Они, должно быть, принадлежали какому-нибудь безвестному монаху, хотя насколько я знал, останки могли принадлежать и свинопасу. Но когда я сказал об этом отцу Кутберту, он ответил, что не единственный свинопас стал святым. Христиан не одолеешь.
Помимо тридцати или сорока священников в церкви собралось по крайней мере сто двадцать человек, все стояли под высокими стропилами, где летали воробьи. Этой церемонией в церкви пригвожденный бог должен был благословить результаты работы витана, так что не стало неожиданностью, когда епископ Вульфхед произнес мощную проповедь о том, как мудро прислушиваться к совету трезвых людей, добрых людей, старейшин и правителей.
- Пусть к старейшим относятся с удвоенным уважением, - увещевал он, - потому что это слово Божье!
Может, так и оно было, но в устах Вульфхеда это означало, что людей призвали не давать советы, а, скорее, согласиться с тем, что уже было решено между епископом, Этельредом и, как я только что узнал, Этельхельмом из Уэссекса.
Этельхельм являлся самым богатым человеком Уэссекса после короля, своего зятя. Ему принадлежали огромные участки земли, а его воины составляли почти треть армии западных саксов. Он был главным советником Эдуарда, и его неожиданное присутствие в Глевекестре наверняка означало, что Эдуард Уэссекский решил, чего хочет от Мерсии. Должно быть, он послал Этельхельма объявить решение, но и Эдуард, и Этельхельм знали, что Мерсия горда и вспыльчива. Мерсия не примет Эдуарда как короля так просто, он должен предложить что-то взамен, но что? Правда, Эдуард мог запросто объявить себя королем после смерти Этельреда, но это спровоцировало бы смуту, даже откровенное противостояние. Эдуард, я был уверен, хотел, чтобы Мерсия умоляла, и поэтому послал Этельхельма, добродушного Этельхельма, щедрого Этельхельма, общительного Этельхельма. Всем нравился Этельхельм. Мне нравился Этельхельм, но его присутствие в Глевекестре предвещало беду.
Мне удалось подремать во время большей части проповеди Вульфхеда, а затем, после того как хор пропел нескончаемый псалом, Осферт и Финан помогли мне выйти из церкви, а мой сын принес Вздох Змея и костыли. Я преувеличивал свою слабость, опираясь в основном на плечи Финана и шаркая ногами. Главным образом это было притворством, но не совсем. Я устал от боли, устал от вонючего гноя, что сочился из раны. Несколько человек остановились, чтобы выразить свое сожаление по поводу моего внешнего вида, и некоторые симпатии были подлинными, но многие получали очевидное удовольствие от моей уязвимости. До ранения они боялись меня, теперь же могли спокойно презирать.
В известиях отца Пенды не было нужды, потому что Этельхельм ждал в большом зале, но я предполагал, что молодой священник хотел хоть как-то меня предупредить, а также показать, что он заработал золото, что я ему даю. Западно-саксонской олдермен был окружен людьми менее знатными, все они понимали, что реальная власть в этом зале принадлежит ему, потому что он говорил от имени Эдуарда Уэссекского, а без армии западных саксов не было бы никакой Мерсии. Я наблюдал за ним, удивляясь, почему он здесь. Это был крупный мужчина, широколицый, с редеющими волосами, улыбкой наготове и добрыми глазами, в которых мелькнуло удивление, когда он увидел меня. Этельхельм отодвинул человека, что с ним разговаривал, и поспешил в мою сторону.
- Мой дорогой лорд Утред, - произнес он.
- Лорд Этельхельм, - сказал я нарочито слабым и хриплым голосом.
- Мой дорогой лорд Утред, - произнес он снова, взяв одну из моих рук в свои. - Не могу выразить, что я чувствую! Скажи, что мы можем для тебя сделать? - он сжал мне руку. - Скажи мне! - призывал он.
- Можешь дать мне умереть спокойно.
- Уверен, у тебя впереди еще много лет жизни, - сказал он, - в отличие от моей дорогой жены.
Для меня это было новостью. Я знал, что Этельхельм был женат на бледном, тощем создании, что принесло ему половину Дефнаскира в качестве приданого. Каким-то образом она ухитрилась родить выводок жирных и здоровых младенцев. Чудо, что она протянула так долго.
- Мне очень жаль, - тихо произнес я.
- Бедняжка болеет. Чахнет, и конец уже не далеко. Он не выглядел сильно расстроенным, но я предполагал, что брак с похожей на привидение женой для Этельхельма являлся всего лишь способом заполучить земли. - Я женюсь снова, - сказал он, - и надеюсь, ты придешь на свадьбу!
- Если буду жив.
- Конечно будешь! Я помолюсь за тебя!
Ему следовало помолиться и за Этельреда. Хозяин Мерсии не присутствовал на церковной службе, но ждал на троне, стоящем на возвышении в западной части большого зала. Он развалился там, хлопая ничего не выражающими глазами, закутавшись в большую бобровую шубу. Рыжие волосы поседели, хотя большая их часть скрывалась под шерстяной шапкой, которая, как я полагал, скрывала полученную рану. Этельреда я не любил, но ощутил к нему жалость. Казалось, он почувствовал мой взгляд, потому что вздрогнул, поднял голову и посмотрел вглубь зала, туда, где я сидел на скамье. Мгновение он смотрел на меня, а потом прислонился головой к высокой спинке кресла. Его рот безвольно приоткрылся.
Епископ Вульфхед поднялся на возвышение. Я боялся, что он произнесет еще одну проповедь, но вместо этого он постучал по деревянному полу своим посохом, и когда в зале наступила тишина, довольствовался кратким благословением. Этельхельм, как я заметил, занял скромное место по одну сторону собравшихся, в то время как Эрдвульф встал у другой стены, а между ними на неудобных скамьях сидели важнейшие люди Мерсии. Стража Этельреда стояла вдоль стен - единственные, кому разрешалось носить в зале оружие. Мой сын проскользнул в дверь и присел рядом со мной.
- Мечи в безопасности, - пробормотал он.
- Ситрик там?
- Да.
Епископ Вульхерд говорил так тихо, что мне пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать его слова, а наклон причинял мне боль. Я терпел ее, чтобы слушать. Лорду Этельреду приятно, сказал епископ, видеть королевство Мерсии в безопасности и большего размера, чем оно было в течение многих лет.
- Мы добыли землю силой наших мечей, - сказал Вульфхед, - и по милости Божией мы очистили от язычников поля, что пахали наши предки. Мы благодарим Бога за это!
- Аминь, - громко вставил лорд Этельхельм.
- Мы обязаны этим счастьем, - продолжал Вульфхед, - победе, одержанной в прошлом году нашим лордом Этельредом с помощью своих верных союзников - западных саксов, - он указал на Этельхельма, и зал наполнился одобрительным топотом сидящих.
Ублюдок, подумал я. Этельред был ранен со спины, а битву выиграли мои люди, а не его.
