Мэгги вернулась ждать к машине и задумалась, как это иметь возможность открывать двери, но не видеть, что происходит за ними, быть не в состоянии пройти через них. Ее размышления прервались словами Джонни с другой стороны металлической двери.
— Замок открыт Мэгги. Я могу открыть двери, и ты попадешь внутрь. Я не слышу, там ты или нет и не вижу машину, так что подожди пока я отойду от двери. Я не пробовал пропускать через себя вещи и не хочу умирать сегодня, — произнес он спокойно, но Мэгги почувствовала, как эта правда ранит ее.
Дверь отодвинулась, и она увидела Джонни на другой стороне. Солнце вышло из-за облаков, открывая дню поздний полдень и рассеивая туман после бури. Солнечный свет проникал прямо в мастерскую и проходил через Джонни так, будто его там и вовсе не было. Это, наверное, была самая странная вещь, которую видела Мэгги за всю свою жизнь, и она уставилась на него, наблюдая, как он отходит влево, в тень, пропуская ее вперед.
Мэгги въехала внутрь и остановилась. Она вышла наружу, когда Джонни громко присвистнул. Он обошел машину, исследуя взглядом длинный розовый Кадиллак. Неловкость проскользнула по его лицу, и он посмотрел на Мэгги с одним большим вопросом в глазах.
— Я знаю эту машину. Она, конечно, не такая яркая и заметно постарела, но я определенно уже ее видел.
— Это машина моей тети Ирен. Она принадлежала ей с семнадцати лет. Тетя говорит, что она была абсолютно новая в те времени. Думаю… ты знал ее.
— Ирен… Хоникат?
Мэгги кивнула.
— Ирен Хоникат твоя тетя? — Джонни в неверии распахнул глаза.
— Пратетя, — немного колеблясь ответила Мэгги, наблюдая за реакцией своего нового друга. — Моя бабушка была ее младшей сестрой.
— Твоя прабабушка… — повторил Джонни. Он потряс головой и отвернулся от нее, закрывая двери мастерской, но Мэгги заметила его напряжение, как бы он не пытался это скрыть.
Мэгги немного повозилась с замком багажника. Она открыла его и достала велосипед, размышляя о том, как этот разговор может его расстроить
— Ирена Хоникат, — Джонни глубоко вздохнул. — Черт возьми. А я-то думаю, почему ты время о времени мне ее напоминаешь. У тебя такие же глаза и волосы. — Джонни протянул руку и коснулся ее косы.
— Расскажи мне. Как ты сумела получить машину Ирены?
— Я с ней живу. Мы друг у друга единственная семья. Она уехала на выходные и я подумала, что могу сделать что-то для нее. Знаешь, как бы отблагодарить ее за то, что она делает для меня. Джен, я имею в виду Харви, сказал тут проблемы с трансмиссией, и кажется исправить это будет дорого. Я надеялась, что смогу исправить это самостоятельно и… без затрат, — Мэгги шмыгнула носом и неуверенно на него взглянула. — Времени это может занять много, но дело того стоит.
— Маленький Харви? Сын Джена? — она снова застигла Джонни врасплох.
— Ну да. Правда он уже не такой маленький, как ты думаешь. Он как бы… взрослый… и толстый, — ответила Мэгги.
Джонни разразился недоверчивым смехом.
— Маленький Харв. Знаешь, его так стали называть после его игр в мастерской. Он запускал там маленькие машинки, и они издавали такой звук — ХАРВ, ХАРВ, — Джонни рассмеялся, — мы начали звать его Харв, а потом это уже приклеилось к нему. Навсегда, как я вижу.
— Наверное, — хмыкнула Мэгги, радуясь, что эти воспоминания приносят ему радость.
Джонни наклонился внутрь машины, поглаживая рукой огромный руль. Он провел большим пальцем по маленькой латунной табличке на приборной панели, где значилось имя Ирены.
— 270 лошадиных сил, скорость 115 миль в час. Я помню, как хотел бы сесть за ее руль. У нее были роскошные колеса, хромированный номерной знак. Очень красивая, — Джонни сел за руль, сжимая его обеими руками. Мэгги старалась на засмеяться. Джонни сидел, любуясь автомобилем, который хотел бы вести.
— Может быть ты хочешь заглянуть под капот? — предложила Мэгги, пытаясь вернуть его к проблеме.
Джонни снова рассмеялся и последовал этой инструкции.
