Все мы чуть не упали от смеха. Даже мама выдавила смешок. Слава богу, что бабушка уже лет десять как зрение не проверяла. Она серьезно думала, что разглядывает манекен, представляющий последнюю линию нижнего белья!
Мы гуляли, пока бабуля не потребовала остановиться и чего-нибудь выпить. Папа, естественно, был не против. В первом же пабе, в который мы зашли, оказалась эклектичная смесь сутенеров, наркоторговцев и туристов, осваивающих сомнительные кварталы города. Столько грязных плащей не увидишь даже в Блэкпуле после сильной грозы.
Взяв в баре напитки, мы нашли свободный столик. Бабушка встала, чтобы пойти в туалет. Она в отчаянии оглядывала помещение в поисках вывески «Дамская комната», когда к ней подошел гигант, на котором было навешано больше золота, чем на Заза Габор.
— Эй, крошка! Не хочешь дури? — протянул он.
— Какой такой дури, сынок? — невозмутимо ответила бабуля.
— Ну, сама понимаешь, коки. У меня офигенная кока.
— Нет, спасибо, милок, — ответила она. — От кока-колы у меня жуткое несварение.
Я схватилась за голову. Дилер изумленно вытаращился на бабулю, которая увидела туалет и засеменила прочь. По моим щекам текли слезы от хохота. Бабуле цены нет. И она точно впутает нас в серьезные неприятности, если я не уведу ее из этого сумасшедшего дома. Я решила отвести свою семейку в клуб «Премьер». По крайней мере, там бабуля не сможет навредить нам своими наивными высказываниями.
Мы подошли к клубу, и Чед, наш вышибала, просиял:
— Эй, Купер, что ты здесь делаешь, крошка? Я думал, у тебя выходной.
— Да, Чед, но мои родственники приехали из Шотландии, и я хотела показать им, где работаю. Скажешь Джо, что мы пришли?
Мы зашли в клуб и отыскали столик. Сегодня выступал двойник Гарри Конника-младшего, распевавший «Ты у меня под кожей».
— О, я обожаю эту песню! — воскликнула бабуля, вытаскивая папу на танцпол. Вскоре она уже выплясывала что есть силы, словно престарелая звезда мюзикла. Джо сел за стол рядом со мной и мамой. Он был само обаяние и моментально почувствовал ауру неодобрения, исходящую от матери. С его помощью обстановка разрядилась за десять секунд.
— Миссис Купер, я Джо Кейн. Рад встрече.
Мамочка одарила его взглядом, способным заморозить адское пламя, но Джо продолжал говорить:
— Вы, наверное, очень гордитесь дочерью.
Гордится? Что он задумал? У мамы был такой вид, будто ее разъедает язва размером с Корнуэлл, а он утверждает, что она должна мной гордиться!
— И чем конкретно мне следует гордиться, мистер Кейн?
— Карли, конечно. С тех пор, как она приехала сюда, дела у нее идут прекрасно. По-моему, это очень похвально, что она живет здесь, работает не покладая рук и развивает языковые навыки и культурный кругозор.
— Неужели?
— Конечно, миссис Купер. Она делает большие успехи в голландском и французском и все свободное время проводит в музеях и галереях. Это неоценимый опыт для девушки ее возраста. — Он улыбнулся, глядя на меня.
Какого черта он затеял? По-голландски и по-французски я знала только «добрый вечер» и «до свидания», чтобы разговаривать с туристами. И единственный раз, когда я была рядом с музеем, это когда села на ступеньки у входа в солнечный день, чтобы немножко подзагореть.
«Хватит, Джо, прекрати», — приказывала я ему мысленно.
Но мама явно подобрела, расслабила плечи и почти заулыбалась.
Он продолжал:
— Что касается ее работы здесь, вы сами видите, что это очень респектабельный клуб. И Карли так хорошо потрудилась, что мы решили повысить ее до помощника менеджера.
ЧЕГО? Он что, дури наглотался? Вот это новость для меня! Ну да, безусловно, свою работу я люблю и всегда готова отработать сверхурочные и задержаться дольше нормы. Действительно, в последнее время я стала организовывать персонал и делать еженедельные заказы. Но чтобы повышение? Мне хотелось его расцеловать.
Когда «Фред» с «Джинджер» вернулись с танцплощадки, мама познакомила их с Джо. Не прошло и десяти минут, как моя бабуля в самом деле была готова ему отдаться — в метафорическом смысле, конечно.
Он просидел с нами весь остаток вечера, даже уговорив мою маму пару раз потанцевать. Он вел себя потрясающе, и в какой-то момент мое сердце совершило кувырок и я начала видеть его совсем в другом свете.
Наконец в три часа ночи мы ушли. Все были немного пьяны (или много — в папином случае) и очень счастливы. Джо проводил нас до двери и настоял, что на следующий день мы должны с ним пообедать.
— Это будет очень мило, Джо, — согласилась мама. — Жду с нетерпением.
Джо подмигнул мне, и я послала ему воздушный поцелуй. Он был просто неподражаем!
На следующий день за обедом в зимнем саду отеля «Американ» последовало посещение музея Ван Гога и ужин в «Краснапольски». Джо предоставил мне еще один выходной и сам в кои-то веки не вышел на работу. И вообще, он проявлял немыслимое внимание ко мне и моей семье. С чего бы это? И почему, как только он входил в комнату, у меня в сосках начинала пульсировать кровь?
В последний день мама и бабушка уселись со мной позавтракать. Папа был наверху — мучился от похмелья размером с гору Эверест.
— Карли, мы с папой поговорили, и, кажется, тебе здесь живется хорошо. У нас нет права принуждать тебя возвращаться домой. Прости, что я тебя недооценивала. Я просто беспокоилась, потому что люблю тебя. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Понимаю, мам. — Мои глаза наполнились слезами. — Но я счастлива здесь и не хочу никуда уезжать.
Тут заговорила бабушка:
— Все хорошо, Карли. Мы понимаем. Если бы у меня был такой друг, как твой мистер Кейн, я бы тоже не захотела уезжать. Он очень тебя любит.
Правда? Ничего себе! А я как-то и не заметила. Любит? С каких это пор? И почему мне-то об этом не известно? Разве все это не большой спектакль, чтобы спасти меня от гнева могущественного клана Куперов?
ОН МЕНЯ ЛЮБИТ?
Провожая родителей на такси в аэропорт, я все еще была огорошена. Было много объятий, поцелуев и слез. Мне было грустно, что они уезжают. Даже забавно: я не особенно по ним скучала с тех пор, как приехала в Голландию, и вот они всего пять минут как уехали, а мне уже хочется, чтобы они поскорее вернулись.
«Соберись, Купер», — внушала я себе, готовясь идти на работу тем вечером. Невероятно, но я нервничала. Или была возбуждена? Короче, отчего-то, не знаю отчего, я дрожала, когда красила ресницы. Так, что впору было выходить на сцену в составе «Кисс»[8].
Я рано пришла в клуб, надеясь застать Джо. Он был там. Я робко постучала в дверь офиса.
— Заходите! — прокричал он. Я медленно вошла, изо всех сил изображая улыбку, но у меня вышла лишь обезумевшая гримаса.
