— И я тебя люблю, мой чужеземец. — шептала она, гладя его волосы и отвечая на поцелуи. — Только нам надо идти, нас уже наверно ждут.
— Пусть ждут. — прошептал Андрей. — Мне никто не нужен, кроме тебя.
— Нет, мой любый, нам нужно идти. — и Лунга ловко выпорхнула из объятий Андрея. — Догоняй! — весело крикнула она уже на ходу.
* * *
В доме Черака уже готовились садиться за стол. Агура возилась возле очага и Лунга сразу же направилась к ней. Вскоре все сели за стол, но никто не проронил ни слова в адрес Андрея и Лунги, хотя догадаться об их отношениях большого труда не стоило. Андрей сидел рассеянный до самого конца трапезы, Лунга же старалась занять себя любой работой. Подавала на стол, а как только все поели, она занялась мытьем посуды, отправив Агуру укладывать Дуга.
Вскоре темнота поглотила селение. Кое-где еще маячил слабый огонек от лучины, но ночная тишина входила в свое царство и лишь неугомонные сверчки нарушали ее поступь.
— Пора и нам ложиться. — прокряхтел Черак и затушил горящую лучину. Лишь слабый отблеск от тлеющих углей в очаге слегка освещал землянку.
* * *
Утром, успев только позавтракать, Луд с Чераком засобирались на холм. От помощи молодежи те с усмешкой отказались — придете, мол, вместе со всеми. В ожидании сигнала сбора, парни отправились к реке. Медведка была довольно спокойной, не очень широкой, но глубокой. Чтобы зайти в воду, нужно пролезть через кустарник, почти сразу же уходя по пояс. Правда, некоторые прыгали с навеса, сделанного из длинных жердей, с него обычно селянки полоскали белье. Сейчас на берегу еще никого не было — взрослые, в ожидании сбора, занимались мелкой работой по хозяйству, а ребятишки не успели еще вырваться от мамок и оккупировать речку. Поэтому парни облюбовали сухое бревно недалеко от реки, слегка поеживаясь от утренней прохлады.
— Олег, вы надолго здесь? — спросил Арах, бороздя тонкой веткой песок.
— Не знаю. — задумчиво ответил тот. — Но вообще-то мы собирались к князю. Не век же нам здесь сидеть.
— Это я понял. Я и сам к князю собираюсь.
— Ты?! — удивленно уставились на пего парни, лишь только Вадар промолчал, как будто зная причину такого решения.
Арах поднял голову и посмотрел на ребят, лицо его было серьезным и исполнено решимостью.
— Я поклялся, что вернусь на землю своих предков и защищу ее от вражеских ног.
— Ты думаешь, тебе князь так просто даст дружину, чтобы ты гонялся за призраками по степи? — усмехнулся Андрей. — Держи карман шире.
— Андрей прав. — присоединился Макс. — Без защиты вам не выдержать, а на князя судя по всему, надеяться не приходится.
— Да я и не надеюсь. — отмахнулся Арах. — Просто хочу в дружину напроситься, обучиться воинскому делу. Может смогу уговорить дрожичей, тех, кто раньше ушел, назад вернуться. Сами соберем оборону. Может кто и из соседних селений к нам переселится. Места всем хватит. — и немного помолчав, добавил: — Может и неправильно это, но другого пути нет.
— Да. Другого пути нет. — Вадар яростно сжимал кулаки.
— Что ж, пожалуй ты прав. — задумчиво проговорил Олег. — А как же семья: жена, ребенок? Да и отец старый?
— Я думал об этом… Здесь им будет хорошо, а я за год обернусь, дольше и нельзя. Время нельзя упускать.
— Значит тогда вместе и пойдем. — подытожил Олег. — Узнаем, что нам старейшины скажут, а потом поговорим с ними на эту тему.
Андрей лишь тяжко вздохнул в ответ, остальные готовы были идти хоть сейчас. Они с улыбкой посмотрели на товарища.
— Надо, Андрюх, надо! Хотя… если ты хочешь, то…
— Отвали! — оборвал Олега на полуслове Андрей. — Вечно вы только о себе, блин, думаете!
Раздавшийся крик из селения оборвал смех парней, всех звали на холм, где находилось капище дрожичей.
