авторитета снисходительно взирающая не только на учеников, но и на учителей, и, казалось, всех их считающая детьми, требующими неусыпного надзора и наставления на путь истинный, а если надо, то и исправления. По строгости и безапелляционности суждений ей не годился в подметки сам Антон Макаренко, признанный всем миром одним из величайших педагогов двадцатого века. Но Галина Павловна критически относилась и к этому прославленному человеку, и к его «Педагогической поэме». У нее была слишком добрая душа, и она решительно восставала против «варварских», по ее мнению, методов воспитания Макаренко, наказывающих своих воспитанников «завтраком в ужин». У Галины Павловны были другие методы, более гуманные, но не менее действенные, как считала она сама.
Олег, однако, придерживался другого мнения. Он охотно отказался бы и от завтрака, и даже от ужина, лишь бы не выслушивать нотации Галины Павловны, которые она методично, и даже не повышая голоса, обрушивала на его голову, словно он был крепостью, а она – осадным орудием. После таких бесед Олег чувствовал себя боксером, получившим жестокую трепку на ринге, а иногда и нокаут. Обычно он всячески избегал общения с Галиной Павловной и обходил ее кабинет стороной, словно тот, по меньшей мере, был рассадником чумы. Но сегодня их встреча была неизбежна, поскольку заявления своих сотрудников на внеплановый отпуск Галина Павловна подписывала лично. Входя в кабинет директора, Олег чувствовал себя безмозглым, утратившим инстинкт самосохранения кроликом, добровольно прыгающим в пасть удава.
Директор сидела за небольшим столиком, стоявшим в углу комнаты, и пила чай в одиночестве. Перед ней лежала открытая полупустая коробка шоколадных конфет. Он сразу понял, что Галина Павловна находится в добром расположении духа. Она не встретила Олега, как обычно, печальным вздохом и грустным взглядом, а снисходительно улыбнулась в ответ на его невольно заискивающую улыбку и спросила:
– Что это у вас в руках, Олег Витальевич? Покажите-ка!
Олег, растерявшись, опустил урну с прахом на столик, рядом с сахарницей, чтобы Галина Павловна могла лучше ее рассмотреть.
– Какая оригинальная чаша! – воскликнула Галина Павловна почти тем же тоном, как до этого молоденькая учительница физкультуры. – А какие рога! Неужели это подарок на мой день рождения? Как мило, Олег Витальевич, что вы вспомнили о нем!
Но Олег после всего пережитого в этот день был неспособен понимать шутки и принял ее слова всерьез.
– Что вы, Галина Павловна, – произнес он почти с ужасом. – Как вы могли такое подумать!
– И действительно, – насмешливо ответила та. – Кто я такая, чтобы дарить мне подарки. Вот было бы мне двадцать лет, и имей я такую же фигурку, как наша Ирина Владимировна, тогда другое дело.
– Галина Павловна, вы меня не правильно поняли, – попытался оправдаться Олег. – Я совсем не то…
Однако директриса повелительно махнула рукой, останавливая его.
– Вот уж не думала, Олег Витальевич, что вы лишены чувства юмора. Раньше этого за вами не замечалось. – И, желая сменить тему, она спросила: – Хотите чаю с конфетами?
– Нет, – честно ответил он.
– А что же тогда вы хотите? – задумчиво произнесла Галина Павловна. – Только говорите правду. Сомневаюсь, что вы пришли, не имея никакой цели, кроме как скрасить мое одиночество. Я пожилая женщина. И уже давно мужчины проявляют ко мне только корыстный интерес.
В любой другой день Олег стал бы отрицать это провокационное утверждение, но сейчас, под проницательным взглядом Галины Павловны, он был вынужден признать ее правоту. У него не было ни времени, ни желания на обман.
– Мне нужен отпуск, – сказал он. – Дня на три. Может быть, на пять. А лучше на неделю.
Возможно, он продолжал бы набавлять, поощряемый молчанием Галины Павловны, но та, наконец, прервала его, с насмешкой сказав:
– А еще не забудьте потребовать премию и почетную грамоту.
– Но ведь я же не дурак, – возразил Олег.
– Зато я дура, как вы, уважаемый Олег Витальевич, судя по всему, думаете, – сказала уже с возмущением Галина Павловна.
– Но это вовсе не так, – запротестовал он.
– Тогда идите и подумайте над тем, стоит ли злоупотреблять моим терпением, – потребовала директриса. – У вас есть совесть? На носу выпускные экзамены, а вы единственный в школе учитель истории. И кем прикажете вас заменить – Ириной Владимировной с ее дракончиком?! А вам самому не будет жалко своих учеников?
– Но мне очень надо, – сказал Олег. – А к экзаменам я вернусь. Обещаю, что не подведу вас.
Его необычная настойчивость произвела на Галину Павловну впечатление. Обычно Олег смирялся, стоило ей только нахмуриться и бросить на него грозный взгляд.
– И какова причина? – спросила она, невольно заинтересованная. – Неужели вы решили всех нас удивить и тайно сочетаться законным браком?
– И вы туда же, – грустно вздохнул он. – Мне надо похоронить деда. Кроме меня, других родственников у него не осталось.
Взгляд директрисы мгновенно смягчился.
– Похороны – это святое, – уже миролюбивым тоном произнесла она. – И я очень рада, что вы такой заботливый внук. Вот уж, признаться, не ожидала от вас! То есть не то, чтобы от вас лично, Олег Витальевич, вы не подумайте. Просто современная молодежь…
Она не договорила. Сейчас, когда Галина Павловна не улыбалась, а печалилась, было хорошо заметно, что ей уже очень много лет.
– Я бы очень хотела, чтобы у меня был такой внук, как вы, Олег Витальевич, – сказала она. – Тогда я могла бы умереть спокойно.
Все знали, что у Галины Павловны не было не то что внуков, но даже детей. Олег почувствовал себя виноватым. Заметив это, Галина Павловна перевела все в шутку.
– Поэтому я все живу и живу, – с деланной веселостью сказала она. – Так что не надо меня жалеть, Олег Витальевич. Во всем есть свои плюсы и минусы. Как говорится, нет худа без добра.
Олег кивнул, соглашаясь. Его всегда поражало, как парадоксально мыслила Галина Павловна. Он не успевал за ходом ее мысли. И за сменой ее настроения. Он все еще чувствовал себя неловко, а она уже была настроена по-деловому и решительно.
– Пять дней я вам дам, – заявила она безапелляционно. – И даже выпишу пособие на погребение. Это небольшие деньги, но все же. В наше время похороны могут разорить. Один только приличный гроб, мне говорили, стоит целое состояние.
– Гроб не нужен, – сказал Олег почти машинально.
– А как вы собираетесь хоронить своего деда? – возмущенно спросила директриса. – Зароете в землю, как собаку, в картонном ящике?
– Не зарою, – возразил Олег. – Развею по ветру.
Директриса посмотрела на него с таким видом, будто сочла, что он сошел с ума. Заметив это, Олег счел нужным пояснить:
– Дед предпочел крематорий кладбищу. Мне осталось
