– Доброй ночи, Владимир Сергеевич. - пробурчал я в трубку.
– Не доброй, Сережа. Не доброй. Приезжай в институт.
– Что случилось?
– Кто-то взорвал бомбу. Виварий разбежался. Хранилище уцелело, правда.
Как будто ведро ледяной воды вылили на спину, и она побежала вниз от затылка, заливая все тело. Дыхание перехватило так, что следующую фразу я смог из себя выдавить только через минуту, да и та большой глубиной мысли не отличалась:
– Куда… куда разбежались?
– В город, Сережа. Забор разрушен, вот они и разбежались.
– Все животные?
– Все, Сережа. И они успели перекусать друг друга, перед тем как разбежаться окончательно.
– Кто-то укушен из людей? На кого нибудь напали?
– Нет, вроде бы… - Дегтярев явно задумался. - У Коли Минаева рука перевязана, я забыл спросить, что случилось.
Он забыл. Профессор Дегтярев в своем амплуа. Что он еще забыл?
– Я сейчас приеду, а вы обязательно спросите. Милиция уже там?
– Только приехали.
Я задумался. Затем сказал то, что уже помочь не могло. Сказал, чтобы что-то сказать.
– Пусть убивают обезьян. Плевать на нас, скажите, что вырвались чумные животные, или еще что нибудь. Пусть объявляют карантин, чрезвычайное положение, что угодно. Можно даже наврать, лишь бы остановить бедствие.
– Я понимаю, Сережа, именно это намерен сделать.
Дегтярев отключился, а я пару минут неподвижно смотрел в пространство перед собой. Конечно, можно было сказать самому себе, что все образуется, что животных изловят, что ничего страшного, но это так, и я это понимал. Я вообще не дурак. И я понимаю лучше всех в этом мире, что случилось, потому что я знаю, что вырвалось на свободу. В город вырвались зараженные животные, причем с явно выраженной склонностью к агрессии. Если крысы-зомби на людей реагировали слабо, предпочитая бросаться на своих товарок, то обезьяны пытались атаковать всегда, когда была возможность. Но зараженные крысы станут источником заразы в городе. Другие крысы, вороны, голуби, кто угодно, разнесут заразу дальше. Что это значит, если говорить честно? Это значит, что начинается Апокалипсис, и следует быть готовым к худшему.
Я сел на кровати, помотал головой, сгоняя остатки сна. Так, спешка хороша при поносе и ловле блох, но сейчас она нам только будет мешать. Попробуем разложить ситуацию на составные части. Например, сейчас я поеду в институт. Чем я там буду полезным, кроме того, что буду с шефом хором жалеть о случившемся? Ну, возьмут у меня показания назначенные к тому должностные лица из соответствующих органов. А затем возьмут меня под стражу. Почему? Потому, что фигура ученного, занимающегося опытами со смертельно опасными вирусами в центре гигантского мегаполиса слишком соблазнительная добыча. А зараза уже вырвалась наружу, мой арест вовсе не сможет ее остановить. Зато снимет ответственность с ведущих следствие. Они "отреагировали". Какая от меня будет польза, если я проведу ближайшие дни в камере с бродягами, а потом, когда бедствие охватит весь город, на мне сорвут злость? А никакой. И для себя самого - в особенности.
Другой вариант - меня не берут под стражу, а связи господина Оверчука простираются так высоко, что милиция не среагирует на происшествие. Тогда я попадаю в списки лиц, знающих о том, что частная компания вела опасные эксперименты в городе. Долго я так проживу? Сложно сказать, но не думаю, что тот же Оверчук сильно задумается, если получит команду на ликвидацию свидетелей. Идеализмом компания "Фармкор" и лично господин Бурко никогда не страдали. Им по должности не положено.
Третий вариант - Оверчук проявляет высокую гражданскую сознательность, шеф проявляет сообразительность, органы не прикрывают задницы бумажками, а включаются в работу и благодаря этому государство предпринимает все, чтобы остановить опасность. Тогда они справятся и без меня. Не велика шишка, какой то аспирант-биолог.
Несмотря на то, что по сюжету любой книги аспиранту Крамцову следовало быть наивным деятелем науки, идеалистом и книжным червем, на деле я совсем не такой. Разве что определение "книжный червь" ко мне еще как-то подходит. А так мой жизненный опыт давным-давно излечил меня от наивности, а освободившееся место заполнил здоровым цинизмом. "Не верь, не бойся, не проси" - истина не только тюремная, но и простая житейская. Из этого и будем исходить. Не верим никому, не боимся ничего, а просить нам и так некого. На хрен мы кому нужны?
Я натянул растянутую футболку и спортивные брюки и босиком прошлепал на кухню, варить кофе. С кофе лучше просыпается и лучше думается. Пожужжал кофемолкой, набил металлический фильтр, нажал на кнопку с нарисованной кофейной чашкой. Темная струйка крепкого "эспрессо" полилась в чашку.
Итак, чего следует ожидать? Главный вариант один - конец света. Я два дня и так крутил ситуацию на случай утечки заразы, и эдак, и все равно выходил конец света, других вариантов нет. А тут и утечка случилась. Винить в этом себя или того же Дегтярева не хочу - никто такого результата не ждал и не планировал, "шестерка" в своем исходном виде безопасен стопроцентно. А что случилось в институте, что взорвалось - не знаю. Лично я ничего там не взрывал. Зато я знаю, что через пару-тройку дней Москва станет одним из самых смертельно опасных мест в мире. Почему? Да потому что здесь больше десяти миллионов потенциально инфицированных. Ад разверзнется именно здесь. Что из этого далее следует? Что могут перекрыть въезды и выезды из города. И перекроют наверняка. Из этого и будем исходить.
От скончавшейся четыре года назад бабушки мне осталась дачка на шести сотках по Ленинградскому шоссе, в пятидесяти километрах от столицы, в самом простом "институтском" садовом товариществе, без нормальной дороги, далеко от станции. Сейчас март, все раскисло, грязи там по колено. Но это как раз не проблема, мой "боевой" УАЗ пролезет там, где и танк завязнет. Зато как загородная база для дальнейших действий дача подходит лучше некуда. Печка у меня там есть, даже баня есть, и с последних заработков я там все очень даже неплохо отремонтировал. Если честно, я только после устройства на работу в "Фармкор" зажил по-человечески. Платят они очень хорошо, грех отрицать. Квартиру эту самую, на Бабушкинской, на улице Изумрудной, что еще от родителей осталась, до ума довел. Не "евроремонт" так называемый, но все чисто и симпатично.
Еще вот УАЗ купил со своим другом Лехой. В смысле, я купил УАЗ и Леха купил такой же. Нашли через Интернет адрес фирмочки в Ульяновске, занимающейся подготовкой и доводкой "уазиков", поехали туда и купили себе по машине, осуществив давнюю мечту. Большие колеса, "военные" мосты, усиленная подвеска, немецкое сцепление, выхлопная над крышей для преодоления бродов, клиренс аж сорок два сантиметра, механические лебедки спереди и сзади и все тот же бескомпромиссно военный вид. Не стали мы покупать "расписные" машины, остановились на привычно "воинских", в камуфляжной раскраске. И теперь уже два года ездим на все внедорожные "покатушки", и отпуска проводим в Архангельской области, без дорог и удобств, зато с кострами и палатками, с рыбалкой и охотой. В общем, много полезного мне оплатила компания "Фармкор". Например, вот это…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
