Ночь закончилась, дым от огня поднимался в небо, пряча звезды.
Я проснулась рано утром от криков детей за окном и от глухих ударов барабанов. Я поднялась с постели и подошла к столу у окна, взяв кувшин с водой, я умылась, пытаясь прогнать утреннюю сонливость. Я провела рукой по ребрам. Просто ушиб, ничего серьезного. Я смыла мазь, которую нанесла ночью. Сняла с пояса, висевшего на стуле, небольшую плоскую круглую баночку, я нанесла мазь на место ушиба. Ужасно пахнущая мазь разбудила меня быстрее, чем вода в кувшине. Я надела кожаные штаны, легкие доспехи, куртку и белую меховую накидку.
– Кажется, все в порядке, жить будешь, – сделав серию взмахов мечом, я вложила меч в ножны и вышла из дома.
Деревня ожила, люди спешили по своим делам, таскали ящики, мешки, о чем-то спорили, смеялись, а увидев меня, начали кланяться и благодарить. Я не отвечала, просто слегка кивала в ответ. Вдалеке были видны столбы дыма от костров, видимо сжигали тела солдат, защищавших деревню прошлой ночью. Были слышны песни о лабиринте Старшей Богине Матери, пели песни о свете, дарующем блаженство праведным людям Старшего Бога Отца. Я уловила звуки молотков, бьющих по доскам, сожженные и разрушенные дома уже начали восстанавливать. Люди быстро приходят в себя, кажется, вот только что они стояли на коленях и прощались с жизнями, как в следующий миг они уже идут вперед с песнями да плясками.
Я побродила еще немного по улицам и вышла наконец-то к главным воротам, пара крепких ребят загружали в телегу отрубленную голову циклопа. Рядом с ними стояли Варг и староста.
– Вот, как просила, – плюнул в сторону телеги староста. – Голова чудовища, трофей победительницы. Увези его отсюда, да поскорее!
– Я так понимаю, ты не останешься с нами на празднование в честь нашей победы и в честь доблестных защитников, – Варг был доволен, предвкушая пир.
– Нет, хочу отвезти голову королю Бьерну V Львиной Гриве до того, как циклоп начнет вонять и разлагаться.
– На таком морозе это будет не скоро.
Я забралась в седло.
– Бывай, наемница, – бросил напоследок Фьерн.
Мятежник сдвинулся, потянув за собой телегу. Рядом с воротами стояла девушка, одна из пленниц, самая боевая и отважная. Она выглядела намного лучше, и дня не прошло, а обретенная свобода преобразили ее лучше лекарств. Девушка собиралась подойти ко мне, протягивая кинжал, но я махнула рукой, она остановилась.
«Оставь себе, теперь он твой», – подумала я.
«Спасибо и благодарю тебя за то, что спасла нас, я твоя вечная должница», – подумала она. Наверное. Откуда мне знать.
Деревня осталась позади. Снег перестал идти, а яркое солнце зажигало снег золотыми огоньками, мерцающими в его лучах. С ветки на ветку перебегали ярко рыжие белки, снег падал с веток высоких елей.
– Ладно, Мятежник, – похлопала я своего скакуна по шее. – Теперь только ты и я, ну, и голова циклопа.
Конь молчал.
– Обиделся? Брось ты, отпуск продолжается, только избавимся от головы. Может, поучаствуем в скачках на звание Быстрейшего Скакуна Северного Ветра?
Он замотал головой.
– Все-таки странно, что где бы мы ни появились, случается всякая чертовщина вроде нападения разбойников, атаки влюбленных ведьм, кражи, похищения. Если бы люди знали это, ни один город не открыл бы нам ворота.
– Просто это совпадение, случайность, меняющие историю, или, вернее сказать, ее творящие, нужный толчок, стечения обстоятельств, невероятные, неправдоподобные. Без них люди не становились бы героями, мир не менялся бы, а брошенные нам вызовы растворялись бы в обыденности и простоте серым дымком.
Мятежник остановился.
Я оглянулась. Никого. Мятежник молчал, я тоже.
– Кхм, ты со мной не согласна? – серая ткань, которой была накрыта голова циклопа, зашевелилась.
Я слезла с коня и резким движением руки отдернула мешковину, глаз Йоля моргнул.
– Какой яркий свет, – циклоп прищурился.
– А-а-а-а! – я отскочила от телеги и чуть было не упала в сугроб, вынув меч, я подняла его над головой. – Умри, чудовище!
– Чудовище? – голова попыталась покрутиться, огромный глаз искал монстра. – Где?
– Ты!
– Стой! Чего ты творишь? – испугался Йоль, увидев меч, занесенный для удара. – Я не чудовище, уж по сравнению с человеком, собирающимся убить безоружное и беспомощное существо. Не называй меня монстром, от этого у меня болит сердце.
