которой даже прикасаться неприятно. Бетани приносит свечи и кухонный нож, будто мы собираемся разрезать торт. А Люцифер задует свечи и загадает желание.
– На сайте написано, что мы должны сделать два узла: в начале нити и в конце. – Бет с видом знатока отнимает у меня красную нитку и плюхается на пол, я нехотя усаживаюсь рядом. Скептически осматриваю комнату, задернутые занавески, толстые ароматические свечи и прикрываю глаза. Мы сошли с ума. – Нужно привязать конец к рукояти ножа. Кажется, правый. – Она смотрит в ноутбук и кивает. – Да, верно. Зажги пока свечи.
Бет бросает мне зажигалку.
– Только зажигай с запада на восток, услышал? Это очень важно, Мэтт, иначе ничего не получится и мы зря пытаемся.
– У нас и так ничего не получится, – ворчу я, зажигая фитиль, и тут же получаю удар по плечу. – Что? – Бет цокает. – Прекрати, тебе ведь не пять лет.
– Я и в ведьм раньше не верила, но, по-моему, мы оба уяснили, что в мире все совсем не так, как нам кажется. Ты ту женщину с крыльями помнишь? А помнишь ее пасть? Мир полон такого дерьма, что я уже ничему не удивлюсь, Мэтт.
Коротко киваю и разбираюсь со свечами. На стенах прыгают едва заметные желтые отблески света, сквозь занавески прорываются первые лучи. Мы сидим с Бет в центре ее небольшой спальни и наматываем красную нитку на кухонный нож, и все бы ничего, но у меня складывается впечатление, что это не Ари пропала, а мой рассудок.
Хэйдану понравилось бы то, чем мы занимаемся.
– Надо порезать палец. Поставить нож в центр и при помощи нити начертить ровный круг своей кровью. Боже, звучит жутковато.
– Давай. – Я отнимаю у девушки нож и решительно скольжу лезвием по ладони.
– Осторожно!
– Все в порядке.
Впиваюсь острием ножа в пол и рисую круг, проведя по дереву рукой. Все это время Бетани испуганно смотрит на меня, и мне почему-то кажется, что ей уже самой не нравится эта идея с вызовом Смерти на дом. Вдруг и правда придет?
– Готово. – Отбрасываю нож и вытираю ладони о джинсы. – Что дальше?
– А дальше…
Бет щелкает по клавиатуре, а затем рассерженно фыркает.
– Что такое?
– Интернет пропал! Прости. Надо чуть-чуть подождать.
– Ты шутишь? – Я сжимаю окровавленную ладонь. – Вовремя.
– Не знаю, соединения нет.
– Ну отлично.
– Слушай, давай чуть попозже еще поищем, рано опускать руки.
– И что мы найдем? – злюсь я. – Начертим еще один круг или смастерим алтарь? Или же принесем кого-то в жертву?
– Вы можете попробовать латынь, – внезапно разносится хриплый мужской голос, и мы с Бетани одновременно вскакиваем.
Бет взвизгивает, прижимается ко мне, а я ошарашенно распахиваю глаза.
В углу комнаты стоит мужчина в дырявом плаще. Волосы у него растрепаны, глаза почти черные. Я приподнимаю руки, понятия не имея, кого ждать: маньяка, ворвавшегося в дом, или же демона, перевертыша, Дьявола, ведьмака, фею. Кто там еще у них есть?
– Еще есть оборотни, – говорит мужчина, и я ошеломленно переспрашиваю:
– Что?
Незнакомец наклоняет голову, а я чувствую, как Бетти изо всех сил стискивает мой локоть. Что за чертовщина? Неужели сработало?
– Нет, – отвечает мужчина, – не сработало.
– Но вы…
– Ноа Морт.
– Смерть! – Я решительно стискиваю зубы, а Смерть не сводит с меня темных глаз, изучая и сканируя, словно детектор. Мне становится не по себе, но я беру себя в руки. Я не должен его бояться, он пришел сюда из-за Ари, из-за своей дочери.
– Так и есть. Твое время еще не пришло.
– Умеете читать мысли? Вы как Меган фон Страттен.
– Скорее она как я. – Смерть делает шаг вперед, а Бет тянет меня назад.
Но я не схожу с места.
– Как… – я запинаюсь и сглатываю, – как вы узнали, что мы ищем вас?
– Услышал.
– Почему не пришли раньше?
– Был занят.
– Почему вы не спасли Ари? И почему не убили Люцифера?
Он позволил ему забрать ее, прекрасно понимая, что из этого выйдет. Наблюдал или, может, услышал, как она мысленно прощалась с семьей, продавая душу. И бездействовал.
Мужчина задумчиво хмыкает и опирается спиной о деревянный комод.
– Ты много думаешь, – резюмирует Смерть, – но мало говоришь. Кажется, у вас таких людей называют замкнутыми и опасными. Но я, конечно, немного в этом понимаю.
– Ответьте на мои вопросы.
– Я не могу.
– Не можете ответить?
– Не могу убить Дьявола. Вопреки всеобщему мнению, Смерть не для всех вездесуща. Насмешка Судьбы, о которой она сейчас жалеет.
– Мойра Парки?
– Люди постоянно пытаются избавиться от злодеев, – едва слышно говорит Ноа, – но они не понимают, что на место одного злодея приходит другой, и так всегда. Да, такова ваша природа, а я и Мойра обязаны соблюдать этот баланс: баланс черного и белого.
– Не понимаю.
– Ты и не должен. Это моя работа. Но я ошибся. – Смерть отходит от комода.
– Ошиблись?
– Нарушил баланс.
– Как? – Мужчина только и делает, что говорит загадками, и меня это жутко злит.
Ноа Морт останавливается перед задернутыми шторами и переводит на меня темный взгляд.
– Я не могу забрать того, у кого нет имени. Не могу отыскать его. Мойра наделила Люцифера множеством форм, воплощений. Она скрыла его от моего взора.
– Но зачем?
– Как я и сказал, чтобы сохранить баланс.
– Бессмыслица, – бросаю я.
– Люди многого не понимают. Не понимают, что добро и зло существуют благодаря друг другу. Не было бы добра, если бы люди не понимали, что существует зло.
Слова так и подскакивают к горлу, но я стискиваю пальцы и прикусываю язык.
Не было бы добра, если бы люди не понимали, что существует зло, но зло не просто существует – оно портит жизнь, убивает и отнимает близких. Но, конечно, Ноа этого не понять. Да и что он может понять, если живет вечно? Говорит, словно это люди чего-то не понимают. Но они понимают даже слишком много: что вокруг есть предатели, психи, никому нельзя доверять, иногда даже себе.
– Вы сами выбираете, как жить.
– Да уж, сами, – отрезаю я и нервно трогаю подбородок. Смотрю на Бетани и вижу, как девушка поджимает губы. Уверен, она думает о том же, о чем и я. Мы боремся каждый день с тем злом, которое они решили оставить лишь потому, что без него, как им показалось, жить стало бы скучно. Как несправедливо.
– Именно это даровало вам смысл в жизни, Мэттью Нортон, – кивнув, говорит Ноа и подходит ко мне уверенным шагом, – борьба каждый день за свое будущее – если не ради этого, то ради чего дышать?
– Возможно, вы правы, –