Подняв крышку капота, он присвистнул еще раз.
— Харви хорошо позаботился об этой малышке. Ты только посмотри. Почти все детали оригинальные, — Мэгги вежливо кивнула, находясь в полнейшей потерянности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Включи зажигание, Мэгги. Двигатель еще теплый, но я хочу убедиться, в проблеме в действии.
Мэгги сделала как он просил и вышла наружу, наблюдая за ним и его исследованием внутренностей машины. Он находился в полнейшей прострации. После нескольких минут изучения своего собственного маленького рая он снова заговорил.
— Я могу проверить трансмиссию и надеюсь смогу все исправить, но это займет время и деньги, а я могу дать только время. Последнего у тебя я так понимаю нет. Когда надо закончить?
— Ирен возвращается в воскресенье вечером. Так что у нас максимум два дня. Плюс, она должна быть припаркована в сервисном центре в понедельник утром.
— Чем дольше машина будет находится здесь, тем легче будет ее починить, — ответил Джонни, пробираясь глубже под капот.
— Почему?
— Вещи, которые находятся в школе в течении долгого времени впитывают ее энергию. Школа и я связаны между собой, и я могу манипулировать этой энергией — например, как двери и твои очки.
— Я до сих пор не понимаю, как ты это сделал. Они ведь были полностью сломаны? — удивилась Мэгги, снова изучая свои очки. Там не было и следа разлома.
Джонни молчал некоторое время.
— Жидкость тут немного пенится — кто-то слишком много влил. Это легко исправить. Заглуши мотор, мне следует попасть под машину.
Джонни закатился под автомобиль. Мэгги села возле машины и смотрела на железяку. Ей было прохладно и запах масла неприятно щекотал ей нос. Она понятия не имела, на что именно смотрит, но Джонни очевидно знал, что делает.
— Джонни, мне показалось ты произнес слово «следует» пару минут назад?
Джонни хмыкнул и посмотрел на нее из-под машины.
— Неплохое слово, правда? Человек начинает использовать такие слова после прочтения большинства книг в библиотеке.
— Правда? Так много? Я не любитель чтения, — нахмурилась Мэгги. — Слова смешиваются на странице и у меня не получается сидеть и пытаться расшифровать их значения. Это как песня в моей голове, и я не пытаюсь ее понять, я ее слышу и следующее, что я помню, это то, что я танцую по комнате.
— У меня раньше не было привычки читать. В старшей школе, я старательно избегал этого занятия, проводя все свое свободное время в сервисе с машинами, — насмешливо отозвался он, — но, когда у тебя впереди бесконечность, больше нет никаких вариантов занять время.
— Что ж, ты читаешь, спишь, слушаешь и включаешь музыку и присматриваешь за школой, — попыталась поддразнить его Мэгги. — Что еще?
— Нельзя сказать, что я сплю. По крайней мере не так как ты.
Мэгги вскинула брови, ожидая продолжения.
— Когда я изменился, то просто бродил по школе, как в тумане. Никто не мог мне помочь и все, с кем я пытался связаться, боялись меня. Это так меня нервировало в первое время, что я не сразу понял, что ничего не ел и не спал, и не делал других нормальных человеческих вещей. Хотя я и не был ни голодным, ни сонным. Уставшим — да, но это было не важно.
— Я не могу себе этого представить, — честно призналась Мэгги.
— Мне казалось, я схожу с ума, так что мне пришлось очистить голову от мыслей и фокусироваться на энергии, которая находится вокруг меня.
— Это как медитация.
— Что-то вроде того. Я вроде как плаваю в ней. Чем больше я практикуюсь, тем лучше я становлюсь и это прячет меня от времени. Это стало таким облегчением, что я просто исчез на какое-то время. Времена года менялись, дети были в школе, носили тяжелые куртки, с них капала вода, от мокрого снега. А когда я вернулся в реальность, наступило лето, и школа опустела — я потерял несколько месяцев.
— А что заставило тебя вернуться? Ты не можешь просто исчезнуть? — спросила Мэгги, с дрожью ожидая ответа.
— Я не всегда выбираю вернуться; я просто возвращаюсь. Это, наверное, как инстинкт выживания. Очень сильный. Это не просто вернуться в этот мир. Я не знаю, как это вообще получается. Наверное, это зависит от школы — она может тянуть меня обратно. Пока существует она, существую и я.
