Тируваллува был только голос, а нужна еще рука. Парии хранят память о нем, поют его стихи, и это все, что осталось от него и от его попытки перерождения своих собратьев.
Для того, чтобы закончить картину физического и нравственного состояния париев, мы приведем здесь несколько образцов басен, сказок, сатир и фарсов, плодов фантазии их рапсодов. Эти образцы послужат прекрасной характеристикой несчастных отщепенцев, натура которых состоит из смеси легковерия и скептицизма.
Надо только предварительно заметить, что странствующие поэты и комедианты отверженного племени знать не знают никакой узды и решительно ни перед чем не останавливаются. Поэтому приходится делать строгий выбор материала, чтобы удержаться в границах европейского литературного приличия. Нас поражают черты бесцеремонности у многих писателей классического мира Европы, Но в индусской литературе мы то и дело встречаем уже не бесцеремонные, а прямо чудовищные отступления от самых законных требований нравственной опрятности. А между тем именно эти-то пикантные места, по-видимому, особенно нравятся местной публике, которая их слушает и смотрит с шумным восторгом.
Просим только читателя помнить, что мы с ним на Востоке, что мы изучаем очень древнюю цивилизацию, и поэтому некоторые отступления от наших обычных литературных форм и норм никого не должны смущать. Замечательно еще то обстоятельство, что в баснях париев, где действующими лицами по большей части являются животные, никогда не встречаются нецензурные места. Мы собрали до полусотни этих басен, и ни в одной из них не было ровно ничего даже сомнительного. Только их общий нравственный характер небезупречен, потому что обычная мораль басни клонится к тому, чтобы осмеять лучшие свойства человеческого духа: самоотвержение, воздержание, мужество и т. д. Нам даже думается, что басни париев сочинены не ими самими, а еще в незапамятные времена заимствованы из каких-нибудь брахманских сборников.
IX
Басни париев, собранные в Траванкоре, Малаияламе и на острове Цейлон
1. Ворон и мангуста
Один курубару поставил сети в джунглях, в расчете поймать какую-нибудь птицу себе в пищу.
Ворон, паривший в воздухе, высматривая змей и крыс, за которыми охотился с той же целью, увидал в траве половину кокосового ореха.
— А, — сказал он, — вот лакомый плод, который упал туда нарочно для меня.
Он ускорил полет и ринулся на добычу, чтобы схватить ее, но едва прикоснулся к траве, как его лапа запуталась в ловушке курубару.
Напрасно делал он бесполезные усилия, чтобы освободиться; ловушка крепко держала его, и черный приятель должен был признаться, что попал в плен.
Тогда он начал из всех сил кричать и созывать к себе на помощь других воронов, чтобы они его выручили.
Но они, летая вокруг него, отвечали ему:
— Мы ждем, когда ты умрешь от истощения, ибо только тогда ты будешь на что-нибудь пригоден и мы тебя съедим.
Толпа крыс, привлеченная криками, подбежала к ловушке и с радостью смотрела на неминуемую гибель, грозившую их врагу.
— Выручите меня, — сказал им ворон, — и я заключу с вами навеки дружественный союз.
— Ну нет, — отвечала ему старая крыса, — уж этого-то мы ни за что не сделаем. А вот скоро придет курубару, убьет тебя палкой, и будет у нас одним врагом меньше. — И с этими словами крысы убежали в свои норы.
— Увы, увы! — вскричал ворон, — никто не придет мне на помощь.
— Да ты сломай себе лапу клювом, — посоветовала ему ящерица. Я сама вовсе не желаю тебе помогать, потому что ты не дальше как вчера съел одну из наших.
Проходившая мимо мангуста сказала ему:
— Зачем ты все обращаешься к таким животным, которых ты истребляешь? Разве не дурак был бы тот из них, который освободил бы тебя?
— Помоги мне выпутаться отсюда, — сказала ей птица жалобным голосом. — Ведь мы с тобой оба истребляем змей и крыс. Разве у нас не одни и те же враги?
— Ладно, — отвечала мангуста, — но с одним условием. Я давно уже собираюсь сходить на богомолье к берегам Ганга. Ты должен меня туда доставить на своих крыльях.
Обрадованный ворон охотно согласился на эти условия, и мангуста принялась грызть сеть, которая его опутала. Как только птица освободилась, она приняла своего спутника к себе на спину и, громко каркая, поднялась на воздух.
Взлетев высоко вверх, ворон встряхнулся, сбросил с себя мангусту, и она полетела вниз. Упав на землю, несчастное животное сильно расшиблось.