– Какое еще сердце? Ты просто отрубленная говорящая башка!
– Тебя это смущает? По твоему какой отрубленная голова должна быть?
– Дохлой, по крайне мере. Почему ты жив?
– Дело в том, что наш мир полон удивительных чудес, только подумать, как много на наших землях происходит чудес прямо сейчас, пока мы разговариваем.
– Я с тобой не разговариваю, я думаю, почему ты жив, – я убрала меч.
– Циклопы обладают огромной способность выживать в экстремальных ситуациях.
– Потеря головы – это очень экстремально.
– Вот именно.
– И сколько ты теперь проживешь?
– Предполагаю, чуть больше, чем курица без головы, но чуть меньше, чем таракан. Извиняюсь за причиненные неудобства.
– Когда ты успел стать таким образованным и воспитанным? Разве не ты собирался меня съесть в пещере?
– Я признаюсь честно, но у циклопов два мозга: один в голове, а другой… ммм.. знаешь он там, пониже спины…
– И думаете вы им чаще?
– А ты думала, почему мы такие злые и недалекие?
– Все, слишком много информации, – я попыталась закрыть голову Йоля мешковиной.
– Стой! Прошу, не надо, вокруг такой прекрасный вид, а под тканью очень душно.
– Ладно, только ты будешь молчать!
– Обещаю!
Он не сдержал обещание.
Я стукнула каблуками по бокам Мятежника, и повозка, скрипя колесами, двинулась в путь.
– Посмотри на этот пейзаж.
– Завали!
– Это что, белка?
– Завали!
– У меня родился стих, хочешь послушать?
– Нет!
– Прекрасно!
Я выслушала его стих, а потом следующий, за ней на свет появился рассказ и эпическая ода.
Ворона и одно единственное решение
Мой конь медленно передвигал копытами по пыльной дороге. Несколько деревень наконец-то показались впереди. Мы перешли деревянный мост, брошенный между берегами быстрой реки, и обогнали группу крестьян, идущих с полей. Был полдень, и солнце сильно пекло, мне и моему коню надо было где-нибудь спрятаться. Остановившись у таверны, я завела скакуна на задний двор, выбежавшему мальчонке с перепачканным лицом я бросила монету и приказала хорошенько позаботиться о новом постояльце его импровизированной конюшни.
Зайдя в кабак, я первым делом осмотрелась: местные завсегдатаи, путешественники, крестьяне, бегущие, как и я, от солнца и жары. Правда, была у меня еще одна причина остановиться в этой деревне, расположенной почти впритык к двум другим, настолько близко, что они могли бы уже стать одним городом. Мой кошелек становился с каждой такой остановкой все легче, и это меня очень тяготило. Искать работу в таком месте можно разными способами например, устроиться поудобнее в этом кабаке и ждать, пока люди сами к тебе подсядут и попросят о помощи; был способ и другой: походить самой по деревне и внимательно послушать, о чем говорят люди на улицах, так же никто не отменял досок с объявлениями, только обычно путного там ничего не вывешивают: «продам козу», «куплю козу», «эй, вы козлы, купите козу!» Безнадежно, и поэтому всегда оставался самый верный способ: хочешь найти работу, сначала найди проныру. Пронырами мы, наемники, да и не только мы, называли людей, которые знали о жизни своего города или деревни абсолютно все: кто куда ходит, кто с кем разговаривает, кто с кем спит – все проблемы, все несчастья людей были им ведомы. Хитрые, изворотливые, с маленькими глазками и хитрой ухмылкой, за пару монет всегда были готовы поделиться информацией. Войдя в кабак, я сразу заметила такого и без лишних церемоний направилась к его столу, сидел он у окна и внимательно следил за всем, что происходит снаружи, меня он естественно тоже сразу же приметил – два деловых человека оказались за одним столом.
– Добро пожаловать в мою деревню, – он поднял кубок и предложил мне выпить. – Угощайся. Надолго к нам?
– Найти работу, сделать ее и убраться.
– Держите путь в столицу?
Я промолчала.
– Наемники всегда окружены неким ореолом таинственности, и я вижу, почему. Ладно, ближе к делу. Кое-каким людям здесь нужна помощь, – он замолчал и стал ждать награды.
На столе зазвенели монеты, я поставила их и подвинула проныре, его глаза загорелись, он довольно потер свою козлиную бородку и потянул к деньгам пальцы с кольцами.
– Надеюсь, я не переплачиваю? – я не отпускала монеты. – Иначе я вернусь за ними.
– Уверяю тебя, за какое бы ты дело ни взялась, ты получишь больше, – мои угрозы его не испугали, но я и не собиралась его пугать, так, лишь предупредила.
