилев – Каменец-Подольский, движение колонны шло беспрепятственно, но у станции Колбасная Лабинскому полку пришлось вести бой с красными, чтобы освободить путь. Красные были отброшены, и колонна прошла благополучно опасное место.
Вскоре к отряду присоединились 2-й конный Дроздозский полк с батареей, Терская пешая бригада и остатки Волчанского добровольческого партизанского отряда; последний был тотчас же расформирован генералом Бредовым и вошел частью в 3-й конный полк.
По вступлении на территорию Подольской губернии вновь началась деятельность местных банд.
Между тем силы отряда генерала Бредова быстро шли на убыль из-за все увеличивавшегося числа больных сыпным и возвратным тифом. Так, 3-й конный полк к моменту приближения к линии польско-советского фронта насчитывал около 175 шашек и огромный обоз с больными. Соответственно этому было и в других частях.
Боеспособность наших частей сильно упала, но все же когда добровольцы соединились с поляками, то последние, отведя в ближайший тыл обозы с больными, дали добровольцам участок фронта, и добровольцы в течение двух недель успешно справлялись со своей задачей.
Характерно указать, что поляки довольствие как частей, так и больных предоставили производить собственными средствами, и это – в местности, где не принимали добровольческие деньги и где жители уже были обобраны многочисленными реквизициями то большевиков, то поляков.
В марте 1920 года наши части были сменены поляками, сняты с фронта и отведены в тыл в местечко Ярмолинец, где, согласно договору, заключенному между польским командованием и генералом Бредовым, произошла передача лошадей и оружия. После этого части были расквартированы в городе Гусятине и окрестных селах. Больные были размещены по баракам в Гусятине почти без всякого ухода и за малым исключением были обобраны польскими санитарами. Отсюда больных распределили по лазаретам внутрь страны. В лазаретах был уже сносный уход и питание, хотя и недостаточное для выздоравливающих после тифа.
В Гусятине добровольческие части простояли до перевода в город Стрый на распределительный пункт, а оттуда по разным лагерям.
Кормили добровольцев отвратительно, выдавая 1/2 фунта горького хлеба,
