Выглядит мой друг очаровательно: белая ткань выгодно подчеркивает все его округлости, а на пузе располагается рисунок – улыбающийся колобок.
– О, двойной колобок! – радуюсь я, – я тебе её дарю! Выглядишь великолепно!
Девчонки соглашаются с моим вердиктом. Лика отдает бомбовозу спортивный костюм и идет закрывать шкаф.
– О-ёй! – бормочет она, заглядывая внутрь, – Дима, мы тут всё перевернули немного. Совсем чуть-чуть.
– Ага, я и не сомневался! – я подмигиваю Вике, – вечером приберётесь.
– Значит, вечер всё-таки будет?! – радуется Лика.
– Конечно, будет, – я пожимаю плечами, – если мы переживём этот день.
– А что, разве что-то не так? – интересуется она.
– Конечно не так, глупая! – назидательно говорит Вика, – сегодня день огурца. И даже двух, как видишь!
– А что, классные у нас Огурчики, – Лика хихикает и подходит к толстяку.
Она треплет его по щеке и тот мгновенно краснеет.
– А ты ничего, дружок, – она ему улыбается, – весь такой кругленький!
– Ага, суперпупс! – вставляю я словечко.
– Что бывает, когда встречаются вещество и антивещество? – спрашивает Вика.
Ха, а вы думали, что мои девчонки такие глупые?!
Чёрта с два! Они у меня умницы!
– Взрыв! – отвечаю я Вике и мы, все трое, смотрим на неё.
– Вот-вот, – бормочет она, – большой трах—ба—бах!
– А может, большой трах—трах—трах?! – хихикает Лика, но никто на неё не обращает внимания.
– Вот и вы с ним, – Вика смотрит на меня, – две полные противоположности.
Я чешу репу.
Опять есть о чём задуматься!
Караул, одним словом!
В общем, не ходите, дети, в Африку гулять!
– Ладно, девчонки, шагайте на работу. Мы тут сами подумаем, что нам делать.
– Мы присутствуем при поворотном пункте человеческой истории! – зловеще шепчет Лика. – Огурец встречается с Огурцом и всем наступает Баклажан!
Мы все смеёмся, и Вика тащит её к выходу из квартиры.
Глава 10. Противоположности
Стоя в ванной перед зеркалом, Дмитрий на миг закрывает глаза, представляя, что ничего, происшедшего за сегодняшнее утро, просто не было.
Он не встретил своего Большого тёзку, Наталья с ним не ругалась и вообще ничего, из ряда вон выходящего, не произошло. Всё идёт спокойно и размеренно.
Одним словом, жизнь удалась!
Душ смыл остатки вчерашнего вечера и вместе с расслаблением в теле, наступило блаженное настроение.
Всё хорошо! Жизнь полна позитива!
Он уже почти верит в реальность своих грёз. Даже начинает насвистывать весёлый мотивчик.
Казанова накидывает на плечи банный халат, выходит из ванной и шествует в кухню.
А на кухне сидит толстяк, понуро уставившись в стол, покрытый кофейными пятнами.
Лебединая песня Дмитрия, вместе со свистом, обрывается, и он пялится на колобка, будто в первый раз его увидел.
– И правильно, – ворчит колобок, – денег не будет.
– Ха! – Дмитрий трясёт головой, но гость из-за стола не исчезает, – а ты дома свистел?
– Никогда.
– Вижу, тебя это не спасло, – Огурчик мочит тряпку под краном и бросает на стол, – кто-то обещал стол вытереть.
Колобок меланхолично размазывает кофе по столу.
– Ещё налить? – интересуется мистер Модель.
– Можно.
– А в душ не желаешь? – Дмитрий опять зажигает газ.
– Нет! – поспешно мычит толстый.
– Водобоязнь развилась? – подмигивает худой.
– Что-то я охладел к водным процедурам, – мямлит смущённый жиртрест.
– Звонил? – любопытствует Дмитрий.
– Ага.
– Что говорят?
– Профессор сказал, что я могу взять у него десять миллионов, если не найду в другом месте, – кругленький чешет колобка, нарисованного у него на пузе.
– И что ж ты не рад? Бери!
– Через месяц я буду должен пятнадцать, если воспользуюсь его услугами.
– Ого! – Дмитрий разливает кофе по чашкам и садится напротив толстяка, – этак ты никогда не расплатишься!
– В точку! – Бегемот хлебает из чашки, не замечая, что кофе обжигающий, – сегодня же вечером линяю отсюда. Киоск и квартиру придётся бросить, а джип где-нибудь продам.
– Тебе придётся долго прятаться, – сочувствует ему Огурчик.
– Да, – Огурец вдруг замечает, что кофе горячий и, выплёвывает его обратно в чашку. – Всю жизнь, наверное.
Некоторое время они молчат, толстяк, глядя в стол, а Дмитрий – в окно.
Потом Огурчик делает небольшой глоток и произносит:
– А ведь девчонки правильно заметили.
Толстяк отрывает взгляд от стола и смотрит на него:
– О чём это ты?