* * *
Капище располагалось в другом конце селения и когда парни подошли к нему, там уже собрались оба рода. Селяне почти кольцом встали на холме, обступив родовое святилище с трех сторон. Род Дрога Смелого был более многочисленным, чем род Арога Старого, а с присоединением остатков арожичей стал еще многолюдней. Но места на холме хватало всем: и взрослым, и детям. Само же капище ни чем не отличалось от арожского: Корс стоял так же величественно и могущественно, строго взирая на своих детей, но готовый, казалось, улыбнуться в любой момент, как наверно и любой родитель. Рядом с Корсом, в выложенном камнями подобии очага уже горел огонь, тут же стояли Черак с Лудом. Родовичи перешептывались, выдвигали разные причины столь неожиданного сбора. В первый день новой, только что зарождавшейся, луны свободные от работ селяне всегда собирались на капище, чтобы принести жертву Корсу. Но этот день будет только завтра. А что же сегодня? Нет, наверно это все из-за арожичей. Но они же нам родня, чего тут обсуждать? А может из-за тех троих, так странно одетых, что пришли с арожичами? Про них уже легенды ходят. Да что голову ломать-то, вон Черак уже говорить собрался, сейчас все и узнаем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Родичи! — Черак умышленно не назвал собравшихся дрожичами, как это было раньше. Не следует обижать арожичей, тем более что им теперь вместе жить. — Я собрал вас сегодня по очень важному делу. Но прежде чем я начну, обратим наши сердца к Доброму Корсу и принесем ему наши дары.
— Правильно! Мы никогда не оставляли Корса без даров.
— Правда! Корсу не за что на нас сердчать. Но почему именно сегодня? Первый день нового месяца будет завтра.
Селяне явно были в недоумении — что может решить один день? Ведь никаких вестей ни от князя, ни от других родов и племен не было.
Черак грозно взглянул на своих родичей.
— Мы собрались здесь, а значит, первым делом отдадим должное Корсу и щурам нашим. И пока мы этого не сделаем, я не произнесу ни слова о причине сбора.
Тут же воцарилась тишина. Не то чтобы Черака боялись, его очень уважали и знали, что от своих слов он не откажется. Как сказал, так и сделает. Не зря он уже много десятков лет стоит во главе их рода, многие помнят его старейшиной с самого своего рождения. И никто не сможет вспомнить хотя бы одного случая, когда бы Черак поступился своей совестью и решил дело не по старине, не по правде. Может, и было кому его решение не по душе, но проходило время, и они понимали его правоту. Дрожичи гордились своим старейшиной, но годы уходили, так же как уходили отпущенные Чераку годы его жизни. Нет уже в нем его былой силы, и недуги стали подбираться к его телу. Сколько он еще выдержит, и кто его заменит? И есть ли вообще ему замена!?
Между тем Черак и Луд подошли к деревянному изваянию Корса и высыпали в жертвенную чашу у его ног рожь и полили ее карагой. Немного караги плеснули и в огонь. Тот сначала недовольно зашипел, а потом, как будто распробовав угощение, взвился с новой силой.
— Добрый Корс! — обратился к идолу Черак. — Прими от детей твоих сей дар и будь нам защитой и опорой.
Черак еще немного постоял перед идолом и повернулся к селянам.
— Родичи! — прорезал тишину его крепкий голос. — вам не терпится узнать для чего я вас здесь собрал. Вы знаете, я никогда не отрывал вас от дел без надобности. Так и в этот раз. — Он немного помедлил и продолжил: — Чую, грядут большие дела и нам не остаться в стороне. Не спрашивайте меня сейчас, что за события идут и откуда это чувство. Я и сам не могу ответить — стариково это. Страшно, но хочется самому увидеть все, да только не знаю, доживу ли. Стар я стал и силы покидают помалу мое тело.
Среди селян прошелся шепот и раздались обадривающие выкрики. Для них он все еще был главой рода, а значит сильным телом, а главное душой.
— Да, это так. — не обращая внимания на выкрики, продолжил Черак. — и я не зря завел об этом разговор. Завтра первый день новой луны, первый день нового месяца. День, который мы обычно посвящаем Корсу. И я хочу, чтобы вы, родичи, выбрали мне приемника. Кого вы выберете — то будет ваша воля. Но как глава рода я должен сказать вам о своем выборе заранее.