Тогда ворон бросился на нее и принялся рвать ее на части своим клювом.
— Это ли ты обещал мне? — вопрошала его бедная жертва, готовясь испустить дух.
— Да на что же ты жалуешься? — отвечала птица. — Не сама ли ты назвала дураком того, кто вздумал бы меня освобождать.
Никогда не рассчитывай на признательность голодного брюха.
Если ты услышишь голос человека, призывающего тебя на помощь со дна колодца, в который он свалился, брось ему камень на голову, потому что, если ты поможешь ему выбраться, он тебя убьет.
2. Шакал и коза купца
Однажды шакал встретился со стадом коз, которые паслись на склоне горы.
Пресыщенный своей обычной пищей, вонючими трупами, и жадный до свежего мяса, которое прыгало перед ним по скалам, он принялся соображать, как бы ему разживиться этой пищей.
Напасть на стадо было нелегко; пастух, который его охранял, имел в руках крепкую суковатую палку и заставил бы его дорого поплатиться за свою смелость.
Он знал, что неподалеку от того места была вырыта яма с острыми кольями, сверху прикрытая ветвями и устроенная для ловли тигров.
Он спрятался в кустарнике, в таком месте, откуда его не мог видеть пастух, и когда одна из коз близко подошла к нему, сказал ей:
— Зачем ты тут ходишь и ешь сухую, нехорошую на вкус траву, когда по другую сторону горы растет хорошая, сочная трава?
— Я хожу там, куда меня приводит пастух, — отвечало доверчивое животное, — а тех мест, про которые ты говоришь, я не знаю.
— Я много странствовал, — сказал шакал, — и если хочешь, я направлю тебя на прекрасные пастбища.
Коза доверчиво пошла за ним, и спутник мертвецов привел ее прямо к яме и заставил идти вперед; и она упала прямо на колья, которые пронзили ее тело.
Шакал осторожно спустился в яму, сожрал козу и таким образом был вознагражден за свою хитрость.
Чем не можешь овладеть силой, тем овладевай хитростью.
Если будешь пользоваться трудом других и изготовленными ими ловушками, то никогда не будешь нуждаться в пище.
3. Два путника и пария
Два путника, странствовавшие вместе, начали ссорится на перекрестке дорог.
— Я уже давно прибыл бы на священные берега Ганга, — говорил один из них, — если бы не навязал себе такого попутчика, как ты!
— Вот это забавно! — отвечал другой. — Разве ты не знаешь, что я очень долгое время служил скороходом у майсурского раджи?
— Пожалуй, когда-нибудь, может быть, и служил, да только теперь из оленя сделался черепахой. Твои ноги стали не те, что были прежде.
Тут они решили сделать состязание в беге и избрали в посредники парию, который собирал траву в соседнем лесу.
Они решили бежать до тамариндового дерева, находившегося от них на расстоянии пятисот шагов. Свои дорожные мешки с обильными запасами провизии всякого рода они сложили на землю и пустились бежать наперегонки изо всех сил.
Видя это, пария схватил их драгоценную ношу и убежал в самую глубь леса.
Всегда следует пользоваться ссорой между людьми для того, чтобы извлечь из нее для себя какую-нибудь пользу.
Старайся всегда идти следом за богомольцами, странниками, воинами; редко случается, чтобы, идя за ними, ты чем-нибудь не поживился.
4. Ворон и очковая кобра
Один ворон напал на очковую кобру и уже готов был раздробить ей голову, чтобы потом пожрать ее.
— Что ты собираешься сделать? — сказала ему змея. — Ты посмотри, какая я тонкая; ведь тебе моего тела хватит поесть только на один раз. Не лучше ли нам войти с тобой в дружеский союз? Я ползаю, а ты летаешь, и, соединив наши силы, мы ни в чем не будем нуждаться.
— Хорошо, я согласен, — отвечал ворон, — но только помни, что если ты меня обманешь, то ты от меня не уйдешь, и тогда уж не рассчитывай на пощаду.
Вернув себе свободу, очковая кобра повела своего союзника к роще, которая находилась неподалеку от храма, посвященного Вишну, где многочисленные странники каждый день приносили жертвы.
— Теперь я спрячусь в кустарнике, — сказала змея своему спутнику, — а ты тем временем сядь на дерево, и если какой-нибудь путник зайдет в рощу отдохнуть, ты каркни и дай мне знать.
К вечеру один богомолец, помолившись перед алтарем божества, прилег отдохнуть под тенью смоковницы.