– Мы с тобой две полные противоположности, – поясняет ему Дмитрий, – и сами разные, и в жизни у нас всё по-разному.
– Только имена одинаковые, – горько усмехается Огурец.
– Почти одинаковые, – поправляет его Огурчик, делая очередной глоток, – и, возможно, это и определяет всю разницу в нас.
– Так ты философ!? – ехидно восклицает бегемотик, – или, все-таки, херомант?
– Да нет, – смеётся любимчик женщин, – просто всё очень интересно получается.
Взять хотя бы твой внешний вид. Ты явно страдаешь обжорством…
– Обжорством, говоришь?! – кипит вдруг Гора Сала.
Толстяк, одной рукой поглаживая лысину, а второй – почёсывая пузо, краснеет.
– Ты на себя-то посмотри! – вопит он. – Хорошего человека должно быть много! А ты, по сравнению со мной, просто штакетина какая-то! Да я просто добрый Карлсон! Ты же – малыш недоделанный!
– Ладно, ладно! – тот, кого назвали штакетиной, напрягается. – Внешний вид оставим. Поговорим о жизни. У тебя же всё кувырком. Ты вот-вот всё потеряешь!
– Ага, – карлсон продолжает багроветь (даже создается впечатление, что он сейчас включит свой пропеллер и улетит на крышу). – Возможно, и потеряю, Но это оттого, что мне есть чего терять! А тебе и терять-то нечего! Что ты можешь потерять?
– Как это нечего?! – кричит уже Дмитрий. Потом задумывается на мгновение и продолжает, – да, возможно, что у меня всего не слишком много. Но кое-что есть, и мне хватает!
– Вот-вот! – гигант немного успокаивается и глотает кофе, – а я всегда хотел больше. У меня не было и того, что есть у тебя. Я добился. Вот этими вот руками!
Он поднимает свои клешни и трясёт ими перед носом Огурчика.
– А мне как-то само пришло…
– Немудрено! Ведь ты же бабский любимчик! Да ты, вообще, всеобщий баловень! Разве не так?
– Н—не знаю… – теперь мямлит уже красавчик.
– А я знаю! – толстяк залпом допивает кофе. – Тебя просто с детства все любили. Ты был любимчиком класса, курса, потом на службе. Тёлки косяками носились за тобой, нет?
– Д—да… – Дмитрий задумывается.
– А меня все пинали с детства! – Огурец с грохотом ставит чашку на стол и сжимает кулаки. – Как думаешь, каково быть всеобщим изгоем? Тем, к кому подходят только для того, чтобы пнуть?! И это при том, что рождаемся мы все одинаковыми! Как думаешь, каково это, презирать себя в детстве, а потом, стиснув зубы, пахать как вол, чтобы получить то, что к таким как ты, само плывёт в руки, а? Ведь ты живёшь легко, не напрягаясь, не так ли? А я и играть-то стал, только из-за того, что всё застопорилось. Киоск этот цветочный был и всё! Дальше никак не шло! А ведь надо развиваться, расти. Остановишься – конкуренты растопчут! Раз сыграл, два. Вначале даже везло. А потом – всё! Бац! И всё под откос!
Несостоявшийся хозяин жизни, глаза которого только что горели бешеным огнём, вдруг как-то весь сникает, сдувается. Плечи его опускаются и, вот, он опять обычный толстяк, раздавленный жизнью.
– Может, тебе ещё в детстве стоило прекратить себя презирать, – мягко говорит ему тёзка, – тогда, возможно, всё сложилось бы по-другому…
– Я думал об этом, – Гигант вздыхает и стол качается, потревоженный его бурдюком, – уже сейчас, в зрелом возрасте. Позитивное мышление и прочая дребедень. Может ты и прав. В какой-то степени. При равных возможностях я мог бы жить, как ты теперь, но у меня не было тех равных возможностей. И даже если бы я стал мыслить позитивно с детства, то не перестал бы быть изгоем! Представь: меня пинают, а я улыбаюсь! Нет, позитива здесь мало. Я знал людей, которые всю жизнь жили в позитиве, а умирали в нищете.
– Может, им ничего и не надо было? – возражает Огурчик.
– Ага! – толстяк криво усмехается, – им даже не надо было, чтобы кто-нибудь поднёс им стакан воды в старости, так?
– Ну, не знаю, – мистер Счастливчик пожимает плечами.
– Позитива мало! – толстый стукает кулаком по столу. Чашки подпрыгивают, а хозяин квартиры изумлённо смотрит на этого Большого неудачника. – Нужна хватка! Да, я проиграл! Но это потому, что я играл! Я сделал слишком большую ставку, но я использовал шанс в своей жизни!
– А я не использовал? – блондин насупился.
– Не знаю. Про тебя я ничего не знаю. Я работал на себя, а не на дядю. Я проиграл. Я ошибся, но не ошибается только тот, кто ничего не делает! – текущий по лысине Огурца пот, капает на стол, но он не обращает на это внимания.
