— Ты еще боишься? — прямо спросил он.
— Нет, — соврала Мэгги, положив руки на сердце, которое отбивало бешеный ритм.
— Почему не танцуешь?
— Я боя… — Мэгги резко замолчала. — Я переживала… чувствовала себя немного неловко, — закончила Мэгги и уставилась в пол.
— Я уйду.
— Но… ты можешь видеть меня, я имею в виду ты следишь за мной, когда я не знаю об этом?
— Да. Но я не буду.
Мэгги задумалась. Мысль о том, что он уйдет вроде бы заставила ее почувствовать себя лучше, но ей не хотелось узнавать этого наверняка.
— Не уходи. Просто… давай поговорим? Я не думаю, что сегодня хочу танцевать.
— Не хочешь прогуляться?
Мэгги помнила, что обещала Гасу не ходить никуда, но он говорит не ходить никуда одной, а она не была одна.
— Давай. Я не против. Только здесь Шад.
— Я буду за ним следить, — заверил ее Джонни.
Мэгги подошла к нему и Джонни освободил дверной проем, давая возможность следовать за ним по коридору. Как только она приблизилась к нему, ее волосы будто наэлектризованные потянулись к нему, а юбка обернулась вокруг ног, как от порыва ветра.
— Что за…?! — Мэгги ухватила юбку руками, стараясь сохранить хоть часть своей скромности.
Джонни протянул руку и провел по ее волосам — от макушки до кончиков. Они сразу же упали ей на плечи, как и юбка, которая теперь свободно развевалась вокруг ее ног. Сердце Мэгги начало отбивать чечетку, кожа чесалась от волнения.
— Что ты сделал? — прошептала Мэгги.
— Статическое электричество. Я просто развернул заряд.
— Как?
Джонни пожал плечами.
— Как человек мыслит, так он и живет.
— Это из Библии?
— Да. Но я не могу дать тебе лучшего объяснения. Я вроде как сам состою из энергии. Я могу ее привлекать, управлять ей. Но я не знаю, как.
— Это так же, как ты контролируешь музыку?
Джонни кивнул, глядя на нее сверху, наблюдая как она идет рядом с ним, заложив руки за спину.
— Ты напугал меня тогда, в коридоре, когда прятался от меня в первый раз, а потом в танцевальном зале, в следующий раз. Зачем? — Мэгги не была уверена, что она его простила. Она вообще его не понимает. Сначала пугает, потом спасает. То, что он мальчик-загадка, это мягко сказано.
— Ты тоже меня напугала, — Джонни остановился и повернулся к ней лицом. — Я не знаю, почему ты можешь видеть меня, но, когда ты меня позвала, это шокировало, вот я и отреагировал. И музыка со мной. Я не намеренно ее включил.
— Ох, — в этом есть смысл. — Но как насчет того дня, когда я рано пришла сюда, чтобы потанцевать? Как ты догадался, что мне нужна была именно та песня.
Джонни вопрошающе вскинул брови.
— Какая песня?
— Песня «Джонни», — Мэгги подняла подбородок, будто говоря «только попробуй не согласится». Его губы немного дрогнули.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, Мэгги. Я почувствовал, как ты вошла в школу и захотел тебя увидеть. Очень захотел. Потом ты сказала, что я не реален. Я разозлился. И мне захотелось показать тебе, что я еще как реален. — Его рот скривился в циничной усмешке.
— Но та песня? — недоумевала Мэгги.
— Я не думал об этом. Я просто выпустил из себя песню, грубо говоря. Песни — это очень просто на самом деле. Все, что играло в этих стенах, может заиграть снова. Энергию нельзя просто создать или уничтожить. Ее можно только перенаправить.
Мэгги покачала головой, а Джонни пошел вперед, как будто только что не говорил ничего умопомрачающего. Мэгги все еще наблюдала за ним, и он повернулся к ней лицом.
— Это то, что случилось с тобой? — с сомнением спросила она. — Ты не был уничтожен…ты переродился?
— Нет, Мэгги. В этом и заключается проблема, я не переродился.
— В смысле? — прошептала Мэгги.
— Я застрял здесь. Или между этим миром и еще каким-то.
— Между жизнью и смертью?
— Или… между небом и адом. Я думаю, это что-то вроде Чистилища. Средняя школа — это моя ловушка, — его голос наполнился иронией. — Именно то место, которое я ненавижу больше всего на свете, и что самое интересное, я сам захотел остаться. Когда я умер, я отказался уйти.
