Глаза сыскаря спустились на вырез декольте и расширились.
- Жрать заказываем?! - гнусаво повторила баба.
- "Жра-а-ать зака-а-зы-ываем?" - белея от злости, передразнил её Мольх. - Да, заказываем!
Оттолкнув тётку, Мольх раздражённо прошёл к стойке, чтобы наорать на корчмаря, но вдруг почувствовал, что разговоры в зале утихли. Все перестали заниматься своими делами, уставились на него, а их взгляды не сулили ничего хорошего.
- Смотрите-ка, никогда его здесь не видел... - пронеслось в воздухе.
- Ух ты, что это такое вошло в дверь?! - со смешком выдавил кто-то.
- А плащ какой... И одет как... Барон, наверное...
Кое-кто начал вставать со стульев и постепенно подходить к нему. Шли с разных сторон. Переговаривались, толкались. Кто посмелее - лезли в первые ряды зевак. Плотный и высокий мужик поигрывал дубинкой, скривив рот в зверином оскале. Слышалось трение выдвигаемых стульев, глухой стук кидаемых ложек. Люди вставали из-за столов и кто поодиночке, кто небольшими кучками тянулись к новому посетителю. Трактирщик с испуганным лицом предпочёл медленно отойти вглубь стойки и занять укромное местечко прямо под большой надписью "Хоббитов и Лавессидов не обслуживаем". Уже знакомая сыскарю толстуха, уставившись кулаками в бока, хмыкала, предвкушая драку, от чего её массивные груди вызывающе трепетались, едва не выпрыгивая из одежды. Только два рыцаря у окна продолжали сидеть и с любопытством наблюдать за развитием событий.
- Господа! - выдавил Мольх, - Я не местный, обычаев и порядков не знаю, приехал в вашу прекрасную страну в отпуск.
Молчание. Суровые взгляды.
- Меня зовут Панкурт, я из Гардарии. Любуюсь вашим замечательным княжеством.
Здоровый детина, со скрещенными руками, который стоял ближе всех к Мольху, вразвалку подошёл к нему почти вплотную, дыхнул прогнившими зубами и медленно пробасил:
- Господа, говоришь? Из Гардарии, говоришь?! Наверное, подданные Ровида живут богато и согласны поделиться с бедными тружениками своими монетами?
Он был на фут выше Мольха и в полтора раза шире в плечах. Мельком сыскарь заметил, что одно ухо здоровяка было наполовину откушенным.
- Ровид зассал! - раздалось где-то сзади. Пара голосов поддержала клич идиотским смехом.
Сыскарь опустил руку на меч. Обилие приключений уже начало его раздражать. Он начал медленно отходить назад, пока не уткнулся спиной во что-то мягкое. "Сиськи! Большие!" - безошибочно определил Панкурт. Почувствовал толчок в спину и, не удержав равновесие, отлетел к стойке,
Толпа заржала, скаля гнилозубые рты. Сыщик, обладающий сверхъестественным чутьём, окончательно понял, что меч не поможет, и сейчас его будут бить. Возможно, даже ногами.
Детина взял его за шкирку и рывком подняв с пола, оттолкнул к стене.
"Ну что ж, попробую повторить недавний трюк" - подумал Панкурт и вытянул ладонь вперёд.
- Эй, человек! Да, ты, таппер! Всех присутствующих угощаю! - сыскарь вынул мешочек с деньгами, зажал его в кулаке и потряс перед столпившимися. - Золото не киснет, не ржавеет! Айда по кружечке рубинового винишка, а?!
На лицах собравшихся, только что скаливших зубы, воцарилось недоумение. Кабацкая голь переглядывалась, пожимая плечами, и только здоровый детина стоял с безучастным и каким-то скучающим видом.
- Вина не держим.
Мольх, пока люди не вышли из оцепенения, громко сказал:
- Хорошо, тогда всем по большой кружке пива! По две! За мой счёт! - монеты звонко клацнули по стойке. - Эй, корчмарь! Человек! Как там тебя... Трактирный! Целовальник! Всем пива! - скороговоркой проговорил сыщик.
Детина встретился с трактирщиком взглядом, последний чуть заметно кивнул ему головой. Потеряв всякий интерес к происходящему, он сел на стул поодаль от входа, закинул ногу на ногу и стал грызть ногти. Корчмарь сразу засуетился, разливая пенистый напиток, крикнул:
- Мещера! Неси кружки!