Они шли молча несколько минут. Мэгги рассеяно подумала, что его шаги не издают никаких звуков в пустом коридоре.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мэгги?
— Да? — она взглянула на него и покраснела от силы его взгляда.
— Какой сейчас год?
— Ноябрь 2010.
Джонни замер как статуя и на его лице отразилось выражение полнейшей пустоты. Мэгги потянулась к нему. Она приблизила свои руки к его, и он коснулся их, тем самым вызывая у Мэгги резкую дрожь статическим электричеством. Она не разорвала контакт. Все, о чем она могла думать, это о пятидесяти годах, проведенных без возможности почувствовать чье-то прикосновение. Будто прочитав ее мысли, Джонни сжал ее руки, будто утопающий человек и Мэгги показалась, что она приблизилась руками к экрану телевизора или компьютера, но не коснулась его. У нее перехватило дыхание.
— Мэгс? — голос Шада показался ей невероятно громким и устрашающим, и Мэгги подскочила, как от выстрела. Джонни исчез, будто кто-то щелкнул выключателем. Ее руки теперь просто повисли в воздухе. Почему Джонни не предупредил ее о Шаде?
Руки безвольно упали, она медленно повернулась к Шаду. Мозг тут же начал путаться в вариантах оправданий и различных алиби.
— Маргарет О'Бэнон, что, во имя Мартина Лютера Кинга младшего, ты делаешь? — Шад прибегал к имени Мартина Лютера Кинга только когда был очень сильно поражен.
— Постой…ты видела его, правда? Ты видела призрака? Ты видишь его сейчас? Он рядом? — Шад встал в позу ниндзя, забыв про баскетбол.
— Как он выглядит, Мэгс? Ты можешь видеть сквозь него? Он светится? — Шад сделал пару выпадов в право и влево. Потом с ужасом посмотрел вверх, будто призрак Джонни Кинросса сидел на потолке, готовясь прыгнуть на него.
— Шад… успокойся! — Мэгги попыталась прервать его «героическую» тираду, но он продолжал изображать ниндзя, двигаясь по коридору, готовый к нападению призрака…или еще кого-нибудь. Мэгги шла за ним, пытаясь убедить, что Джонни Кинросс не собирается нападать на него.
К тому времени, как она выключила свет и вышла из школы, Шад вернулся в нормальное состояние. По дороге на стоянку они оба молчали, хотя, лучше бы Шад продолжал говорить без остановки. Он смотрел в окно, пока они ехали к дому его деда. Тусклый свет пробивался через окно и Мэгги различила фигуру Шада, покачивающуюся в кресле.
— Я знаю, что ты что-то от меня скрываешь, Мэгс, — мягко произнес Шад. — Я видел, как ты стояла посреди пустого коридора, будто бы пытаясь к кому-то прикоснуться. Это было странно, Мэгс.
Шад выглядел напуганным и прижался к двери, как бы пытаясь от нее скрыться.
— Единственное, что я не могу понять, почему ты не считаешь это странным.
— Ничего не было, Шад! — Мэгги слабо рассмеялась. Ее способность лгать людям не распространялась на ее близких.
— Все в порядке. Не волнуйся, — по крайней мере это была правда, и Шад удовлетворился этим ответом, вздохнул и продолжил сидеть, готовясь, однако, в любой момент открыть дверь.
Вдруг из-за угла выглянули фары другого автомобиля, вскоре остановившегося рядом с классической Кадди Ирины. Шад застыл в кресле, его рука вцепилась в ручку двери.
— Шади, это ты, малыш? Шад! Иди, помоги мне с сумками, — худая, черная женщина сидела в машине. Судя по всему, Малия Джаспер решила вернуться домой.
Мэгги посмотрела на Шада и спросила себя, что хуже, потерять свою мать из-за ее смерти или терять ее снова и снова из года в год, каждый раз, когда она уезжает.
Дверь в маленький домик открылась, и в дверном проеме показалась фигура Гаса, освещенная лишь светом телевизора. Он включил свет на крыльце и Мэгги увидела, как он напряжен.
— До завтра, Мэгс, — Шад вздохнул так, будто бы нес на себе целый мир или, по крайней мере, Хоневил. Он вышел из машины и закрыл тяжелую дверь автомобиля.
— Шад, — крикнула Мэгги ему вслед, думая, что она может оказать ему моральную поддержку. Шад всунул голову в салон машины.