Женщина со слюнявым ртом резво помчалась на кухню, придерживая одной рукой массивную грудь. Пол завибрировал.
- Йо-хо! - поднялся гвалт, шум, крики одобрения.
Мольха взяли в кольцо, хлопали по плечам, лезли знакомиться, обниматься. От ароматов, которые источали давно немытые телеса завсегдатаев таверны, да ещё и вкупе с похмельем, сыскарю стало дурно.
- Рад знакомству! Очень приятно, Панкурт. Панкурт, очень приятно. Очень приятно... - раскланивался сыскарь во все стороны, морщась от ударов крови по вискам.
Корчмарь едва успел наливать. С возгласами "После отстоя пены требуйте долива!" он на пару с Мещерой только и успевал подавать пиво. Некоторые, получив свою долю, пытались пробиться во второй раз, но на них шикали и отволакивали от стойки. Мольх, получив порцию пенистого напитка, выпил его залпом, ударил по стойке и смачно рыгнул.
Некоторые стали рассаживаться, чтобы доесть оставленную снедь. Другие лезли к гостю с расспросами, жали руку, хлопали по плечу в тайной надежде получить ещё дармовой выпивки.
- Чего милсдарь желает отведать? - спросил, закончивший разливать пиво трактирщик.
- Печеную свиную рульку и сырный суп с лесными грибами и телятиной.
- Не держим, господин.
- Плохо! Тогда подай-ка мне особо острые свиные ребрышки и такие же острые куриные крылья, а на закуску и домашних колбасок, обжаренных на углях.
- Милсдарь, такого тут отродясь не было.
- Да что ж такое! - вскипел Мольх, - Рыба хотя бы у вас есть?! Давай стерлядь по-саснсэдарски, припаренную в вине целиком.
- Вы издеваетесь, уважаемый? У нас простое меню.
- Это вы издеваетесь! - парировал сыскарь, - Ну принесите хотя бы рыбу целым куском с зеленью, луком и соусом поострее.
- Такого тоже не делаем, - как-то ехидно, хотя может Мольху и показалось, оскалился трактирщик, - Могу предложить баранью ногу с мангала и капусту с горохом.
- Твою гвардию, мою кавалькаду! Неси уже хоть какое-нибудь мясо! Капусту свою! И пива! Много!
Корчмарь, еле-еле сдерживая ехидную улыбку, убежал давать распоряжения. Раздраженный сыскарь сел за свободный стол и начал барабанить по нему пальцами.
Скоро Мещера принесла Мольху кусок баранины, капусту с горохом и два больших глиняных кувшина с пивом. Проводив её взглядом и оценивая огромную грудь, сыскарь приложился к одному из кувшинов, залпом выпил, поковырялся в капусте, обмакнул мясо в соль и осторожно откусил. Мясо показалось на удивление вкусным, хотя и немного жирным. Пиво же было с кислинкой, явно не свежим. Закончив с мясом, сыскарь ещё раз принюхавшись к капусте, отставил тарелку в сторону и допил оставшееся пиво.
Тепло растеклось по телу, щёки зарделись румянцем. В голове зашумело, вероятно, корчмарь добавлял в пиво самогон. Мозги начали свежеть, работать быстрее, мысли забегали наперегонки, как стадо белок в колесе, но ничего конкретно разумного, нежели приглядеться к посетителям повнимательнее, сыщик пока не придумал. Посетители этой корчмы доверия совсем не внушали. Неприятные они какие-то все, сплошь гуляки и забулдыги, самые натуральные отбросы общества. Хорошо, что догадался предложить им дармовую выпивку, а то попал бы под раздачу. И никакая грамота тут не помощник, вон какие хари наглые: убьют и не поморщатся. Уж как эти проклятые дорожные стражники плевали на пропуск с высокой ратуши, то для черни набор букв, даже и подписанный князем, имеет ценность не выше обёрточной бумаги, если это только не распоряжение о новой порции подачек. Похоже, здесь можно иметь дело только с обычной стражей, ремесленниками и средним классом. Уж у них хоть какие-то понятия о субординации наверняка есть. Впрочем, в верности своих выводов Мольх надеялся убедиться в самое ближайшее время.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
